Сингальские сказки.
Шрифт:
– Что с вами, друзья? Почему вы еле дух переводите?
– Вчера ночью Дабукка чуть не убил меня, – отвечает леопард. – А сегодня шакал хотел его съесть, но, когда он оскалил пасть и завыл, Дабукка выбил ему два зуба.
– Ну, если вы не можете с ним справиться, – говорит медведь, – то пойдемте, я съем его.
Пошли они втроем: медведь впереди, шакал за ним, а сзади еле плелся леопард. Показали они медведю, где спрятался человек. Медведь сунул голову в дупло и зарычал. А человек схватил его за шерсть на голове. Хотел было медведь отпрянуть, но человек так крепко ухватился, что вырвал клок шерсти. Все трое завыли и побежали прочь, стуча зубами и поджав хвосты.
А человек слез с дерева
32. Стрелял в куст, попал в зайца. {68}
В одной стране в лесу жили два друга: олень и ворона. Жили в дремучем лесу под густой смоковницей: олень спал под деревом, а ворона на ветвях. Дружно жили олень с вороной, но однажды пришел к ним шакал и говорит оленю:
– Каждому нужен друг, а у меня друга до сих пор нет. Я хочу дружить с тобой. Ты согласен?
68
32. Синхала катандара, с. 70-73.
– Я не против, – отвечает олень. – Но у меня уже есть друг. Надо спросить его.
– Я живу совсем без друзей, – сказал шакал вороне. – Я хотел бы дружить с вами. Ты не против?
– Я против того, чтобы считать другом каждого незнакомца, – ответила ворона. – Но если мой друг так хочет, то я не против, чтобы ты жил с нами.
С тех пор все трое зажили вместе. Каждый день они отправлялись на поиски пищи, а вечером снова собирались все вместе. Шакал с оленем ложились спать под деревом, а ворона на ветках.
Однажды шакал добывал себе пропитание и забрел на рисовое поле. Это поле принадлежало одному крестьянину. Урожай на поле начал созревать. Шакал наелся крабов, вечером вернулся к друзьям и сказал оленю:
– Друг, пойдем завтра со мной. Сегодня я попал на прекрасное рисовое поле. Там созрел такой чудесный урожай, что и смотреть на это спокойно нельзя. Ты наешься рису, а я наловлю себе крабов, а вечером вернемся домой.
– Нет, – отвечает олень, – я не пойду. На этих рисовых полях никогда нельзя сказать, откуда ждать опасности.
На следующий день шакал пошел на рисовое поле в одиночестве. Наловил крабов, наелся, вечером вернулся домой и опять сказал оленю:
– Друг, помнишь, я рассказывал тебе про рисовое поле? Я и сегодня туда ходил. Так вот, нет там никакой опасности. Пойдем завтра со мной.
Шакал пытался уговорить оленя пойти с ним потому, что хотел заманить его в ловушку и поесть свежего мяса.
Уговаривал шакал оленя, уговаривал, наконец, олень поддался на уговоры и однажды пошел вместе с шакалом на рисовое поле. Приходит олень на поле, смотрит – а шакал-то не солгал: урожай у крестьянина действительно замечательный, аромат у зерна такой, что просто слюнки текут. Олень наелся до отвала, а шакал запускал лапу в крабьи норы на перемычках {69} , вытаскивал из них крабов и тоже наелся досыта. Вечером оба вернулись домой.
69
…шакал запускал лапу в крабьи норы на перемычках… – Для задержки воды на рисовых полях устраиваются земляные перемычки, делящие поля на небольшие, часто правильной прямоугольной формы, участки. Эти же перемычки служат пешеходными тропинками.
На следующее утро на поле пришел крестьянин и увидел, что кто-то потравил большую часть урожая. По следам он понял, что это олень. «Ну, погоди, я накормлю тебя зерном!» – подумал крестьянин, соорудил из кожаного ремня петлю
Вечером шакал опять позвал оленя на поле. Не мог устоять олень перед таким соблазном и согласился. Стал он пролезать сквозь щель в изгороди и попался в силки.
– Друг, – позвал он шакала, – я попался в ловушку! Перегрызи ремень и освободи меня, а то крестьянин меня убьет.
– Вот этого-то я не могу сделать, – отвечает ему шакал. – Ведь сегодня воскресенье, как же я буду грызть ремень {70} ? – Сказав так, шакал притаился в кустах.
А ворона сидела на дереве и ждала возвращения друга. Уже стало светать, а он все не приходил. Ворона почуяла неладное и полетела его разыскивать. Наконец она нашла его и увидела, в какую беду тот попал. Подлетела ворона к оленю и спрашивает:
– Что с тобой приключилось?
– Я попался в ловушку, которую мне устроил этот шакал, – отвечает олень. – Научи меня, как мне спастись.
70
«Ведь сегодня воскресенье, как же я буду грызть ремень?» – В соответствии с сингальскими астрологическими представлениями, воскресенье – один из дней недели, неблагоприятных для начала какой-либо работы.
– Хорошо, я научу тебя, – говорит ворона. – Скоро сюда придет крестьянин. Когда он подойдет поближе, я начну клевать тебя в глаз, а ты должен выкатить глаза, надуть живот и притвориться мертвым. Когда крестьянин подойдет совсем близко, я отлечу в сторону и прокричу два раза. Ты сразу же вскакивай на ноги, прыгай в сторону и беги.
Олень так и сделал: выкатил глаза, раздул живот и притворился мертвым.
Вскоре на поле пришел крестьянин и принес с собой большую дубинку. Смотрит, а олень запутался в силках и лежит мертвый. Отложил он дубинку в сторону, распустил петлю и стал складывать ремень. Ворона в это время прокричала два раза. Олень быстро вскочил на ноги, прыгнул в сторону и побежал прочь.
Увидев это, крестьянин схватил дубинку и бросил ее вдогонку убегающему оленю. Но попал он не в оленя, а в шакала, притаившегося в кустах. И пришлось шакалу, вместо того чтобы отведать свежего мяса, отправиться на тот свет.
33. Нарушитель обета поражен молнией. {71}
В одной стране, в одном лесу было озеро. В нем жила черепаха. Каждый день, ровно в полдень, черепаха забиралась на камень на берегу озера и грела панцирь на солнышке. Всякий раз на этом месте она встречала мышь, и однажды черепаха спросила ее:
71
Синхала катандара, с. 103-107.
– Ты каждый день сидишь здесь. Что ты тут делаешь?
– Я исполняю обет, – ответила мышь.
– А что это за обет и как его исполняют? – спросила черепаха.
– Я никого не беспокою, никому не желаю зла, ни о ком плохо не думаю, – ответила мышь. – Сердце мое исполнено майтри {72} . Это значит, что я стараюсь быть доброй со всеми, ко всем относиться как к своим друзьям. Я сижу здесь и в душе желаю, чтобы все были счастливы. Вот что значит исполнять обет.
72
Майтри – (дружеское) сочувствие, сострадание. Одно из основных понятий буддийской этики.