Синие шинели (сборник)
Шрифт:
Саимов ответил на приветствие и, тоже улыбаясь, подошел к мотоциклисту.
— Не спешишь? — спросил Волков, обнажая в улыбке пожелтевшие от табака зубы. — А я хотел тебя на рыбалку пригласить. Клев хороший, глядишь, принесем…
Саимов сделал вид, что не расслышал Волкова, и принялся с любопытством разглядывать новенький мотоцикл.
— Когда же успел? — спросил Сермагамбет, давая понять, что речь идет о купленном мотоцикле.
— А-а, ты о нем! — расплылся в улыбке парень. — Весной еще… Кое-как собрался с духом…
— Давно мечтаю, — вздохнул Саимов.
— Надо-надо, — сочувственно сказал Волков, глядя куда-то в сторону. — Ну, что с рыбалкой — железно? — опять спросил он, стараясь переменить разговор.
— Подумаю, — пообещал Саимов. — Видишь, брат, с дежурства топаю…
— Ну-ну, давай, соображай.
Волков лихо крутнул заводную педаль, мотор взвыл, и мотоцикл, пустив шлейф синего дыма, понесся прочь.
«Везет человеку! — подумал Саимов. — Талантами не отличается, а поди же ты… С хозяйской стрункой, видать».
Сермагамбет Саимов.
Дома Сермагамбета встретила жена.
— Зачем ты этому Волкову понадобился? — спросила она недовольно. — Не в друзья ли напрашивается?
— А ты как в воду глядела! — невесело отозвался Сермагамбет. — Рыбачить приглашал.
— Знаешь, нехорошее о нем люди говорят, — уже из кухни сказала жена, позвякивая посудой.
— Все может быть, — согласился он, снимая китель и вспоминая свой недавний разговор с бабушкой Абрамовой.
Она явилась как-то под вечер и прямо с порога начала свой рассказ. Речь шла о поведении того же Волкова и о его дружке Кабанове.
— Глаза бы мои не смотрели на этих лоботрясов, — возмущалась старушка. — Почитай, каждый день глотку заливают… Не обессудь, что по пустякам тревожу… Они, правда, не хулиганят, а вот пьянствуют и — хоть ты им что…
«Ну, что ж, бабушка, — думал тогда Саимов, глядя на ее сгорбленную костлявую фигуру, на чуть вздрагивающие руки. — Возмущение твое вполне законное, а все же привлекать их мы не можем. На свои пьют, не хулиганят».
— Приглядывать стоило бы за ними, — не унималась старушка. — Недоброе люди поговаривают…
Выложив наболевшее, старая женщина ушла. Растревожила она Саимова. А из головы не выходили события одной беспокойной мартовской ночи…
Буран разбушевался не на шутку. Казалось, что стены дома не выдержат ураганный напор. Дом вздрагивал, поскрипывал, на улице выло и ухало.
Не спалось. Саимов лежал с открытыми глазами и слушал. В полночь он встал с постели, оделся потеплее и пошел на станцию.
На перроне увидел постового милиционера Кузембаева. Тот вышел встречать пассажирский поезд и теперь стоял и ждал его прихода, с головы до ног облепленный снегом.
— Вот это метет! — сказал Кузембаев, узнав своего отделенного и нисколько не удивившись его появлению в столь поздний час.
Постояли минуты две молча, прислушиваясь к пурге, всматриваясь в снежную кутерьму. Пробивая снежную пелену, за семафором возник свет. И вскоре под неяркими станционными, фонарями показался локомотив…
Уходя от Кузембаева, Сермагамбет посоветовал ему быть настороже. В такую погоду недолго и до беды.
Но, несмотря ни на что, беда случилась. В ту ночь грабители проникли в магазин…
Наутро из Оренбурга и Актюбинска прибыли опытные оперативные работники. Началось следствие. Оно тянулось около месяца, но никаких результатов не дало. Преступники, умело спрятав концы, разгуливали на свободе.
Как-то вскоре после разговора с бабушкой Абрамовой Саимов направился в станционное депо, где работал Волков.
— Пьет и прогуливает, — отозвался о слесаре пожилой мастер. — Мы уж его, каналью, и так и сяк, и по-хорошему… И милицией припугивали, — добавил он.
О разговоре со старым мастером Саимов сообщил у себя на работе.
— Так-так, порядок! — одобрил инициативу милиционера начальник линейного пункта старший лейтенант Савенков. — В общем, несите службу…
— Слушаюсь! — козырнул Саимов.
Шло время. Саимов, как и полагается, нес службу, встречал скорые и пассажирские, провожал громыхающие товарняки… И вот однажды он увидел картину, которая удивила и вместе с тем обеспокоила его.
Он вышел на перрон проводить скорый московский. Вдруг на перроне показался Волков с увесистым чемоданом в руках.
«Неужели уезжает?» — подумал Саимов, наблюдая за своим знакомым, который, озираясь по сторонам, остановился в хвосте скорого.
Возле вагона толпились пассажиры с узлами и чемоданами. Они спешили сесть на поезд, но Волков, как это по всему видно было, не торопился. Он продолжал стоять и, по-видимому, выжидал время.
Прохаживаясь по перрону и наблюдая за Волковым, Сермагамбет тем временем подозвал постового милиционера Шукракова и приказал ему немедленно переодеться в штатский костюм, сесть на скорый и ехать до Актюбинска.
— Понаблюдайте вон за тем пассажиром, — приказал Саимов, показав на Волкова.
— Слушаюсь!
Все произошло так, как и предполагал Саимов. Как только поезд тронулся, Волков рванулся к вагону и повис на подножке. Сермагамбет и виду не подал, что заметил его, и продолжал стоять до тех пор, пока последний вагон не скрылся с глаз.
А как складывались события там, в Актюбинске, стало известно из рассказа Шукракова, который столкнулся с Волковым уже в пути, незадолго до прибытия в Актюбинск. Тот стоял в тамбуре и курил папиросу за папиросой. Его покрытое веснушками лицо было бледным. Безбилетник был явно чем-то взволнован.