Синие шинели (сборник)
Шрифт:
Со скалы на площадку шлепнулся камень. За ним ссыпалось несколько камней поменьше. Николай отскочил в сторону, взглянул вверх. У самой вершины, по расщелине, цепляясь за камни, карабкается человек. Увидел это и Криков. Краска сползла с лица.
— Хана, начальник. Ушли деньги.
Николай видел это и сам. Кляня свою неосмотрительность, он сделал то, о чем вспоминает краснея. С криком «Стой!» Данилов дважды выстрелил вверх. Но Митька уже достиг вершины и скрылся за большим замшелым валуном. Николай метнулся было к тропе, ведущей вверх, но тут же вернулся. «Мальчишка, — обругал он сам себя, — за двумя зайцами гонишься…»
— Ну, ты, вперед, — приказал он Крикову, указывая направление на палатку. В голове вырисовался новый план. Сейчас же вместе с задержанным надо идти к чабанам, собрать людей, организовать поиски. Там лошади, есть рация.
Они не успели сделать и десятка шагов. В ельнике, где только что скрылся Епифанов, раздался выстрел, прозвучал повелительный голос. Слов Николай не разобрал. А из-за скалы к нему бежали двое. Свои, друзья. Впереди — румяный Жуков. В глазах тревога:
— Колька, цел?!
Нелегкие горные тропы привели этих людей в глухой уголок ущелья, к одинокой туристской палатке. Их семеро. Двое сидят поодаль, изредка с ненавистью поглядывают друг на друга. Ими руководила жестокая корысть, неистребимая страсть к наживе. Эта страсть свела их, толкнула на страшное дело. Сейчас та же неуемная жажда денег сделала их заклятыми врагами.
А пятеро у костра оживленно беседуют перед обратной дорогой. И с затаенной завистью слушают те двое не понятные им радостные слова о том, что операция прошла успешно, что народу будет возвращена немалая сумма.
Николай укладывает вещмешок, собирается в путь.
— Не сердись, Жаке, — говорит он другу. — Дела зовут. Поскучай маленько один.
Жалял понимающе кивает. Ему немного грустно, но он знает — Николай прав, надо вести следствие, до конца разоблачить преступников.
— В путь, — поднимаясь, говорит Рогов. — Опять собираются тучи. Дождливое нынче лето в горах.
А. ШТУЛЬБЕРГ, лейтенант.
Алма-Ата.
Ю. Кузнецов, В. Садовников
ЗА ЧТО ДАЮТСЯ НАГРАДЫ
— Старшина Лященко слушает.
В Октябрьском райотделе милиции города Караганды часто звонит телефон и Михаил Иванович — помощник дежурного — поднимает трубку. Мы ждем, когда он закончит разговор, и снова продолжаем нашу беседу. Речь идет о наградах и о том, почему некоторые не носят их.
— Есть люди, которые стесняются: дескать, чего выставлять свои заслуги. А вообще-то зря. Награды ни за что не даются.
На груди у старшины ряды цветных ленточек.
За что же он получил свои награды — ордена и медали? Красную Звезду, «Знак Почета», «За отвагу», «За безупречную службу» и еще некоторые другие?
Мы хотим рассказать только о трех из них.
М. И. Лященко.
Кузнечики словно решили заполнить своим стрекотом тишину этой ночи. Бойцы лежали на сухой, но уже остывшей за вечер земле и прислушивались к тому, что делается впереди на полосе противника. Было тихо, и казалось, что это из-за этих кузнечиков ничего не слышно. Один из них, прыгнув, ударился о щеку Михаила, и тот вздрогнул от неожиданности. Он толкнул в ногу лежащего впереди товарища, и они поползли дальше. Михаил оглянулся, чтобы запомнить место, где они оставили проход в проволочных заграждениях, но было так темно, что он засомневался, сможет ли теперь найти дорогу обратно.
Все шестеро спешили быстрее преодолеть нейтральную полосу. Казалось, что в том лесочке впереди, хоть он и занят противником, будет безопаснее. Треснула и прошипела ракета. Они замерли на минуту, прильнув к земле, хотя ракета описывала крутую дугу не над ними, а метрах в трехстах в стороне.
Михаил заметил при ее свете крышу какого-то сарая в глубине леска. Когда ракета сгорела, мрак стал еще плотнее.
Бойцы находились за первыми деревьями. Неожиданность подстерегала на каждом шагу, и сознание этого необыкновенно обостряло слух и зрение разведчиков. За поворотом дорожки, что вела к сараю, они скорее почувствовали, чем увидели, двух фашистских часовых. Один стоял прямо против них и лениво зевал, а второй что-то громко говорил ему от другого угла здания. Наконец, они сблизились. Их разговор становился все оживленнее.
Сигнала не было, но как только немцы повернулись спиной к разведчикам, те бросились на них. Через минуту связанные, с забитыми ртами немцы бестолково толклись на месте, не понимая, что случилось. Резкие подталкивания дулами автоматов под ребра красноречиво объясняли им, куда идти.
Мелким шажком пошли, пригибаясь в сторону своих позиций. Вновь затрещала, освещая все вокруг, ракета. Бойцы упали, уложив рядом пленных. Но один из немцев вскочил, замахал руками, глухо замычал в кляп. Удар под колени тут же уложил его. Минуты две было спокойно, потом из леска в их сторону взмыли одна за другой три ракеты и ударила пулеметная очередь. Один из товарищей Михаила, вскрикнув, замер, упав всем телом на его ноги. Михаил приподнял друга за плечи, сидя в глубокой яме, но он опять тяжело свалился на дно ложка.
Разведчики поползли вперед к глубокой воронке. Скатившись в нее, они сразу почувствовали себя в безопасности. Теперь их было пятеро. Шестой неподвижно лежал на желтой земле, и глаза его не закрывались, когда дрожащие ракеты рассыпали над воронкой голубоватый свет.
Спохватившиеся немцы бросились в погоню по тому же ложку. Автоматы разведчиков заговорили, когда серо-зеленые фигуры были в нескольких метрах от воронки.
Бой прекратился только с рассветом. Еще двух бойцов потеряли разведчики. Пленные сидели на дне воронки, со страхом наблюдая за советскими солдатами. Весь день до темноты просидели трое бойцов в воронке на нейтральной полосе. Ночью им удалось уйти к своим. Задание было выполнено: «языки» доставлены в штаб.
Так Михаил Лященко получил свой первый боевой орден Красной Звезды.
С поста на станции Караганда-Угольная Лященко с Комаровым сменялись в третьем часу ночи.
Они шли вдоль железнодорожного пути, тихо разговаривая о том, чем займутся завтра, в выходной день.
— Я прежде всего отосплюсь как следует, — чуть хриплым от усталости голосом сказал Михаил Иванович. Рядом с ними двинулся, лязгнув буферами, состав, потом медленно покатился назад и снова встал, прогремев тяжелыми вагонами.