Синие шинели (сборник)
Шрифт:
Вот почему Николай решил разыгрывать роль легковерного, наивного юнца до тех пор, пока не узнает, где находится логово. А там придется открыть карты.
Дождь перестал, и проснувшийся Криков обрадовался этому. Он было засобирался в путь сразу, но Николай не спешил. Прихрамывая, он пошел к скале, где под нависшим камнем они хранили аварийный запас сухих дров, разжег костер, повесил на треногу котелок. Позвал:
— Давайте сушить одежду. Тащите свою куртку, сапоги.
Криков выбрался из палатки, угрюмо посмотрел на Николая.
— Чего там сушиться? — буркнул он. — Нужно идти, дело срочное.
— Успеем, времени много, — беспечно ответил Николай. — Подсохнут тропки, камни — пойдем. Сейчас скользко.
— А если опять дождь?
— Видите, туман садится? — вопросом на вопрос ответил Николай. — Будет хороший день, не волнуйтесь.
Туман холодными каплями ложился на камни, на хвою тянь-шаньских елей. Вершина близкого пика, покрытого снегом, заалела в лучах солнца.
— Когда друг твой придет? Скоро?
«Вот что тебя беспокоит», — подумал Николай и ответил озабоченно:
— Боюсь — не скоро. Слышите, как шумит Безымянка?
Тимофей с сомнением покачал головой:
— Как сказать… Для здешнего человека дорог много.
«Его что-то гнетет, беспокоит, — догадался Николай. — Спешит он, нервничает».
Вода в котелке закипела. Николай заварил кофе, открыл банку сгущенного молока, консервы. Предложил:
— Там во фляге осталось, хотите?
Криков отказался, и следователь понял, что преступник решил действовать по-серьезному. Ели молча, Тимофей то и дело поглядывал вдаль, на убегающую в ущелье тропу.
С час после завтрака Николай возился с собранной в горах коллекцией минералов. Это время для Крикова было настоящей пыткой и, наконец, он не выдержал:
— Хватит копаться, ты, геолог! Пошли!
Шли напрямик, без тропы. Ориентир, указанный Криковым, — высокая, разлапистая ель — все приближался. Николай еще раз окинул взглядом сутулую фигуру. «Справлюсь легко, — подумал он. — Рыхлый».
Вот и сосна.
— Пришли, — сказал Криков.
Они стоят на небольшой площадке у основания отвесной скалы. Узкая щель — вход в пещеру — вверху. Туда есть два пути, прикинул опытным глазом Николай. Сверху добраться совсем просто. Да и отсюда не очень сложно. Конечно, для такого тюфяка, как Криков, это проблема.
— Трудно, — сказал он, осматривая скалу. — Трудно, — повторил Николай, поворачиваясь к Крикову, и замер.
Тот стоит пригнувшись, лицо злобно исказилось, В правой, прижатой к бедру руке — наган.
— Ты что, сопляк, раздумал? Думал — я играть с тобой буду? А-ну, давай лезь!
В барабане матово желтеют тупые рыльца пуль. Револьвер мелко подрагивает в грязной руке.
Николай сделал шаг назад, к скале, и тут же, резко спружинив, кинулся в ноги Тимофею. Ударил выстрел. Пуля, чиркнув по камню, ушла в сторону.
Рывок за пятки — отточенный, четкий прием. Николай действует хладнокровно, расчетливо, как на ковре в спортивном клубе. Стальные пальцы мертвой хваткой сжали руки преступника. Еще прием — теперь уже болевой, без него сейчас не обойтись, и начавший было сопротивляться Криков затих.
— Не баловать, — приказал Данилов. — Лежать смирно.
— Пусти, больно…
Николай тонкой прочной бечевкой перехватил руки задержанного, потом поднялся, подобрал отлетевший в сторону револьвер, тихо сказал:
— Встать! Не пытайтесь бежать, со связанными руками — глупо. Шею сломите.
Тимофей поднялся, повернулся лицом к Николаю и вдруг заговорил, даже не заговорил, а закричал, брызгая слюной:
— Такие деньги здесь! Дурак, фраер! И тебе хватило бы на всю твою жизнь. Сейчас их брать надо, неровен час хозяин придет, волк — каких мало осталось!
Группа Рогова приближается к цели. Идут вниз по крутому склону. Впереди — Каримов. Шагает легко, споро, как по асфальту. За ним гуськом остальные. Позади — лейтенант Жуков. Ему труднее всех: не бывал раньше в горах, нет сноровки.
— Теперь буду тренироваться, — говорит он идущему впереди Панченко. — В учителя возьму Кольку Данилова, он вышколит. Еще альпинистом стану.
Вдруг все разом остановились. В глубине ущелья, там, где виднеется разлапистая ель, грохнул выстрел. Гулко откликнулось многоголосое эхо.
— Это не ружье, — сказал Рогов. — Это револьвер… Близко.
— Стреляют у скалы, к которой мы идем, — откликнулся Каримов.
— Надо разбиться на две группы, — сказал Рогов. — Жалял Каримович, двое пойдут отсюда, двое должны зайти с тыла. Как это лучше сделать?
Каримов на листке из блокнота быстро набросал схему ущелья. Двоим идти верхом, укрываясь в ельнике. Остальным — по дну каньона…
Карандаш замер в руках Жаляла. Прогремело еще два выстрела. Один за другим…
— Вперед, — приглушенно скомандовал Рогов. — Жуков и Панченко — вниз. Мы пойдем ельником.
— Кто это хозяин? — требовательно заговорил Данилов, приблизившись вплотную к Крикову. — Откуда сведения, отвечайте быстро и без вранья, не ухудшайте своего положения…
Криков в деланной усмешке скривил губы.
— Не знаю, парень, кто ты… Только ясно, не геолог. А про хозяина знаю точно. Поэтому и спешил, хотел сам завладеть грошами… Хозяин — волк. За ним давно местная милиция охотится.
— Митька? — почти выкрикнул Данилов.
— Он. Теперь ясно, кто ты, гражданин начальник. А то — геолог. Со мной-то ты справился. А вот Митьку попробуй возьми. Он тут каждую нору знает.
— Возьму, — пообещал Данилов. — Не уйдет.
Слыхал эти слова не только Криков. Они донеслись до ушей того, к кому относились непосредственно. Митька-дезертир был незримым свидетелем только что разыгравшейся у скалы сцены. Перед самым приходом этих двух он забрался в свое логово, выполняя заветную мечту, которая не давала ему покоя все дни, проведенные в бегах. Теперь, когда цель была достигнута, им овладел звериный страх, ужас перед близкой, неотвратимой расплатой. Надо было уходить. Он больше всего боялся встречи с милицией. А этот милиционер, о непримиримости которого Митька был наслышан, в силе же убедился только что воочию, не упустит случая. Надо бежать. Подгоняемый животным страхом, Митька пошел на рискованный шаг. Люди внизу заняты разговором. Пользуясь этим, он выполз из норы и, извиваясь змеей, начал карабкаться вверх.