Синие стрекозы Вавилона
Шрифт:
Пастырь вцепился в ее руку.
— Осторожнее! Мы провалимся! Умоляю вас, Мирра, осторожнее.
Они пошли дальше, и вдруг Мирра остановилась.
— Тут полно народу, — сказала она удивленно. — Прямо демонстрация какая-то. Что они все тут делают?
— А мы с вами? — спросил пастырь и посмотрел на нее в упор близорукими глазами. — Вам не приходило в голову, что пора бы уже удивиться — что мы с вами тут делаем?
— Мы спим, — ответила Мирра. — А что еще?
Пастырь покачал
— По-вашему, мы оба оказались в одном сне? А стюардесса — она тоже вам снится? И вон тот толстяк, в футболке с надписью «Харранские буйволы»... Я заметил его еще при посадке, он мне на ногу наступил.
— Погодите, — Мирра все больше и больше удивлялась, — а как это вы без очков разглядели надпись на футболке?
Пастырь пожал плечами.
И вдруг обоих охватил страх.
— Что это? — шепнула Мирра. — Что с нами?
К ним неспешно и все же довольно скорым шагом приближался офицер полиции. Он внимательно оглядывал каждого, мимо кого проходил, но никого не останавливал.
— Вон офицер, — сказал пастырь. — Давайте спросим его.
Офицер тем временем приблизился, прищурился.
— Представьтесь, пожалуйста, — сказал он Мирре.
— Я... Мирра.
Он осмотрел ее с ног до головы. Круглое лицо, темные волосы, бледная кожа, рядом с которой можно представить только шелк.
— Кто твой ангел-хранитель? — резко спросил он.
Мирра растерялась. Офицер не дал ей опомниться. Тем же отрывистым тоном пояснил:
— Самолет разбился, вы все погибли. По-ашшурски читаешь?
— Да...
— На, полюбуйся.
Он сунул ей газету. Мирра машинально прочла: «Heute, um Kuhstunde...»
И выронила лист.
Дрожащими руками пастырь поднял газету, поднес к глазам, зашевелил губами. Мирра услышала его бормотание:
— Mein Gott, mein Gott, warum hast du mich verlassen?..
Офицер неприязненно покосился на пастыря:
— А этот что, поп? Из Ашшура?
— Вроде... — осторожно ответила Мирра, боясь навредить пастырю.
— Он с тобой?
Мирра пожала плечами.
— Мы попутчики.
— Терпеть не могу святош, да еще из Ашшура, — проворчал офицер. — Следуй за мной.
— А... он?
— Так он все-таки твой родственник?
— Нет.
— Тогда что ты о нем печешься? Я не опекаю духовных лиц.
Мирра почти побежала, чтобы не отстать от офицера.
— Вы кто, господин? — вежливо спросила она его в спину.
— Ангел-хранитель, — бросил офицер.
Мирра споткнулась и упала. Пока она барахталась на облаке, офицер успел уйти довольно далеко, так что ей пришлось догонять его бегом.
— Мой ангел? — спросила она, задыхаясь.
Офицер остановился, поглядел на нее сверху вниз, насмешливо кривя губы. Мирра
— Пока ты была жива, я тебя не опекал, — сказал ангел прямо. — Первый раз тебя вижу, признаться. А куда ты дела свою душу?
— Она сбежала, — призналась Мирра.
Ангел вытащил из кармана засаленный блокнот, черкнул карандашом и снова сунул блокнот в карман.
— Найдем, — пообещал он. — И не таких отыскивали.
— А почему вы забрали меня? — спросила Мирра. — Может быть, стоило подождать моего ангела?
— А ты уверена, что тебе понравился бы твой ангел?
Мирра подняла брови, подумав о том, что ЭТОТ ангел, ей, во всяком случае, не слишком нравится. Но промолчала.
— Смотри, с пастырем не связывайся, — предупредил ее ангел. — Духовные из Ашшура — они только с толку сбивают. В полемику с небесными силами лезут, дерзят, плодят всевозможные ереси...
— Mein Gott, des Tages rufe ich, doch antwortest du nicht... — услышала Мирра голос пастыря, который вскоре заглушило, как ватой, густыми облаками.
— Принимайте, — сказал Хозяин. — Подобрал на месте аварии.
Мирра остановилась посреди светлой комнаты.
Несколько человек, сидевших на полу, смотрели на нее с интересом. Все они показались ей странно красивыми и спокойными. Умиротворенными. Ни одно из лиц в самолете не имело такого выражения.
Потом женщина с младенцем на руках встала, подошла к Мирре, тронула ее за плечо.
— Как ты умерла? — спросила она дружески.
Мирра покачала головой.
— Не помню, — сказала она.
Они сидели кружком на земле — сухой, серой, сожженной. Трава не росла на ней. Вокруг сидящих людей колебался туман, скрывая гигантский скелет сломанного экскаватора с распахнутой зубастой пастью ковша. Над ними стоял столб света.
Сияние исходило из невидимого источника высоко наверху. Если бы кто-нибудь из сидящих поднял голову, он увидел бы огромную крылатую фигуру, окутанную золотисто-зеленым опереньем сложенных крыл. Ангел стоял, вытянув правую руку высоко над головами сидящих, и свет изливался из его ладони.
Но никому даже на ум не пришло поднять голову.
Они были одеты в светлые одежды, мягче пыли, серебристые, как крылья моли. Суровое, прекрасное лицо ангела склонялось над ними с заботой и грустью, но никто не видел его.
Они разговаривали.
На коленях Пиф лежала черная книга. Обгоревшая мертвая книга, которая не пачкала светлые одежды сажей.
— Она мертва, как и мы, — сказала Пиф и вспомнила о доме, где были собраны мертвые вещи. — Нет, — сказала она, подумав, — мы мертвы как-то иначе, чем другие люди.