Синий мир (Сказка о любви, ХХIII век)
Шрифт:
Старый космонавт помолчал и уже спокойнее продолжал свой рассказ:
– Месяцы, что прошли до знакомства с Туком, я прожил как во сне. Не в том смысле, что не помню себя. Помню! Я боялся сойти с ума, изо всех сил держал себя в руках и искал, искал разумных, запустивших маршевый двигатель "Надежды". И все-таки, как сон! Все дни похожи, а потому слились в один долгий день. Время будто остановилось! Это пугало. Мне снились земные сны! И я порой сомневался; может, мои сны - это и не сны вовсе, а действительность, путающаяся в больном мозгу? А Уикта - сон. Длинный, тяжелый сон. Сон - и ничего больше! Потом, когда я познакомился с Туком и другими моноцитами, когда я научил говорить их на земном языке, стало легче. А когда я пообвык в их обществе, присмотрелся, стало и вовсе хорошо. Человек - существо привычливое!
– Андрей Дзю пожал сухими плечиками и взглянул на Ивана недоуменно и в то же время хитренько.- Ты не поверишь, сынок, но когда на Уикту прилетели спасатели, они показались мне уродами. Сколько лишнего! Ходули ноги, щупальцы руки, зубастый рот. То ли дело мои моноциты! Круглые шары, ничего лишнего. Надо - выбросит ручки, а как они сделают свое дело, спрячет, будто их и не было. Надо- плюнет импульсом света, что твой лучевой пистолет, пугнет врага. А перейдет на генерацию, так что пищу готовить, что тоннель пробивать,- одинаково хорошо.
Старик замолчал, глядя перед собой и позабыв о существовании Лобова. Паузе затягивалась. Чтобы напомнить о себе, Иван приподнялся и снова сел, переменив позу.
– Что тебе, сынок?
Глаза у Дзю были пустые. С чувством щемящей жалости Лобов понял, что старик забыл о знакомстве, забыл о разговоре: он смотрел на Ивана как на чужого человека, только что появившегося в беседке. Вспомнив наставления самого Андрея Дзю, мимоходом высказанные им самим, Иван представился:
– Я командир патрульного корабля "Торнадо", Иван Лобов.
Припухшие веки старика дрогнули, угольки глаз сверкнули мыслью.
– Иван Лобов, как же!
– в глазах скользнуло и пропало беспокойство.Мы славно поговорили с тобой, Иван Лобов. Иль пригрезилось мне? У стариков ведь, что явь, что сон,- не сразу и разберешь.
– Нет, Андрей Андреевич, не пригрезилось.
– С тобой хорошо говорить, сынок. Ты спокойный, терпеливый. Не суетишься, как другие. По делу ведь ко мне, угадал?
– Угадали. Я на Уикту собираюсь. Вот и пришел к вам за советом.
Старик молчал, заново разглядывая Ивана. Потом вздохнул.
– Чего врешь? Уикта для экспедиций закрыта! Или перемены какие?
– Я пойду так, - Иван провел рукой по телу.- Без оружия, без скафандра, с непокрытой головой. Так можно.
– И не боишься?
– Боюсь.
– И все-таки пойдешь?
– Пойду. Надо!
Старый космонавт одобрительно мотнул головой, повозился, устраиваясь в кресле поудобнее и потребовал:
– Расскажи.
Андрей Дзю умел не только говорить, он умел и слушать. И по глазам его Иван видел, что мысль его работает сейчас остро: он не только слушает, но и цепко идет вслед за его словами. Ни разу он не перебил Ивана, лишь подталкивал его, когда он умолкал, сомневаясь, не потерял ли старик нити его мысли. Только когда Иван, уже завершая свой рассказ, заикнулся о том, что, может быть, и не придется идти на Уикту, может быть, Лена уговорит Мира Сладки ждать помощи на "Антаресе", Дзю перебил его:
– Не уговорит!
– Почему?
– Я не знаю Мира Сладки, зато знаю лоцманов. Храбрые ребята, пилоты знатные. Но как сказать? Ремесленники! Понимаешь, Иван Лобов? Не в обиду им скажу, нет в них искры божьей и высокой веры. Лена, вот, точно ждать тебя собирается. Она в тебя верит! И знает, кто ты такой есть, командир "Торнадо" Иван Лобов. А Мир Сладки знать того, что ей ведомо, не может. Да и знай он, как он поверит в чудеса? Не поверит! А он командир. Уйдет он на Уикту, это точно.
– Я и готовлюсь к Уикте.
– Верно делаешь, командир. Уикты ты не бойся! Я, командир "Антареса", тебе помогу. Дело твое свято! Грех не помочь.
XIII
Мысль Лобова о том, что Лену Зим и Мира Сладки следует искать за границами Галактики - на Уикте, оказалась для Всеволода Снегина неожиданной. Он надолго задумался, покручивая в пальцах трехгранную ножку резного бокала и время от времени испытующе поглядывая на Лобова холодноватыми синими глазами. Иван был спокоен. Он рассеянно жевал сандвичи, вряд ли обращая внимание на то, что он ест, думал о своем и ждал, что ему ответит старый товарищ - начальник дальнего космофлота Земли.
– В этом есть смысл,- сказал наконец Всеволод, - смысл есть, хотя шансы на удачу, прямо скажем, невелики.
Иван кивнул.
– Знаю. И все-таки, хочу попытаться.
– Понимаю. Тогда поговорим о технических деталях.
– Поговорим.
Иван отдавал инициативу Снегину. Чуждый многословию, он предпочитал отвечать на вопросы, пусть самые каверзные, а не краснобайствовать, излагая задуманное во всех деталях и тонкостях, которые живое дело потом все равно поломает. .Всеволод, знающий Лобова так же хорошо, как и самого себя, а может быть и лучше - в чужую душу проще заглядывать, не так страшно, улыбнулся уголками четко очерченных губ.
– До Уикты на форсаже не дойдешь - двигатели не выдержат. Максимально-крейсерская скорость - вот самое большее, что ты сможешь себе позволить. А это два с половиной года по рукаву Ориона! Вынь да положь.
– Можно пойти не на рейдере, а на патрульном корабле. Тогда будет уже не два с половиной, а всего два года,- возразил Иван.
– У патрульного корабля для такого рейда не хватит ни энергии, ни жизненных запасов.
– В эллингах центральной лунной базы готовится к ходовым испытаниям гиперсветовой корабль нового образца - дальний патрульный. У него для полета на Уикту хватит и энергии и жизненных запасов.
– Знаю,- перебил Снегин.-Но он еще не испытан.
– Я готов испытать его на марше по рукаву Ориона.
– Лихо!
– Снегин некоторое время разглядывал товарища.- В нарушение всех существующих обязательных правил и инструкций.
– Я готов рискнуть. Да и риск невелик! Ведь "Перун" уже испытан на коротких маршах. Дальние ходовые испытания - больше формальность, чем настоящая необходимость. Дань традициям!
– И безопасности полетов.
– Я же сказал, что готов рискнуть,- Иван был само терпение.
– Поэтому ты и не берешь с собой. Клима с Алексеем?
По губам Лобова скользнула легкая, едва уловимая чужому взгляду улыбка. Но чуткий Всеволод ее заметил и насторожился.
– Поэтому?
– настойчиво переспросил он.
– Честно говоря, не поэтому,- поколебавшись, признался Иван.
– Понимаю,- кивнул Снегин.
– На "Перуне" до пролива Персея идти два года, не меньше. Столько же обратно. Плюс обследование самой Уикты, об этом у нас с тобой речь еще впереди. Подготовка, возможны аварийные простои, то да сё... Пять лет продлится эта экспедиция, пусть немного меньше.