Синий шиповник

Безинская Дарья

– Да. А ты – архитектор? – я была тоже пьяна, в этом состоянии я не выговаривала букву "р".

– Ну да. И как тебе кинематограф?

– Это моя мечта, – я махнула рукой чуть не уронив вазу с цветами.

– Ммм, – понимающе протянул Макс – Классно.

На второй день свадьбы мы сразу начали с алкоголя, потому что снова предстояло общаться. В полубессознательном состоянии я видела только симпатичного мужчину. И потом: он ходил на кухню за второй сырной тарелкой для меня. Мне тогда этого хватило, чтобы внутренне смириться с договорным браком.

Все же человек проявил интерес и заботу. И мама мне сказала, что у его семьи есть своя выгода в наших узах. Поэтому я даже согласилась сходить на свидание для соблюдение всех приличий. Мужчина и женщина перед помолвкой должны несколько раз показаться вместе в обществе. Максим пригласил меня в ресторан.

– Ты же любишь шампанское? Или, может, закажем что-то другое? – он говорил, изучая меню.

– Можно для разнообразия вина.

– А что для закуски?

– Сыр.

Мы так и провели два часа за обсуждением вкусовых качеств сыра с плесенью. От волнения выпили две бутылки белого полусладкого. Во второй раз я и Максим посетили балет. Хороший вариант, если вам нужно пойти на свидание, но не о чем поговорить с кавалером или леди. В театре особенно не поболтаешь. Больше времени на ухаживания и притирку нам не дали. Нужно было торопиться с торжеством.

На экспертизе по ориентации я была расслаблена. Ощущение, что все устроится, придавало уверенности.

– Как звали вашего первого мужчину? – спрашивал беспристрастным голосом человек с серым лицом.

– Егор.

– Сколько вам было лет, когда вы его повстречали.

– Пятнадцать.

– Кто был после него?

Сначала вопросы казались простыми. Потом мне начали показывать фотографии известных актеров и певцов. Я смотрела на них и понимала, что не могу с уверенностью сказать, что чувствую хотя бы малейшее влечение. После пошла часть вопросов насчет моих отношений с противоположным полом на данный момент.

– У меня есть жених.

– Как его зовут?

– Максим.

– Как вы познакомились?

– Мы увиделись на семейном празднике. У нас уже было два свидания.

– Он сделал предложение?

– Да.

Про предложение я присочинила, но во время допроса Максим внезапно мне вспомнился очень красивым. Сквозь дымку хмельных воспоминаний я помнила только его голубые глаза и низкий бархатный голос. Меня отпустили, заключив, что у меня все хорошо с результатами экспертизы. Я восприняла это как добрый знак.

Если бы результаты показали бы отклонение, моей судьбе никто бы не позавидовал. Гомосексуальные люди не зря скрывали свои предпочтения. В нашем дивном мире просто любовь без возможности продолжения рода – слишком большая роскошь. Поэтому отступление от норм каралось. Лесбиянок ждала работа над рождаемостью. А геев – тяжелый труд на самых опасных объектах. Еще в университете у меня появились двое хороших товарищей, которые тайком встречались. Родион с курса управленцев и Степан, который учился на фотографа. Я помогала им скрывать их отношения. Мы иногда гуляли втроем

по барам. Иногда выходили в свет раздельно, пытаясь создать нужное впечатление у окружающих.

– Если что, Поля, я женюсь на тебе, – всегда горячо заявлял Родя.

– Вот когда сделаешь предложение нормально, – отшучивалась я.

Мы сидели в этот раз в обычной кофейне. Родион нервно поправлял рукава пиджака.

– Ладно, Родя, – я говорила почти нежно. – Ситуация такая, что нам нужно прекратить.

– Почему? – в его голубых глазах плескался хищной рыбой страх.

– Я выхожу замуж.

– Ну, я могу стать вторым или третьим, – я не могла понять, шутит товарищ или нет.

– Тебе, наверное, лучше получить клеймо непригодного, – я рисовала на салфетке тайные знаки.

Отдала Роде свое произведение искусства. Среди бесформенных клякс спрятались буквы, сообщающие, что я попалась, за мной наблюдают. Его лицо за минуту приобрело тот же тон, что и молочная рубашка.

– Я понял тебя, – с сожалением прошептал Родион. – Но если когда-нибудь ты захочешь помощи, приходи.

– Спасибо, мой дорогой.

После соблюдения всех процедур можно было устраивать помолвку. Тетя Аглая пригласила меня на семейный ужин. И там, за общим столом Максим спросил у меня:

– Полина, ты выйдешь за меня?

Он не смотрел в глаза, побледнел. Вся семья Зеленчук застыла в ожидании, отложив приборы. Тишину, которая повисла в столовой, можно было растянуть на нити и связать ажурную салфетку.

– Да, я согласна, – промямлила я неуверенно.

Я мечтала о признании в любви, предложении в красивом месте и наедине. Мечтала ответить, что подумаю, увидеть любовь и волнение в глазах избранника. Но раз уж это фиктивный брак, какие уж романтические детали? Макс подошел ко мне и надел на безымянный палец золотое кольцо с бриллиантом. В общем, стандартные условности были соблюдены.

– Раз уж так, дети мои, – Зеленчук делала вид, что поражена, – можно сразу обсудить детали.

Я почувствовала, как наливаюсь цветом Мерло, которое подали на торжественный ужин. После предложения руки и сердца обязательно нужно обговорить с родителями мужа финансовые вопросы. Чаще это были переговоры невестки и свекрови. Но почему-то тетя Аглая не стала уводить меня в другую комнату или вовсе назначать отдельную дату для обсуждения.

– Сколько хочешь за счастье Максима? – шаблонная фраза звучала фальшиво.

– Вы же знаете, что… – в горле пересохло от того, что за столом сидят еще шестеро человек. – Эммм… нууу…

Мне было стыдно сознаваться, что Максим мне совсем не нужен.

– Да давай, сестренка, – решила меня подбодрить Глафира, сестра жениха. – Проси два миллиона сразу.

Она подтолкнула локтем насупившегося Макса.

– Глаша, ну, некрасиво, – осекла дочь Аглая. – Ну что, Поля?

– Я не решила, не знаю, – этой фразой я выразила свой страх перед будущим, ненависть к миру шпионов, нежелание тратить жизнь на нелюбимого человека.