Синяя звезда
Шрифт:
Потому что я совершенно уверена, что в жизни мы с тобой могли бы понять друг друга. И наши спины располагались бы на одной линии, никто не сзади и никто не впереди, а рядом, только рядом. И я могла бы тебе доверять полностью, как самой себе. Не могла бы, а доверилась без всяких сомнений, и черт с ним, с будущим. Я хочу быть рядом с таким человеком, как ты. Нет, не с таким человеком, а с тобой, только с тобой. Ну почему ты мне только снишься, Расмус?
Но вместо всего этого я сказала совершенно другое:
– Не сердись. Пойдем заниматься. Он внимательно посмотрел на меня.
– Даже если я и сержусь, то не на тебя, а на себя. Как я мог так ошибаться?
– Полагаешь себя непогрешимым? – фыркнула я. – Ладно уж, капитан Сама Безупречность, остановись. Хватит есть себя поедом, от тебя скоро ничего не останется. Пошли, будешь учить меня самозащите, пока я в состоянии ей научиться, если верить твоим словам.
Он странновато на меня посмотрел, осуждающе покачал головой, хотя я не поняла, в мой или в свой адрес, взял меня за руку и подвел к стене.
– Помнишь, – с тяжелым вздохом произнес он, – как ты проваливалась в землю? Тем же способом пойдем через стену.
Мой нос прикоснулся к холодной поверхности стены, глаза съехались к переносице в тщетной попытке разглядеть происходящее. Но им почти сразу пришлось разъехаться, потому что на них стала наступать стена. Зрение расфокусировалось, стена стала расплываться, и скоро я ничего не видела. Но это оказалось ненадолго, потому что мы почти сразу оказались с другой стороны стены.
Оказывается, рядом с моей каютой располагалось что-то вроде командного пункта, забитого компьютерами и разнообразной техникой, про которую я ничего не могла сказать, для каких целей она предназначалась. Мы обошли кругом здоровенный пульт, утыканный кнопками, и приблизились к противоположной стене.
Около нее Расмус отпустил мою руку, заметив:
– Теперь иди сама.
Предыдущие ощущения повторились, за исключением одного. Оказывается, за руку с ним идти мне было приятнее. Ну, что поделаешь, сама, так сама.
За этой стеной оказалась кают-компания. За столом сидел сосредоточенный на поглощении пищи механик. Он вздрогнул от неожиданности, когда мы кивнули ему головами, выбравшись из стены. Герберт, по-моему, пытался прокомментировать происходящее, но не смог. Пошлепав губами, которые не издали ни звука, он остановился. Укоризненно покачав головой, он успокоил свои нервы привычным способом, сунув под усы очередной кусок с тарелки, слабо улыбнулся и проводил нас взглядом до следующей преграды.
И тут я сделала то, чего мне на самом деле хотелось. Когда мы уже начали погружаться в стенку, я нащупала руку Расмуса и крепко схватилась за нее. И не отпустила, пока мы не вышли наружу. Я улыбнулась ему…
…и проснулась от громкого вопля за приоткрытой дверью каюты. Вопил давешний Юрик, с утра его настроение явно перестало быть столь благостным, как ночью. Судя по отдельным словам, которые обозначали хоть что-то конкретное, он нечаянно повстречался с Фордом.
Я с тоской подумала, что мне снилось что-то хорошее, я была в этом уверена, а эта похмельная сволочь разрушила сладкое очарование сонных воспоминаний. Как там Шуба выразилась, не судьба? Или время не пришло? И первый раз с начала моих снов я искренне пожалела о том, что ничего не помню. В два шага вниз спустился Роман. Он подошел к моей полке, положил на нее руки, а на них голову, совсем рядом с моим лицом. Сердце мое, что ж ты так больно стукнуло, аж дыхание перехватило?
– Добро пожаловать в нашу компанию, – весело улыбнулся он. – Я подумываю о том, чтобы переименовать вас из Оли в Соню. Вам больше подойдет… Скоро первый шлюз, вставайте.
Только после его слов я заметила, что работает двигатель, все-таки для меня вибрация судна дело достаточно привычное. Вставать не хотелось. Идти знакомиться с новыми людьми… Что-то устала я от людей. А здесь, рядом с Романом, мне хорошо, так бы и лежала дальше, выглядывая из-под теплого одеяла. Тишина, покой и размеренное дыхание мужчины, с которым тебе легко, который тебе нужен…
– Пойдемте, Оля, чай готов, – Роман закрыл глаза, по-моему, он совсем не хотел меня торопить.
Я вздохнула:
– Простите, Рома, так не хочется вставать. Здесь тепло и уютно, а стоит мне только встать, как придется в очередной раз смиряться с тем, что я попала в антисанитарные условия на посудине, приспособленной исключительно для мужиков.
Он открыл глаза, пристально посмотрел на меня.
– Я очень не люблю брать женщин в свои экспедиции именно по этой причине. За что им страдать? Но с вами, Оля, совсем потерял голову. Приволок сюда, стараясь не думать по дороге, куда вас тащу. Следовало бы на Ваньку нажать как следует… Но теперь поздно. Что делать будем?
– Я вам сейчас скажу, что будем делать. Сейчас я встану и пойду пить чай. А вы принесите мне мой рюкзак, пожалуй, будет разумным одеться потеплее.
– Вот он, – Роман указал пальцем в темный угол. – Притащил, пока вы спали.
– Спасибо вам, Рома, с вами так легко и удобно, простите за эгоизм.
– Прощаю, так и быть, – фыркнул он, сделал два шага вверх и исчез за ободранной дверью.
Лениво зевая, я сползла вниз, откопала в рюкзаке комбинезон. Натянув его поверх Шубы, я обозрела свои устрашающе раздавшиеся бока, скептически хмыкнула, после чего направилась в сторону чайника.
Усатый Гена приветливо улыбнулся мне из-за штурвала. На палубе я сполоснула физиономию холоднющей водой из шланга, отфыркавшись, решила, что теперь способна к общению. В тесной кают-компании за столом торчали все, кроме капитана. Роман показал рукой на свободное место рядом с ним, куда я и протиснулась с некоторым усилием. С другой стороны от Романа восседал Юрик, видимо, на глаз исследовавший химический состав содержимого своей кружки, потому что на меня даже не посмотрел. Зато во все глаза на меня таращились механик и боцман, которые сели за стол после меня. Первый был нормального телосложения и маленького роста, черненький, второй – нормального роста, безысходно тощий и тоже черненький.