Синяя звезда
Шрифт:
– Как ты думаешь, он имеет границы?
– Никогда не замечала. Думаю, он безграничен, как Вселенная.
– Мой тоже, – согласился он. – И знаешь что? Думаю, это относится ко всем живым существам. И под панцирем этого клешневатого, как ты изволила изящно выразиться, кошмара, существует такая же безграничная Вселенная внутреннего мира, наполненного чудесами, неизвестными нам. Соприкосновение с неизведанными внутренними мирами разных живых существ обогащает нашу жизнь неизмеримыми богатствами, еще более увеличивая глубину познания нас самих, нашего мира внутри нас.
– И что, в таком случае, мы с тобой должны делать? Ведь это же они напали первыми?
– Находить способы, позволяющие не только прекратить войну, но и оставить противника живым.
– Задачка не из легких…
– Кто сказал, что война легкое дело? – Расмус легко поднялся на ноги, протянул мне руку, усмехнулся: – Даже обычная жизнь иногда становится невыносимо трудной.
Мне стало смешно. Трудная жизнь во сне? Такого не бывает. Сон может быть легким и радужным, темным и непонятным, изредка он способен стать настолько страшным, что ты просыпаешься в холодном поту, не в силах закрыть глаза снова. Но трудными сны не бывают, слишком они коротки. Неожиданно поднявшийся ветер закружил меня, поднял в воздух, обдувая лицо прохладой…
Мне показалось, что я открыла глаза? Ничего не видно, кругом полная темнота. Я снова закрыла и снова открыла глаза, результат оказался тем же. Ощущение того, что кто-то рядом, еле слышное дыхание. Этот кто-то тихо дунул мне в лицо, я вспомнила прохладный ветер из своего сна… О чем там, во сне, я рассуждала? Что-то про внутренний мир? Круто, ничего себе, что за сны мне снятся такие… философские? Мировоззренческие кошмары? Что же там было? Я поняла, что впервые могу за что-то зацепиться. Внутренний мир…
– Оля, – в полной темноте тихо рассмеялся Роман. – Просыпаться будете?
Он щелкнул зажигалкой, осветив кусок пространства между нашими лицами.
– Что, уже стемнело?
– Еще не совсем, – улыбнулся он. – Иллюминаторы задраены, а свет я погасил, чтобы вы могли спокойно отдохнуть. Но сам же и не выдержал, соскучился по вашему обществу. Не сердитесь, что разбудил вас? Там мужики собираются устроить праздник ближе к ночи, отметить поразившее всех мое чудесное выздоровление.
– С удовольствием присоединюсь, – без всякого удовольствия заметила я, мне и тут было хорошо.
– Вы опять не помните, что вам снилось?
– Как ни странно, что-то помню, но очень смутно. Какой-то разговор про внутренний мир человека…
– Ну и сны вам снятся, – захохотал Роман, погасив огонь, – теперь я не удивляюсь, что вы не можете проснуться.
В полной темноте он без последствий для себя добрался до дверей. В щель приоткрывшейся двери ворвался слабеющий вечерний свет. Он помог мне без затруднений, не споткнувшись, не зацепившись ни за что, выбраться наружу.
Высокий песчаный берег, около которого стояло судно, был увенчан роскошным сосновым бором из кряжистых, корявых деревьев. Солнце еще не село, но болталось в небе довольно низко, излучая желто-розовый мягкий свет. Ветер стих, в спокойной воде, как в зеркале, отражались вечерние фиолетовые облака с золотистыми прожилками.
В кают-компании мужики со вкусом обсасывали детали предстоящего празднества, соображая, чем они будут закусывать. Видимо, с тем, что они будут закусывать, проблем не предвиделось. Почти не прислушиваясь, я налила себе чаю, заваренного непосредственно в чайнике. Чай даже в эмалированной кружке оказался потрясающе вкусным. На мой восхищенный возглас мне в три горла объяснили, что вода в озере просто идеально подходит для заварки чая, и по этому поводу они, хозяйственные мужики, сделали большой запас воды, и чай теперь долго будет вкусным.
Мне захотелось чем-нибудь побаловать желудки мужского общества, случай требовал чего-нибудь экстраординарного. Я поинтересовалась, кто у них заведует камбузом. Оказалось, что готовят все, по очереди, но самый неленивый по кухонной части – механик Коля. Я, правда, подумала, что лень тут совершенно не при чем, просто у тихого Коли совершенно безотказный характер, поэтому ему больше всех и приходится возиться на кухне.
Я вытащила его из-за стола, он, стесняясь, привел меня в малюсенький кухонный закуток. После поверхностного обследования – слева обыкновенная старинная газовая плита, но с духовкой, справа стол с горой мытой посуды, банками с вилками и ложками – в углу под самым входом обнаружился шкафчик с запасами. На шкафчике здоровенная миска со свежей рыбой. Так, и мука есть, и дрожжи тоже.
Как там духовка, работает или нет? Оказалось, работает, и, как уверил меня Коля, вполне способна печь пироги. Самое то для праздничного застолья, напеку я им пирогов, пожалуй. Коля пришел в тихий экстаз и вызвался идти чистить рыбу, тем более что даже двоим на столь мизерной площади делать было совершенно нечего.
Я быстренько замесила тесто в самой здоровой из найденных кастрюль, закрыла ее тряпкой, заменяющей полотенце, и отправилась мыть руки. Около шланга, где Коля чистил рыбу, столпились мужики, курящие курили, а некурящий Роман просто сидел на притащенном с кормы деревянном ящике из-под рыбы. Шла оживленная дискуссия о том, какие пироги самые вкусные.
В итоге все сошлись на том, что вкуснее всего рыбники со свежей рыбой, а самые бесподобные пироги можно испечь только в русской печке. Отмыв руки от теста, я устроилась на большую деревянную скамью под лебедкой на корме, закурила, вспоминая, что же там я во сне про внутренние миры видела… или слышала? И с кем я могла вести подобные изощренные разговоры? Рядом присел Роман, слегка потеснив меня.
– Я все-таки хотел у вас допытаться, Оля, что же такое вам снилось?
Мне стало смешно.
– Во-первых, сама сижу и пытаюсь вспомнить. Во-вторых, чего это вас так зацепило?
– Простите мое любопытство, не часто встретишь человека, который видит такие своеобразные сны, – Роман усмехнулся, качая головой. – Сны о внутреннем мире, это же надо. Если честно, я таких людей еще не встречал никогда, и заинтригован страшно.
– Я тоже, – вздохнула я. – Может, на меня так эльфова пыльца подействовала? Буду теперь из снов извлекать откровения по самым разным поводам. Кстати, об откровениях… Мне ваш кобель сегодня поведал, что все люди ходят на поводках, прицепленных к их ошейникам жизнью. Куда она их потащит, туда они и влекутся, не в силах устоять. Чем не судьба в собачьем понимании?