Сионизм: теория и практика
Шрифт:
Архисинагоги постепенно приобретали реальную власть над паствой не только в вопросах культа, но и в гражданских делах. Тем самым усиливалась эксплуатация низших слоев населения высшими, которая прикрывалась дешевой благотворительностью. Синагога прививала сознание «греховности», чувства раскаяния, идею прихода божественного посланца — мессии.
С развитием товарно-денежных отношений внутри еврейских общин усиливался процесс классового расслоения. В Египте, например, иудеи были откупщиками налогов, надзирателями за речным и морским судоходством. Богачи встречались в еврейских общинах Малой Азии и Рима.
Итак, нет никакого сомнения, что иудейское общество принадлежало к числу типичных рабовладельческих деспотий, раздиравшихся
В период раннего средневековья евреи распространились по государствам Западной Европы, где они занимались в основном торговлей, в том числе и работорговлей.
Процесс классовой дифференциации в еврейских общинах продолжался. Помимо выделения эксплуататоров и эксплуатируемых образовалась значительная прослойка лиц умственного труда и духовенства, которые идеологически обслуживали еврейскую верхушку. Они селились в обособленных кварталах — гетто.
Сионистская пропаганда изображает дело так, будто причиной появления гетто были преследования евреев христианами. В действительности богатая верхушка еврейских общин и раввины рассчитывали таким путем обеспечить себе наилучшие условия для беспрепятственной эксплуатации низов и удержания их в полном повиновении. Об этом свидетельствуют не только многочисленные исторические факты, но и высказывания сионистских лидеров. «Мне нестерпимо жаль, — писал В. Жаботинский, — если я разочарую наивного читателя, веровавшего всегда, что какой-то злой папа или курфюрст злоумышленно заключили нас в гетто… Гетто создали мы сами по нашей доброй воле, по той же причине, почему европейцы поселяются в Шанхае в особых концессиях, чтобы жить здесь, по крайней мере, на ограниченной площади самостоятельной «особенной» жизнью»1.
Как предтечи сионизма, так и их современные последователи прилагают много усилий для искажения истории создания первых еврейских поселений на территории Палестины во второй половине XIX в. При этом они усиленно проводят тезис о якобы неспособности арабов к обеспечению экономического подъема Палестины вследствие их недостаточного трудолюбия, что будто бы и привело к превращению ранее цветущей страны в голую пустыню. Вместе с тем рекламируется мнимая исконная тяга евреев к «земле обетованной».
Известно, однако, что в XI в. Палестина сильно пострадала от подземных толчков, которые вызвали серьезные разрушения. Затем на местных жителей обрушилось новое бедствие в виде крестовых походов. Взяв 15 июля 1099 г. Иерусалим, крестоносцы уничтожили жителей, оказавшихся в городе. Последующие нашествия завоевателей, землетрясения, засухи, эпидемии все более опустошали страну.
В результате названных причин фактически все евреи постепенно покинули Палестину и вновь появились, да и то лишь в Иерусалиме, в начале XIX в. По некоторым данным, в городе в 1827 г. насчитывалось всего 1 тыс. евреев, а в середине XIX в. — 8 тыс. из 15,5 тыс. населения. Как отмечал К. Маркс, «евреи здесь не коренное население, это уроженцы различных и отдаленных стран…» [71] .
71
J. Parkes. A History of Palestine from 135 A. D. to Modern Times. London, 1949, p. 265.
Неудивительно, что появлявшиеся время от времени проекты возвращения евреев в Палестину обычно принадлежали неевреям и к тому же всегда связывались с осуществлением узкоклассовых интересов правящих кругов какой-либо из западноевропейских держав. При этом союзником их реакционных великодержавных устремлений в числе других экономических и идеологических средств нередко выступал еврейский буржуазный национализм. На этой почве и взошли первые всходы планов еврейской колонизации Палестины.
На востоке Европы (Австро-Венгрия, Россия, Румыния) евреи продолжали жить в условиях гетто и подвергались нещадной эксплуатации со стороны собственной верхушки.
По мере роста финансовой и экономической мощи крупной еврейской буржуазии, сопровождавшегося образованием банкирских домов почти во всех европейских странах, у нее возникла потребность укрепить свои позиции не только в национальном, но и в международном плане. Первый шаг в этом направлении был сделан под эгидой французской ветви Ротшильдов в 1860 г. путем организации в Париже «Всемирного израильского союза», который функционирует по сей день. Постепенно он стал представлять «филантропические интересы английских, американских, так же как и французских евреев во всех вопросах, касающихся их соплеменников на Востоке»1. В число создателей «Всемирного израильского союза» входили раввин, купец, инженер, профессор, т. е. представители верхушки еврейского населения. Помимо Ротшильдов это предприятие финансировалось крупным еврейским банкиром Гиршем.
«Всемирный израильский союз» обратил основное внимание на осуществление националистических замыслов палестинофилов, которые развернули в некоторых кругах, особенно среди студенческой молодежи, агитацию за создание еврейских поселений в «земле обетованной». В Палестине к 1883 г. насчитывалось пять таких поселений, размещавшихся на землях, скупленных у арабов.
В них сразу же выделилась привилегированная прослойка, эксплуатировавшая чужой труд, использовавшая местное арабское население на тяжелых работах. Столкнувшись с трудностями из-за непривычки евреев к ведению сельского хозяйства и недостатка финансовых средств, новые еврейские колонии оказались на грани разорения. Тогда-то на «помощь» и пришел Ротшильд. Он назначил управляющими преданных ему лиц с агрономическим образованием, которые делали упор на организацию производства рентабельной экспортной продукции, т. е. виноградного вина, за счет привлечения дешевой рабочей силы арабских феллахов. Между колонистами и управляющими Ротшильда нередко вспыхивали конфликты на почве грубого вмешательства во внутренние дела колоний. Тон в колониях все больше задавали богатые землевладельцы. Состоятельные элементы скупали за бесценок земельные участки и заводили там различные предприятия.
Таким образом, вплоть до второй половины XIX в. не было и речи о каком-либо организованном возвращении евреев в Палестину. Лишь в период перерастания промышленного капитализма в империализм, когда усилилась экспансия Англии, Франции и Германии на Ближнем Востоке, возникли соответствующие условия для притока еврейских иммигрантов в Палестину. Сыграли свою роль и внутренние условия развития еврейских общин, в рамках которых выделилась узкая прослойка крупной буржуазии, стремившейся к максимальному расширению своего классового господства, к дальнейшему обогащению.
Тем не менее, вопреки усилиям сионистов-палестинофилов, это движение так и не стало массовым. В Палестину ехали, по сионистской терминологии, «отчаявшиеся», которые рассчитывали обрести там свободу и благоденствие. На деле же это означало превращение бедноты в объект неограниченной эксплуатации еврейских толстосумов.
Распад еврейских общин и подрыв влияния иудаизма, а также ускорение процесса ассимиляции в условиях империализма вызывали всё большую тревогу среди еврейской эксплуататорской верхушки, на материальном и общественном положении которой заметно отражалась степень господства над еврейскими трудящимися. Верхи еврейской буржуазии, стремившиеся изыскать средство для восстановления прежних позиций, нашли его в сионистской доктрине, которую наиболее полно сформулировал венский журналист Т. Герцль, выходец из еврейской аристократии Будапешта.