Сириус Б
Шрифт:
– Погоди-ка, - сказал Митроха удивленно.
– Что значит - "у нас"? Ты что жил здесь раньше? Работал на ЗТЛ? В теле Тихона?
– Почему же "в теле Тихона"?
– спросил Ярик Юэ, разливая водку по стаканам.
– Я тогда и был Тихоном. Натурально.
– А вот этого я понять не могу, - растерянно сказал Митроха.
– Да там и понимать особо нечего, - говорил Тихон, закусывая огурцом.
– Просто во Вселенной до хрена самых разных космосов, и у каждого человека в них есть по телу. А проблема в том, что сознание у человека одно и во всех телах оно одновременно находиться не может, по крайней мере -
– Это что же получается?
– спросил Митроха, задумчиво поглаживая бородку.
– Выходит, что ты жил здесь и был Тихоном, а потом отправился туда и стал майором?
– Это очень приблизительное объяснение, - заметил Юэ.
– На самом деле я был и Тихоном и Юэ и еще черт знает кем всегда, постоянно, но об этом даже не догадывался, а потом просто поменял тела и стал, сам теперь видишь - кем.
– Хех!
– сказал Митроха, дергая головой.
– Ярик, говоришь? Хех! И главное - просто как!
– А вот здесь ты ошибаешься, Митроха, - грустно сказал Юэ.
– Поменять один космос на другой совсем непросто. У меня все вообще случайно вышло. Помнишь, когда в четвертом цеху последнюю печь закозлило, я тебе сказал: "Это все, Митроха. Это - хана".
– Ну, - кивнул головой Митроха, хотя он ничего такого уже не помнил.
– Ну, я и подумал тогда - Тихон, подумал я, а что тебе теперь здесь делать? Разводить курей? Зарабатывать местным барыгам деньги для их мерседесов? Очищать местные руины от снега? Все это было для меня дико, Митроха. В общем, купил я бутылку самой дешевой и вонючей осетинской водки, спустился в Побрехоткин Яр, выпил ее залпом, из горла прямо, да и свалился в снег. И вдруг...
– Что?
– спросил Митроха. В его голосе чувствовалось напряжение.
– Смотрю по сторонам, а вокруг - большой красивый зал и по нему люди в чудной форме бегают, а прямо передо мной огромный экран и на нем какая-то планета вращается. А потом подбегает ко мне человек в мундире капитана и говорит: "Майор, на Пибергейзе снова восстали криомутоны! Нужно срочно что-то предпринимать, майор!"
– И что?
– растерянно спросил Митроха.
– Ничего, - просто сказал Тихон.
– Я быстро разобрался в ситуации, и восстание криомутонов было успешно подавлено.
– А вот это ты не заливай!
– воскликнул Митроха.
– Я Тихона-то хорошо знаю. Он и мухи не обидит. Стал бы Тихон кого-то там у вас подавлять, очень оно ему надо. Ну, майор, попался? Что скажешь?
– А то и скажу, Митроха, что Тихон никого и не подавлял.
– Как это?
– А так. Давай еще по сто?
– Ну, давай.
Митроха и тело Тихона выпили по сто грамм и закусили жареной картошкой.
– Дело в том, что все остальные тела обладают таким как бы слабым сознанием, - Тихон поднял руку и покрутил пальцем в воздухе возле виска.
– Это как бы остаточный магнетизм в только что выплавленном чугуне. Вот этого сознания и хватает телам на совершение простых действий. Так что восстание криомутонов подавило тело Ярика. Ну а потом, после прибытия, и сознание Тихона постепенно в работу втянулось.
– Складно излагаешь, - задумчиво сказал Митроха.
– Да. Мне и операцию по эвакуации капитана Ломотанго поручили, потому что тело Тихона тогда в сугробе до конца не замерзло. Правда воняет оно теперь так, что я уже весь казенный шампунь в служебном душе на себя извел. Коллеги уже потихоньку ворчать начинают, а что делать? Служба.
– Послушай-ка, - сказал Митроха, встрепенувшись.- Так может и мое запасное тело в вашем космосе где-то бродит?
– Конечно, - кивнул головой Тихон.
– Только оно не бродит, а тоже служит у нас в разведке ВКС. Да хочешь, я тебе прямо сейчас разговор с твоим телом организую по закрытому каналу связи?
– Ну, я даже не знаю, - растерялся Митроха.
– Если не сложно...
– Да чего там сложного?
– махнуло рукой тело Тихона. Он развернулся назад, к висящему на стене календарю с голыми бабами и крикнул.
– Лейтенант! Организуйте связь с полковником Хромовальсом! Срочно! Скажите, что с ним хочет поговорить его сознание из Космоса Ссудного Дня! Да, так и скажите!
– Тихон повернулся к Митрохе и сказал.
– Сейчас организуют, делов-то.
В комнате на какое-то время установилась мертвая тишина и Тихон начал налегать на грибы, а Митроха следил за ним внимательными глазами. "Полковник?
– думал он.
– Разведка? Хромовальс?"
– Послушай, - сказал Митроха, закидывая ногу на ногу и доставая из пачки папиросу.
– А что это у вас за Космос такой? Одни майоры, полковники и адмиралы. У вас, что там какая-то бойня идет? Великая Космическая Война?
– Ну, не без того, конечно, - Тихон откинулся на спинку стула и похлопал себя по карманам.
– Закурить есть?
– Беломор, - сказал Митроха, протягивая Тихону мятую пачку и коробок со спичками.
– Подходяще, - сказал Тихон, раскуривая папиросу. Он глубоко затянулся, выпустил облако дыма, а затем задумчиво уставился на огонек.
– И вот что интересно. Ведь я понимаю, что эту папиросу курю на самом деле не я, а тело Тихона, но все равно - хочется подымить, как тогда, помнишь, за нашими партиями в домино?
– Помню. Не отвлекайся, мы говорили о космических войнах.
– А что там говорить? У нас ведь очень гуманный Космос - Танцевальный. Все решается очень прилично - танцами. Высаживается, к примеру, на поверхность две дивизии отборной космопехоты и начинают там танцевать. Если танцуют как надо, то вся война на этом сразу же и заканчивается. Ну, а если нет, тогда уже - ракетами, прямо с орбиты...
– Что же это за танцы у вас такие?
– растерянно спросил Митроха.
– Да вот такие приблизительно, - Тихон указал тлеющим концом папиросы на экран телевизора.
Митроха посмотрел в указанном направлении и увидел длинный ряд одетых во все черное мужчин и женщин. Они стояли, взявшись за руки, и отбивали ногами какую-то сложную медленную чечетку.
– В разведке все, конечно, сложнее, - продолжал Тихон.
– Много разных танцев приходится танцевать. Иногда лезгинку, а иногда - "яблочко" или краковяк, но принцип тот же. Криомутонам тогда, например, танца маленьких лебедей за глаза хватило.
Вдруг Тихон резко повернулся назад и сказал:
– Да! Понял, отбой. Извини, Митроха, но полковник Хромовальс сейчас подойти не может. На Пибергейзе снова криомутоны зашевелились. Он передает своему сознанию горячий привет и говорит, что, может быть, в другой раз.