Сириус Б
Шрифт:
В ответ тут же послышался громкий стук в дверь. Эмилий вздрогнул и чуть не выронил карабин, а затем осторожно, на цыпочках подошел к двери и заглянул в замочную скважину. Там в темноте, что-то двигалось, но ничего невозможно было разобрать из-за слабого освещения и дыма. Эмилий приложил к замочной скважине ухо.
– Да на кой он тебе?
– спрашивал голос кого-то из Сивушек.
– А как же, - бубнил Митроха.
– Живой ведь человек. Он хороший, только слабохарактерный, вот вы его и довели.
– Ага! А поляну зажилил и глазом не моргнул. Слабохарактерный, как же.
– И чего ты, Косой,
– Станешь тут нервным. Один ангелов льет, как ненормальный, другой поляну зажилил, и еще катану вот братану погнули, он сегодня всю ночь не спал!- кричал Косой, удаляясь по коридору.
– Э-хе-хе, - сказал Митроха и затопал по коридору в другую сторону.
"Значит я прав, - подумал Эмилий, отрывая ухо от скважины.
– Это они все из-за поляны. Но при чем здесь катаны? Они что вооружаются? Да эти поляны тогда запрещать нужно просто немедленно, повсеместно и в законодательном порядке. Но мы, к счастью, тоже не лыком шиты!"
Подкрышен быстро вернулся к дивану и начал торопливо набивать магазин карабина патронами. Это был единственный охотничий навык, которому его успел обучить продавец московского оружейного магазина и теперь он оказался очень кстати. Покончив с этим, Эмилий почувствовал себя еще увереннее и положил карабин на стол с таким расчетом, чтобы до него можно было быстро дотянуться, если в кабинет ворвутся вооруженные катанами Сивушки. Он откупорил бутылку коньяку и сделал большой глоток. Коньяк был отвратительным на вкус, но Эмилию почему-то захотелось еще. Он распечатал коробку с конфетами и съел несколько штук на пробу. Тут же появился и какой-то ужасный, просто волчий аппетит.
Эмилий подошел к окну и, наблюдая за работающим конвейером с шихтой, принялся большими глотками отпивать из бутылки коньяк и заедать его пригоршнями шоколадных конфет из красной коробки на которой украинскими словами было написано очень тревожное новогоднее обращение - "З Новим Роком!". Шоколад немного горчил и Эмилий вдруг почувствовал себя заброшенным в холодную снежную даль, одиноким, оставленным и позабытым всеми, европейским солдатом.
Глава XIX
Эффективность идейности не помеха
Когда Митроха сообщил Силантию о первоначальных выводах майора Юэ относительно формирования канала перемещения в Танцевальный Космос через ДЭ -3918/12 бис, тот крепко призадумался. Он уже и сам понимал, что что-то идет не так. Когда же Митроха упомянул о давлении, Силантий вдруг воскликнул:
– Давление! Ну конечно! А я как дурак сосредоточился на температуре! Да ведь по этому левому манометру ничего нельзя понять, у него стрелка постоянно упирается в предельный ограничитель красного сектора. Что делать - ума не приложу.
– Ну, если все делать по уму, то нужно бы найти подходящий манометр, - заметил Митроха.
– Желательно бы вообще - штатный на место вернуть, да где его теперь искать-то?
– Вот то-то, - тихо сказал Силантий.
– Какой-то хмырюга его еще черт знает, когда пропил, наверное, а мы теперь здесь с давлением мучаемся.
– Пропил шалопута, уж это - как пить дать, - подтвердил Митроха.
– Но кое-что мы предпринять все же можем.
– Что?
– встрепенулся Силантий.
– Понимаешь, Силя, когда-то было время - сталевары этих манометров в глаза не видели, а давление определяли на глазок.
– Это как?
– не понял Силантий.
– А по цвету дыма.
– Хорошо хоть они на язык его не пробовали, - мрачно заметил Силантий.
– Да где же сейчас таких знающих сталеваров найти?
– И не нужно никого искать, - сказал Митроха, приосаниваясь.
– Я и есть такой сталевар.
– Ты?
– радостно, словно бы не веря своим ушам, закричал Силантий.
– Ты можешь определить давление по цвету дыма?
– Да, - с гордостью сказал Митроха.
– Ну, не точно, конечно, плюс-минус две атмосферы, но все же...
После этого признания Митрохи, Силантий быстро нарисовал таблицу различных сочетаний температуры и давления, а затем немедленно приступил к экспериментам. Он регулировал подачу газа большим, похожим на штурвал океанского корабля, круглым вентилем, а Митроха стоял на улице и наблюдал за дымом. Периодически он сверялся с таблицей и то поднимал большой палец вверх - к небу, то поворачивал его вниз - к земле. Силантий следил за знаками Митрохи и регулировал подачу газа поворотами вентильного колеса. Стенки домны уже светились не малиновым, а приглушенным алым светом и словно бы легонько вибрировали от бушующего за ними пламени, но канал в Танцевальный Космос никак не желал формироваться.
В этих экспериментах прошли два дня, а затем Митроха сказал:
– Ничего не получится, Силя. Здесь нужен точный расчет. Остается одна надежда - на вычисления ИИ штабной базы.
Силантий вынужден был, скрепя сердце, согласится с этим, и приостановил эксперименты. Немного подумав, он попросил Митроху немедленно выйти на связь со штабной базой ВКС, и еще - передать через Юэ короткую записку личного характера. "Для бабы своей" - сразу же сообразил Митроха и тут же согласился из любопытства. Силантий долго что-то писал на клочке покрытой жирными пятнами оберточной бумаги, несколько раз рвал записку, что-то бормотал, хватался руками за голову и начинал писать снова.
– Нет, - сказал он, разрывая на мелкие клочки последний листок оберточной бумаги.
– Что - нет?
– удивленно спросил Митроха.
– Я тут подумал - зачем тебе тащить эту записку в такую даль, передавать ее через границы космосов? Да и бумаге доверять такие вещи не годится. В общем, Митроха - забудь.
– А, - сказал Митроха.- Ну, как знаешь. А может, на словах передать чего?
– Нет, Митроха, извини. Лучше я сам, все скажу при встрече. Если доведется, конечно.
– Смотри сам, - сказал Митроха, пожимая плечами.
– Тебе виднее, конечно... А, может, все-таки передать?