Система и личность
Шрифт:
Практическое применение процесса объективации необходимой функциональности права основывается на двух моментах – метанойическом применении in vivo к глобальному субъекту и проекции на сферу законодательного и юридического действия. Результаты сверяют на основании непосредственно очевидных данных.
Сопротивление этому процессу может проявляться в двух формах:
1) в значительных исторических отклонениях от онто Ин-се (поведенческие шаблоны, образующие личностные стереотипы);
2) в действии монитора отклонения, капиллярно проникшего в акты логического синтеза на уровне выработки индивидуальных и коллективных форм поведения.
Право фактически строится на доксическом самотворчестве.
Верный
Тем не менее фактически мы все погружены в доксическое самотворчество. Докса (мнение) есть логика действия определенного количества субъектов, которая одерживает верх на основе превалирования количества физической силы.
Как природа может принудительно налагать на нас свой критерий порядка потому, что обладает абсолютной властью силы, так и всякая группа специфицирует форму поведения людей на основании власти, которой эта группа обладает.
В переплетении социальных, расовых, идеологических и экономических апорий формируется определенная психология, силою которой затем психологически структурируются координаты юридического насилия.
Право отличается от любого логического строя только тем, что оно предполагает единообразие насилия некоей группы; на субъекта, поведение которого отличается от заданного, группа оказывает давление, принуждая его следовать только избранным ею целям. Соответствие или несоответствие общественной цели, сформулированной законом и озвученной правовым сообществом, служит критерием применения насилия к отличающимся от предустановленного субъектам.
Насилие есть предпосылка, составляющая властную силу права. Функциональность или нефункциональность известной цели для группы составляет сущность онтического самотворчества права. Группа – это сосредоточение силы, затем закон производит ее распределение и применение. Докса утверждает связь между индивидом и целым. Если бы была удостоверена равноценность онто Ин-се, то не существовало бы никакой проблемы даже в таком случае, как смертная казнь [95] . В нашем теле также отрезают больную часть, чтобы обеспечить здоровье целого.
95
Смертная казнь представляется невозможной при принятом в юриспруденции пределе погрешности, а не сама по себе.
Напротив, если применение насилия обусловливается агломератом мнений, то в этом я не усматриваю ничего рационального. Докса ослабляет самобытный принцип закона. Закон легитимен, только если он служит физической гарантией объективного блага общественного целого.
Если исполнители права привносят в процесс исключительные основания доксы, то они могут породить только бюрократию во имя обеспечения своей неприкосновенности и собственных окладов или в самых критических случаях передоверить мандат политически ответственным лицам, ибо политическая ответственность есть приоритетная форма власти в рамках всякой доксической конъюнктуры. В этом случае истина оказывается абсурдной, но для того, чтобы сдерживать несогласованное насилие группы, достаточно установить некоторое временное равновесие.
Все – от религий до предпринимательских объединений, от научных академий до банковских систем, от профсоюзов до школ – является лишь идеологическим выражением доксы.
«Это так, если вам так кажется», и это остается так, пока это допускает онтический критерий функциональности и пока не изменится мнение. Разумеется, то самое мнение, которое, в свою очередь, обладает через посредство собраний и выборов наибольшей степенью насилия. Законность, мерило и
1) Терпимость: не нужно следить за каждым гражданином, расследовать обстоятельства каждого дела и каждого действия. Нужно изолировать только тех, кто впадает в крайности и злоупотребления. Нужно оставить некоторые пределы свободы, чтобы дать возможность развиваться инициативе, ответственности и духу творчества. Это необходимо в интересах общественной эволюции и утверждения силы закона. Закон для человека, а не человек для закона.
Именно терпимость всякий раз прокладывает путь новому этическому и жизненному импульсу в истории. Первенство закона служит подкреплением монитора отклонения и повергает в мертвенный застой любые непосредственные побуждения. Если бы начальник станции, прежде чем дать сигнал об отправлении поезда, должен был исполнить все предписания, возлагаемые на него должностной инструкцией и обстоятельствами, ни один поезд так и не отправился бы.
2) Общепринятое мнение: уважение к мнению большинства содействует укреплению законности и снижению социальной агрессивности, следовательно, необходима гибкость в отношении опинативных импульсов, присущих массовому насилию.
Когда мы встречаемся с идеологией обновления, мы должны принять внешнее участие в ее обсуждении и допустить возможность исхода. Фактически все законодательство есть взаимопереплетение равновесий между диаметрально противоположными мнениями.
Если политику нужно быть знатоком технологии улавливания и направления мнений, обладающих наибольшей энергетической массой, то юрист не имеет свободы выбора, и, соответственно адекватности известной рациональности социальной цели, он может только формулировать и применять право, как оно санкционируется опинативно-идеологическим volitum системы. Non quia utile, sed quia scriptum [96] .
96
Не потому, что полезно, а потому, что законно (лат., перевод автора).
В таком случае интеллектуальный кризис в отношении оснований права есть не что иное, как идиосинкразия. Общественное существо человек становится объектом субъективности собственного мнения.
В отсутствие res ontica, которая clamat ad dominum, в отсутствие онтическо-гуманистического критерия, который указывал и называл бы пропорцию справедливости в каждом индивидуальном случае, нам остаются только приблизительные и случайные оценки.
В подобном случае наука о праве становится невозможной, поэтому требуется исключительно феноменология юридического процесса, основополагающим критерием которой отчасти является онто Ин-се как предел терпимости, а отчасти – историческая разноголосица действующей доксы.
Не вступая в противоречие с совокупностью юридических мнений, можно положить начало новой форме функционального права путем критической реконструкции в процессе формирования философии права, если мы введем в эту последнюю новую, а именно онтопсихологическую перспективу. Если только мы примем и усвоим онтопсихологический критерий, то сможем рассуждать далее, оставаясь заведомо свободными от привходящих гуманистических функций. Rem tene, verba sequentur [97] .
97
Смотри на цель, все прочее относительно (лат., перевод автора).