Сияй, Бореалис! Армейские байки

Liz Elzard

Это можно было счесть за галлюцинацию. Девушка аж присвистнула, наблюдая за тем, как чудовище, отдалённо напоминающее нечто между гиппопотамом и носорогом, надвигается на загнанного в тупик солдата в чёрной форме. Стоит заметить, что встретить эманата в разгар битвы здесь было той ещё экзотикой. Ещё реже среди эманатов были девушки. Точнее девочки. Лирет исполнилась смешанных чувств и даже не знала, стоит ли встревать: пилот с нашивкой «02» мог полноправно продемонстрировать свою независимость в этом поединке. Однако что-то подсказывало, что ситуация вышла из-под контроля, да и все команды големов сейчас сражались за пределами Гвальтзарда.

Демон-вонючка

разинул зубастую пасть, в которую мог бы запросто запихнуть двух солдат, и взревел. Изо рта брызнула склизкая слюна. Несчастная девочка захныкала, скатившись вниз по стене, и закрыла голову руками. С каких пор эманаты стали такими тряпками? Обычно выскочки выскочками, лезут в самый огонь, ещё и подкидывают туда дров, а здесь…

Отпустив нить размышлений в свободный полёт, Лирет метнулась вперёд, прямо за спину демону. Во время битвы с общим врагом не должны главенствовать личные принципы, в конце концов.

Девушка оперативно сложила печати, начертив праной ловушку вокруг демона. Его тяжёлое тело не обладало такой ловкостью, какая была у барьерщицы. Монстр едва смог проследить за тем, как вокруг него мелькает миниатюрная солдатка, а она почти летела и скользила по поверхности, ловко вычерчивая знаки на земле. Он только распахнул пасть, надеясь цапнуть ту за ногу, как его моментально подбросило в воздух. Тело исчезло. На землю рухнули лапы, щетинистый хвост и уродливая голова — всё это шмякнулось в талую грязную жижу по отдельности, и теперь демон был похож на товар в мясной лавке. Если бы это мясо можно было есть, то Лирет обязательно бы сообразила шашлык в честь победы. Кривясь от поднявшейся вони, девушка вспомнила про девочку. Та всё ещё беспомощно сидела на земле, трясясь от страха, и, кажется, её штаны стали мокрыми. Бледное лицо казалось розовым от кровавых крапин. Опомнившись, девочка вскочила и бросилась прочь, запинаясь о кирпичи и куски мяса.

— Лови её! — крикнул кто-то.

Лирет повернула голову, не успев уловить взаимосвязь действительности и чужих слов. Мимо промчался человек в форме эманата. Он испарился, телепортировавшись прямо к убегающей девочке, ухватил её за руку и так же быстро исчез уже вместе с ней, унеся её вопль.

— Дезертир! — расслышала Лирет в ускользающем потоке ветра.

Такие бывали в Гвальтзарде. Редко, но бывали. Говорят, что эффект «Иррайзера» не на всех действует безупречно. Встречались исключения, которые рвались прочь на свободу. Это нормальное желание у нормального человека, но здесь бросаться в бега было себе дороже.

Последний демон был повержен, и тогда небо потухло, став глубоко синим. Тишина накрыла город, и лишь в бороздах его улиц стояла полусонная суета. Началась «уборка». Одни измождённые солдаты сгребали трупы, другие измождённые солдаты сжигали тела в могильной яме. Затем медики осмотрели солдат. Те, кто пытались под страхом смерти и желанием жить скрыть заражение, были тотчас кремированы вместе с демонами. Никаких тебе похорон. Сражайся с тварями, убивай их, а если убьют тебя, то покойся с миром в одной яме с ними. Без почестей. Такой вот минимализм.

Барьерщики прочесали город вдоль барьера. Обстановка докладывала, что все разломы надёжно запаяны и причин тревожиться нет. Снег спрятал все следы крови, погружая землю в холод. Лирет захотелось выпить чего-нибудь горячего и сладкого. Гарин очень кстати откуда-то притащил термос с горьким и абсолютно безвкусным какао и совершенно неуместную к напитку закуску — вяленую жирную рыбу, которую здесь почему-то называли

китовым плавником. Тем не менее Лирет проголодалась так, что уже не имело значения, чем запивать рыбу. До поздней ночи они в кругу напарников сидели у костра рядом с городским барьером и травили скучные армейские байки, лишь бы вытеснить из мыслей отрубленные части демонов и предсмертный взгляд заражённых. Кто-то приносил напитки покрепче, и тогда тепло костра дополняли песни.

Такие посиделки стали уже традицией, впрочем. Нет ничего постыдного в том, чтобы избавляться от букета потрясений.

Лирет грела руки, слушая поддатые завывания напарников. Слова песни давно стали едва разборчивыми, но это не имело значения сейчас: хотелось просто слышать музыку, которой здесь не хватало. Девушка закрыла глаза и представила, что сейчас сидит у костра, а боевые товарищи — не солдаты, а просто друзья, которые решили ранней зимой выбраться на пикник.

— Демоны опять пробрались! — отчаянный голос разорвал картинку медитации.

Песнь утихла, и барьерщики зашевелили головами. К ним подбежал один из товарищей.

— Куда пробрались? Мы их только что отсюда выперли, — буркнул Гарин.

— Они ворвались в Лум через пограничный барьер и обошли Гвальтзард, а потом куда-то исчезли! Велели немедленно собрать отряд барьерщиков. Вы разве не видели сигнал с башни?

Вокруг костра загудело недовольное бормотание. Солдаты стали неохотно подниматься с насиженных нагретых мест, и было слышно, как тихо рушится их праздный настрой. Костёр, выпустив из своего света солдат, сделался одинокой оранжевой точкой. Лирет шла с уверенным чувством, что дело всё-таки было не в опрометчивости барьерщиков.

Командир объяснил, что стабильность барьера поддерживали пограничные башни. Каждая из них — своеобразная автономная станция, которая в случае нестабильной работы давала аварийный сигнал, чтобы затем туда телепортировался отряд барьерщиков для ремонта. В своей практике Лирет ещё ни разу не доводилось выбираться к барьеру, а теперь она и напарники стояли у крайней восточной башни в сотнях километрах от Гвальтзарда. По дороге командир сыпал чёткими указаниями, повторяя порой одно и то же по нескольку раз, чтобы все поняли, насколько ответственная работа их ждёт. Каждый барьерщик усвоил, что в эту ночь о сне придётся позабыть, но когда отряд оказался вплотную с барьером, то никакого разлома там уже не существовало. Из подножия магической стены тянулись следы, которые сливались в стоптанную тропу. Снегопад скоропостижно погребал их, однако среди исчезающих отпечатков копыт и лап чётко проступали человеческие следы. Барьерщики растерянно рассматривали стену, топчась возле башни. У каждого застыл на лице глубоко вопрошающий взгляд.

Не было никакого сбоя. В башнях всё работало стабильно, как если бы кто-то заделал предполагаемые разломы до прихода отряда. Вот так просто: будто открыл дверь, вошёл, прихватив с собой нескольких гостей, и запер.

***

Каждый новый удар цеплялся за сознание и возвращал из забытья. Лессан не видела, кто бьет и чем бьёт. Удары сыпались изо всех сторон, давая в полной мере постичь сущность боли. Девочка глотала кровь, облизывая разбитые губы. Она едва ориентировалась в пространстве, не зная, где вход, а где выход из тьмы. Беспамятство только затуманило мысли, как следом его вытряхнуло пощёчиной. Лессан вскрикнула, но уже не так громко. Горячей от удара щекой она прислонилась к холодному полу и смиренно прикрыла глаза, ожидая новую порцию боли.