Сияй, Бореалис! Армейские байки

Liz Elzard

За меховым фетишистом вылезла высокая смуглокожая девушка в тёплой короткой куртке и обтягивающих джинсах. Все её уши блестели от кошмарного количества серёжек. Кучерявые волосы подбирала красная повязка. Смуглянка беспристрастно обвела всё вокруг взглядом. Упёршись задом в капот, она скрестила руки на груди и прикусила пухлую губу, поправив рукой запутавшуюся в прядке волос серёжку.

— В солярии пересидела, видать, — прошептал Гарин.

Рядом с той возникли ещё двое, судя по всему, братья-близнецы. У одного была повязка на правом глазу, у другого — на левом. Дабы не нарушать креатив тайного сообщества Размалёванного Драндулета, молодые люди покрасили волосы в сумасшедшие цвета. У одного клоуна они были зелеными, у другого — синими.

Последний

представитель тайного сообщества выдался менее выделяющимся. На фоне ряженых товарищей он выглядел обыкновенным парнем и притом казался младше всех. Одет он был в обычную зимнюю куртку с меховой опушкой на капюшоне — ничего особенного, одним словом. Разве что необыкновенно белые волосы подбирали инженерские очки, похожие на зелёные фонари. Пока пятёрка ждала указаний военных, он держался в сторонке, но в целом вписывался в свою компанию. Седовласый, ежась на холоде, безучастно жевал чебурек и одновременно вёл неравную борьбу с тяжёлыми от усталости веками, которые норовили смежиться в любую секунду. Образ вызывал смешанные чувства. Краше только в гроб кладут, а этого как будто оттуда вытащили и заставили жить дальше.

— Это у него макияж? — осторожно спросила Лирет, будто стесняясь своего вопроса.

— Это синяки, — вполголоса ответил Гарин.

Гостям разрешили въезд, они втиснулись обратно в машину, и драндулет с рёвом въехал в пределы Гвальтзарда, задымив за собой дорогу. После этого Лирет больше не видела эту странную пятёрку. Однако после полудня всех барьерщиков созвали на срочный сбор. Командир построил всех в одну шеренгу, длинной с улицу, и приказал стоять смирно. Он куда-то отлучился. Лирет и Гарин затерялись где-то в середине этой вереницы. Обоим стало тепло в кругу товарищей. По шеренге гулял шёпот.

— Слышь, это наёмники были, — вполголоса сказала Лирет, поймав поток информации.

— Если в армию зовут наёмников, значит, от нас толку немного, — ответил Гарин.

— Тебя вообще не удивляет их внешний вид?

— Наёмники — отбитые ребята, так что я не удивился. У меня сейчас назрел совсем другой вопрос: зачем нас собрали здесь?

Вместо ответа и он и Лирет увидели, как возвращается командир. Тот шёл не один: следом шагал молодой человек в пуховике. Между ними сквозило большое расстояние, будто они шли по отдельности. Барьерщики замолкли.

— Вам нужна помощь с выбором? — обратился командир к парню.

Он собирался подойти к молодому человеку ближе, но тот вдруг посторонился.

— Не стоит, — сказал парень. — Я справлюсь сам.

Командир остановился. В его лице что-то изменилось, и он отступил назад, будто его обрызгало грязью. Тем временем седовласый стал шагать вдоль шеренги, беспристрастно скользя взглядом по каждому барьерщику. Он смотрел куда угодно, но только не в глаза. Лирет осторожно высунула голову из строя, наблюдая за тем, как напарники ёжатся, точно присутствие наёмника сдирало с них накидки. Он выглядел несколько отрешённо, что с ним совершенно не хотелось связываться. Лицо парня оставалось неподвижным, как застывший гипс, даже когда на голову с крыши шлёпнулся снежный комок и рассыпался по седым волосам. Наёмники нередко имеют дело с убийством людей, девушка побоялась разглядеть в его взгляде отражение смерти, и если вначале образ парня показался ей комичным, то сейчас она молила духов, чтобы его подпертые мешками глаза даже не смотрели сюда. Он не дошёл до середины шеренги. Остановил свой выбор на одном несчастном, побелевшем от волнения барьерщике и велел ему следовать за ним. Этот момент почему-то вызвал у Лирет неприятное ощущение.

— Ну что, почувствовала адреналин? — весело спросил Гарин.

Их отпустили, и товарищи расходились по своим постам.

— Не говори, — поморщила нос Лирет. — Ты видел его глаза?

— Таким взглядом можно лечить запоры. Кстати, я даже и не знал, что наёмники берут кого-то в напарники.

— Этот был один. Может, он слаб?

— Мне кажется, его бы тогда не наняли искать демонов и взломщика барьеров.

Спустя неделю седовласый

персонаж вернулся в Гвальтзард. Вернулся один, но причина его одиночества никак не отражалась на его лице. Вместе с ним пришла новость, что барьерщик, который был его напарником, погиб в несчастном случае. Состоялись новые сборы. Снова Лирет молилась духам, и снова духи ответили на молитвы. Ситуация повторялась интервалом с неделю, как по расписанию, и каждое возвращение седовласого наводило на подразделение барьерщиков смятение. Этот парень напоминал смерть, которая уносит жизни. Такие дни обязательно выпадали на понедельник, что теперь делало этот день ещё более невыносимым.

Среди солдат пошёл слух, будто товарищи умирали неспроста. Кто-то сказал, что этот наёмник может изувечить одним лишь прикосновением. Звучало неубедительно. Проверять это никто не решался, однако солдаты, побывавшие хоть раз в метре от седовласого, утверждали, что чувствовали ледяное покалывание по всему телу. Появление парня и постоянные смерти вокруг него быстро стали местной страшилкой. В какой-то момент его визиты прекратились. А потом случился новый понедельник.

Лирет стояла в шеренге, зачитывая мысленно молитвы. Большинство из них она придумала сама, но не была уверена в их эффективности. Напряжение нарастало, и казалось, что от него можно было питать целые города не хуже эманатов. Шаги седовласого ощущались так, будто он шёл по телам барьерщиков. Девушка закрыла глаза. Она чувствовала лёгкое покалывание, однако успокоилась в какой-то момент: парень ведь не настолько глуп, чтобы брать в напарники девушку, верно?

Покалывание усилилось, укутав тело в игольчатую пелену.

— Ты, — произнёс парень.

Лирет открыла глаза, чувствуя, как немеют все внутренности. Наёмник смотрел на неё, и кроме пары его изумрудных глаз сейчас больше ничего не существовало.

— Собирай все необходимые вещи, вечером выдвигаемся, — сообщил он.

Его слова почти смели всю почву под ногами. На лице Лирет натянулась нервная улыбка, и парень, убедившись, что девушка приняла информацию, удалился. Та с завистью смотрела, как барьерщики, расходясь, облегчённо вздыхают. То ли в шутку, то ли всерьёз они попрощались с напарницей. Лирет захотелось стряхнуть с плеч все эти сочувствующие похлопывания и покрыть пламенем город.

Ядрёней огня, прочней стали

Не нашлось ситуации безысходней. Дали командировочные — и на том спасибо. Увесистые монетки соблазнительно позвякивали в мешочке. Сколько тут? Хватит, чтобы удовлетворить свои никчёмные желания перед гибелью? Лирет вознамерилась первым делом купить кулёк карамели, неважно какой. Со сладким на Китовьих берегах всегда случался дефицит.

— Какому духу мне молиться за твой упокой — Лумену или Солису? — маячил рядом злорадствующий Гарин.

— Заткнись, — ворчала Лирет, собирая походную сумку.

— Да не горячись ты, тебе хотя бы денег отсыпали — разве не радость?

— Слишком мало дали за какую-то жизнь барьерщицы.

— Ты уже собралась помирать?

— Чёрта с два! Я не только вернусь, я тебе даже магнитик привезу.

— И куда я тебе его прицеплю?

— На холодильник продуктового склада, из которого ты сардельки тащишь.

Лирет выудила из кармана список необходимых вещей. Послать на задание они послали, а весь комплект снаряжения им выдавать некогда. Как говорится, похоронный набор каждый себе самостоятельно собирает. Целый запас печатей разной сложности и назначения девушка взяла у товарищей-барьерщиков, какие-то изготовила сама, затем заглянула в госпиталь, набрала там печатей — для исцеления, от переломов, от простуды, от поноса — и ещё втихаря свистнула упаковку аскорбинок с бодрящим эффектом. Напоследок оставались печати телепортации, которые, к превеликому сожалению, могли изготовить только эманаты. Явиться в их штаб можно было только под весомым предлогом, а лучше — под действием печати невидимости сразу. Но ведь другие барьерщики как-то забирали печати, верно?