Сияй, Бореалис! Армейские байки
Шрифт:
— Она же..! — едва ли не возопила медсестра, но парень успел заткнуть ей рот и придавил к стене.
— Замолкни, — прошипел он, — и делай своё дело. Я прекрасно знаю, что у вас есть сыворотка от заражения, которую вы бережёте для офицеров.
— Нет, я не могу, — просипела та, трясясь от страха, как овца перед волком. — У нас нет…
— Найди, — Седой вынул из-за пазухи небольшой, но увесистый мешочек.
В нём звенели монеты, которые за время путешествий успели накопиться благодаря преданной любви к экономии. Медсестра сначала недоверчиво взяла мешочек, а потом заглянула внутрь,
— Ты знаешь, что делать, — внушительно произнёс Седой. — Скажешь потом ей, что договор расторгнут и теперь я работаю один. Только не ляпни, что это я заплатил за лечение.
***
Лирет сидела на краю сцены, свесив ноги, и безучастно бороздила взглядом зал, который сразу опустел, как только она поняла, что снова попала в сновидение. В этот раз девушка не увидела Седого. Почему-то она решила, что если подождёт его здесь, то он появится: нужно ведь было перед уходом на тот свет попрощаться хотя бы с ним. Хотя саму смерть Лирет представляла несколько иначе и вовсе не думала, что придётся так долго её ждать. Дело-то не очень занятное. Самое время подумать о том, что сделано, а на что не хватило времени и смелости, посетовать на саму себя и пожелать в возможной следующей жизни попасть под более благосклонное расположение судьбы.
Девушка поморщила нос, почувствовав запах сигарет, и повернула голову. Седой сидел рядом, будто давно был тут. В этот раз вместо белой одежды на нём оказалась чёрная толстовка с капюшоном. Парень выглядел немного старше, чем тогда, но что-то в нём всегда оставалось неизменным. Лирет, осведомившись его присутствием, махнула рукой, разодрав перед собой облако.
— Здесь нельзя курить, — сообщила девушка.
Хотя какая уж была разница?
Седой окинул её равнодушным взглядом, потом посмотрел на тлеющий кончик сигареты. Лирет показалось, будто парень ухмыльнулся. Он безмолвно потушил сигарету о край сцены и накинул капюшон. Стало только видно кончики белых волос.
— И давно ты здесь? — поинтересовалась девушка.
— Всё время тут был, — пожал плечами Седой.
— Выглядишь очень странно.
— Обычно выгляжу, как и всегда.
— Нет, ты сейчас другой. Тебе будто пятнадцать.
— Да, проекция твоей памяти нарисовала меня таким.
— Это ещё почему? — изогнула бровь Лирет.
Седой посмотрел на неё и чуть подался вперёд, дав девушке увидеть глубину его изумрудных глаз.
— Я такой, каким ты запомнила меня лучше всего, — ответил парень.
— Я тебя хорошо тебя запомнила, но явно не таким, — возразила та. — Другого тебя я не видела.
— Откуда тебе это известно? — крайне загадочно спросил Седой. — Утраченная память несёт в себе много неожиданностей.
Лирет не понравилась эта фраза, ведь теперь было бесполезно пытаться вернуть утраченную память. В зале зашевелился воздух, качнувший кулисы. Девушка отвлеклась, решив, что за ними кто-то наблюдает, а когда повернулась обратно, Седого рядом не было. Потом она посмотрела в другую сторону и едва ли не столкнулась с ним лоб в лоб. В этом сне у парня
— Имя, — произнёс Седой.
— Какое имя? — выразила недоумение Лирет.
— Моё имя — помнишь его?
— Откуда я его могу помнить, если ты мне его не говорил? — начинала злиться та. — Знаешь, если тебе хочется побесить кого-то, то найди себе другую жертву. Не мешай мне ждать.
— Кого ты ждёшь?
— Смерти, разумеется. Вообще-то я хотела попрощаться с тобой, так что прощай и проваливай со своими дурацкими разговорами куда подальше.
— Ты жива, дура.
Лирет одарила его оторопелым взглядом, исполненным наивысшей степенью вопрошания.
— В смысле?! — с этой фразой девушка разлепила глаза и резко села ровно, оторвав голову от подушки.
Лирет растерянно уставилась на больничную белую постель, как на что-то противоестественное, и ещё долго разглядывала одиночную больничную палату, в окно которой, подобно благому предзнаменованию, светило солнце. Рядом скрипнул штатив с капельницей, которая завершалась пластырем на локтевом сгибе. Девушка приподняла одеяло, боясь не найти раненую ногу, но страх быстро миновал. Поверх раны были наложены печати, какие Лирет не видела раньше. Вероятно, какая-то недавно изобретённая печать мощного исцеления. Но разве против заражения такая сработает? Союз медиков давно подтвердил, что невозможно остановить заражение. Этому, однако, противоречил сам факт нахождения девушки здесь.
В палату вскоре зашла медсестра, будто почувствовав пробуждение пациента.
— Как самочувствие? — дежурно спросила она, проверяя капельницу. — Ничего не беспокоит? Тошнота? Головная боль?
Лирет изогнула бровь, не в силах отделаться от мысли, будто сюда она попала с простудой, а не с серьёзным заражением.
— Всё в порядке, — с явным сомнением ответила она, хотя состояние действительно навевало положительный ответ.
Девушка охотно собиралась поинтересоваться, почему она, собственно, всё ещё в койке, а не в могиле.
— Мне долго осталось? — сухо спросила Лирет.
— Нет, — улыбчиво ответила медсестра, — вас выпишут послезавтра.
— Выпишут, значит…
Девушка привыкла, что к смерти здесь уже давно никто не относится так трепетно. Всё стекалось к чёрному юмору.
— Нога ещё будет болеть, — сообщила медсестра.
— Да ладно, это ведь ненадолго, — мрачно улыбнулась Лирет.
— Верно, я вам принесла костыль, — не теряла любезности та, указав взглядом куда-то в угол палаты. — После капельницы обязательно прогуляйтесь.
— Да? И к какому могильнику мне ковылять?
— Что?
В какой-то момент Лирет всё же поняла, что речь идёт вовсе не о том, о чём она подумала сначала. Девушка покраснела.
— Так я не умру? — захлопала глазами она.
— Нет конечно! — неловко засмеялась медсестра. — Вы идёте на поправку.
— Как это возможно? — изумилась Лирет. — У меня же заражение.
— Это было другое заражение, — сказала медсестра, будто готовила этот ответ заранее. — Скажем, ненастоящее, — как с потолка содрала она. — Это не настолько опасно.