Сияй, Бореалис! Армейские байки
Шрифт:
— Я в полном порядке, капитан!
Она посмотрела из-за плеча взглядом, в котором полыхнула обида и злость. Лессан вдруг остановилась, когда Шинан попытался ухватить её за руку, и подобрала свободной рукой опаленные волосы, а затем скользнула острым лезвием, срезав хвост как пучок травы. По полу рассыпались золотисто-русые, местами грязные и кровавые волоски. Шмыгая носом, девочка стряхнула с себя срезанные прядки.
— Иди в госпиталь и обработай раны, — немного остыв, велел капитан.
— Не нужен мне никакой госпиталь! — сквозь слёзы процедила Лессан. — И помощь тоже!
Она швырнула нож в сторону, и
Лессан лежала на кровати, не смыкая глаз. Боль раны вцепилась прямо в затылок и не разжимала клешни. Девочка пожалела, что ослушалась капитана, но в какой-то момент поняла, что если не научится терпеть боль, то никогда не сможет выпутаться из страхов и слабостей. Эти мысли принесла с собой темнота, выползшая из теней комнаты с наступлением ночи. Неосязаемая субстанция порой приносила с собой целые горсти таких размышлений, которые мгновенно выводили дремоту из головы. Так размышлять можно было только ночью, никак не днём.
Девочка закрыла глаза и сжала кулон, мысленно взывая к демону. Сегодня она впервые осмелилась это сделать, решив, что весь страх сжевали механизмы внутри того голема. А может, страх остался и в обрезанных волосах. В любом случае, Лессан сегодня в полной мере ощутила, как несправедливо судьба столкнула её в пропасть и обрекла на бесконечное падение. И только сейчас девочка всецело понимала, какую ошибку допускала всё это время: она всегда рассчитывала на капитана, так наивно полагая, что только он может ей помочь.
Лессан почувствовала, как постороннее присутствие распылило её одиночество. Невидимый взгляд сковывал, разливая по телу уже знакомое ощущение. Лицо девочки осталось невозмутимым, даже когда дыхание демона скользнуло по щеке.
— Странно, — зашелестел шёпот. — Я совсем не чувствую его, твой страх.
— Он может появиться, если ты покажешь своё лицо, — огрызнулась Лессан.
В воздухе качнулся смешок.
— Ты стала смелее, девочка.
— Почему ты не помогла мне?
— Но разве контракт не позволяет тебе использовать силу самостоятельно? — раздался голос уже откуда-то издалека.
— Я же не…
— Умеешь! — резко прошипел голос, как выскочившая из травы кобра. — Ты всё умеешь, детка. Можешь сама в этом убедиться.
Спина сама оторвалась от кровати, и стопы направили Лессан к зеркалу. Она, повинуясь движению, ещё раз попыталась увидеть демоницу, но взгляд натыкался только на пустоту. Девочка уставилась на отражение, на слегка отёкшее лицо и небрежно топорщащиеся, состриженные чуть выше плеч волосы. Затем ладонь сама поднялась вперёд, и в самой её середине вырос маленький тёмный сгусток, выплёвывавший чёрные молнии. Лессан какое-то время очарованно наблюдала за тем, как они приятно щекочут кожу. В одном таком маленьком комочке тёмной праны ощущалась весомая мощь. Её могло стать гораздо больше, стоило только захотеть. Девочка накрыла сгусток второй ладонью и сосредоточилась. Ком теснился в руках, становясь больше. Это дарило какой-то непередаваемый восторг, который сеял мурашки по телу. Лессан заулыбалась, любуясь своим творением. Вот она, сила: без лишних
— Ты же заберёшь мою прану, — говорила Лессан, огорчённо наблюдая за танцующим сгустком в ладони.
— Пока ты не исчерпаешь выделенный мной лимит.
— А если я его никогда не исчерпаю?
— Это, увы, невозможно. Ты уже используешь часть этой силы, но если попробуешь хотя бы три раза в полную мощь, то расстанешься с праной очень быстро.
— Но ведь можно растянуть этот лимит? Скажем, использовать силу не так часто.
— Это теперь решаешь только ты, но не забывай, что я всё равно возьму с тебя плату, какой бы маленькой ты ни была. Контракт есть контракт.
— Я хочу быть самостоятельной и сильной, — произнесла Лессан скорее сама себе.
— И ты можешь, — голосом доброй мачехи отозвалась демоница. — Вовсе необязательно для этого использовать дар в полную силу.
— И как я пойму, когда сила достигла предела? — подняла глаза девочка, уперев взгляд в зеркало.
— Ты поймёшь, — шептала тень, сгустившаяся за спиной у отражения.
Лессан судорожно обернулась, но никого рядом не застала. Она снова посмотрела на себя. Едва заметная метка в виде месяца на лбу потемнела и превратилась в чёрный кружок.
— Это и есть сила Затмения, — пронёсся над ухом неприятный голос.
Девочка поёжилась, чувствуя, как сам разговор оставляет за собой ощущение, похожее на липкий воздух после дождя. Она смотрела на метку, которая заставила пульсировать прану в каждой клеточке тела. От незнакомого ощущения Лессан стало не по себе. Она сделала шаг назад, коснувшись метки, которая не хотела исчезать. Вдруг зеркало разразилось трещинами, разбив отражение на фрагменты, и девочка вскрикнула. В воздухе пронёсся злобный смех и тут же растворился в темноте, возродив тишину. Метка медленно побледнела, пока не слилась с кожей.
***
Когда Вечный появился в пределах Гвальтзарда, город стал как будто веселей. Веселей в том смысле, что теперь он больше напоминал именно город, а не военный фронт, одиноко преткнувшийся на границе с севером. Лирет до сих пор не могла понять, почему он был единственным в этих широтах, но пока что он достойно держался, не пропустив ни одного крупного демона. Исключение составляли разве что демоны и сектанты, разбредшиеся по миру, и как раз этот факт наталкивал на мысль, что лумейской армии не помешало бы усилить защиту. Наверняка предстоящий апгрейд как раз должен был решить эту проблему.
На Гвальзард упала тень, накрывшая город сумерками. Когда Вечный остановился, он стал заметен для всех, в то время как в подвижном состоянии парящий архипелаг обретал невидимость и с помощью какой-то барьерной магии не бросал выдающую его тень. К слову, будь человек наименее просвещённым, то ни за что бы не принял парящие пласты земли за город, который снизу выглядел не так величественно, как звучал по названию. Лично для Лирет торчащие вперемешку с корнями трубы вызывали впечатление, будто Гвальтзард оказался в какой-то промозглой полупещере. И когда в остальном мире наступала весна, а солнце неторопливо плавило снега, огромное тенистое пятно, подаренное Вечным, держало улочки крепости в прохладе.