Скала и Пламя

Пожидаева Ольга

— Признайся, тебя возбуждают медведи, — подначивала его Князева, хихикая через стоны.

— Виновен.

Гриша даже не думал спорить. Его возбуждало все. И всегда. Пижамные медведи, атлас и кружева, вышивка солярных знаков на льняных сорочках. Если это было на Ольге — это возбуждало. Всегда. Он уже не помнил тех дней, когда ее не было в его жизни. И не хотел вспоминать. Лишь изредка в командировках Птицын просыпался один в постели. На него накатывала паника, когда он не находил рядом своей Валькирии. Но разум быстро успокаивал нервы, утешая скорым возвращением домой, где

он наверстает упущенное. У него было куда возвращаться. У него был дом и любимая женщина. Больше, чем любовница, спутница, жена. Ольга была его другом, сбывшейся мечтой, всем его миром. Они были частью целого, одним организмом. С каждым днем Гриша желал ее сильнее, больше. Он любил ее крепче, глубже, поражаясь собственным чувствам. Но самое потрясающее, что он чувствовал то же самое в Ольге.

Рубашка с мишками была отброшена к изножью кровати. Гриша медленно, неспешно, лениво растягивал удовольствие. Он часто был несдержан, порывист, особенно после Севера. Но сегодня ему хотелось ласкать ее долго и нежно, осторожно, мучительно медленно. Поэтому он не спешил избавить Олю от штанишек, лишь поглаживал ее ноги, попку, покрывая поцелуями плечи, грудь, живот любимой.

— Бенни, малыш, — застонала девушка, как всегда в минуты близости зовя его Северным именем.

— Ммм, — протянул он, улыбаясь, зная и любя этот жалобный голос.

— Пожалуйста, я хочу…

Она толкнулась бедрами ему навстречу, желая немного больше ласк ниже пояса.

— Я тоже хочу, Хель. Ты меня с ума сводишь, — хрипло отвечал Бен, но игнорировал при этом ее попытки потереться пахом о его ладонь.

— Бен, — захныкала Оля, выгибаясь, крепко сжимая его волосы в кулаке.

— Тихо, тихо, не спеши, — уговаривал он ее. — Не торопись, родная.

И снова Гриша целовал ее, ласкал, но не спускался ниже пояса. Изловчившись, Оля сама стряхнула низ пижамы, чем вызвала смех Птицына. Он наконец коснулся ее влажной плоти так же издевательски невесомо, едва ощутимо. Оля зарычала. Гриша снова засмеялся, ликуя.

— Так люблю тебя, — улыбался он ей в губы. — Бесподобна.

Девушка дрожала и извивалась в его объятиях. Она уже не просила, зная, что это бесполезно, просто ждала, когда сладостные мучения сменит не менее сладкий пик наслаждения. И Гришка надавил чуть сильнее, наконец, давая ей желанную разрядку.

Ольга впилась в его губы, покусывая и вскрикивая. Она делила с ним свое удовольствие, отчего оно становилось еще острее и объемнее. Постепенно поцелуи стали менее яростными, и она больше не дергала его волосы. Гриша уложил девушку на спину, нависая сверху. Он прекрасно знал, что Оля любит продолжить без передышки. Целуя ее, он спешно избавлялся от боксеров, когда на столе загудел мобильник.

Ольга тут же напряглась.

— Ждешь звонка? — спросила она раздраженно.

— Рехнулась? — тут же взъерепенился Гришка. — Время — ночь. Какие еще звонки?

— Важные, рабочие? — предположила Оля.

Птицын только глаза закатил. Перед сезоном он пахал, как конь, часто мотался по командировкам, что, конечно, не радовало Олю. Но она не жаловалась. Пока не начались звонки ночью во время секса.

Телефон замолчал, но тут

же стал жужжать снова. Гриша ругнулся и схватил мобильный. Он нахмурился, включил беззвучный режим и кинул телефон обратно на тумбочку.

— Стей, перезвоню потом, — объяснил он.

Оля чуть вздернула брови.

— Перезвоню, — упрямо повторил Гриша, раздвигая коленом ее ноги.

Она не сопротивлялась, разумеется. Хотя ночной звонок Стейны не был обычным делом. Старшая в принципе редко беспокоила Гришу. Последнее время они часто расходились во мнениях, и Наташа несколько абстрагировалась, выражая тем самым свое недовольство.

Звонки поубавили пыл Птицына, но он не желал отвлекаться. Целуя Олю, он снова старался поймать волну, настроиться. Но едва энтузиазм стал возвращаться, как зазвонил домашний телефон. Ольга и Гриша синхронно вздрогнули. Трель быстро смолкла, перекинув звонок на автоответчик. Из динамика послышался голос Наташи.

— Гриш, ты дома? Прости. Или в командировке? Я забыла. Мобильный не берешь. Я в кофейне тут недалеко. У твоего дома. Прости, что так поздно. Но мне надо… очень надо с тобой поговорить. Черт, ребята, простите. Вы, наверное… спите. Но вдруг… Ох… забудь, Гриш. Просто посижу тут, успокоюсь. Оль, извини.

Динамик прогудел длинно и пискляво, обозначая конец сообщения. Гриша с Олей смотрели друг на друга, а потом Птицын стал медленно склоняться к ее губам.

— Прикалываешься? — фыркнула Ольга, отворачиваясь.

— Ничего подобного. Я абсолютно серьезен, — парировал он, целуя в шею, раз уж забрали губы.

— Прекращай, Гришк, — Князева аккуратно, но уверенно стала спихивать его с себя. — Ты ее голос слышал?

— А ты мой член трогала?

Ольга захихикала.

— Полагаю, там всё то же самое, что и вчера.

— Угу, а вот завтра точно может посинеть и отвалиться. Иди ко мне.

Птицын попытался поймать ее, но Оля юркнула в сторону, уклоняясь.

— Ну, Хеееель, — заныл он, как маленький.

— Перестань, малыш, — отругала его Ольга. — Наташа не стала бы беспокоить ночью. Она пять раз извинилась. Что-то серьезное случилось. Я уверена.

Гришка сел на кровати, взъерошил волосы и поморщился от неудовлетворенности. Он, конечно, знал, что Оля права. Не стала бы Стей по пустякам названивать среди ночи на мобильник и домой. И сидеть в кофейне среди ночи — точно не обычное для нее дело. Возбуждение медленно уступало место тревоге. Птицын взял телефон и отписал, что будет через пять минут. Морщась и брюзжа себе под нос ругательства, он натянул трусы, треники, толстовку.

— Нормально потрахался перед сном. Жена сама гонит к левой тетке.

Ольга засмеялась.

— Я не жена тебе, милый.

— Очень даже зря, — Птицын щелкнул подругу по носу.

— Ты так оригинально делаешь мне предложение? — уточнила Князева, совсем развеселившись.

Гриша пожал плечами.

— Сколько лет мы вместе, Оль?

— И опять эти намеки на возраст.

— Серьезно, детка! Почему бы не пожениться? — гнул свое Командир Волков.

— По кой черт, Гришань? Тебе обязательно нужен штамп в паспорте, Валькирия в кринолине и толпа бухих воинов?