Скандальное красное платье

Бойл Элизабет

Все закружилось перед глазам и, Дэш, шатаясь, стараясь удержать равновесие. Видения обрушились на него… Холодная темная камера в тюрьме Маршалси, берег в Гастингсе, Пиппин в его объятиях на чердаке дома на Брук-стрит. Дэш крутился, вертелся, но куда бы ни посмотрел, прошлое вставало перед ним.

Он опустился на колени, голова разламывалась, нутро сводило без алкоголя, он знал, что сходит с ума. Он подполз к отхожему ведру, его рвало так, что, казалось, внутренности вывернет.

Каюта плыла

перед глазами, он позвал бы на помощь, но рот пересох, тело горело. Измученный, он рухнул на пол с пистолетом у головы.

«Они меня не возьмут… никогда… больше никогда».

Голоса привлекали его внимание. Приоткрыв один глаз, он повернулся к двери и взвел курок.

Но вместо ломившихся врагов в дубовую дверь кто-то тихо поскребся, потом еще раз.

–  Дэш? Дэш, в порядке ли ты?

Открыв глаза, он пытался подняться на колени.

–  Цирцея, - прокаркал он, горло горело, язык распух.

–  Впусти меня, Дэш. Пожалуйста, я должна тебя видеть.

Это уловка. Она никогда бы этого не сделала. Она не стала бы выманивать его. Нет, его Цирцея любила его. Так любила, что вышла замуж за другого. Он прижал пистолет к голове.

–  Меня не взять больше никогда.

–  Дэш, ты должен впустить меня, быстро. Времени мало. Пожалуйста, Дэш, помоги мне. Спаси меня.

Он тряхнул головой.

–  Уходи. Это уловка.
– Он кое-как сел напротив двери.
– Я никогда не мог спасти тебя. Я погубил тебя, помнишь? Заставил страдать.

–  Дэш, ты должен впустить меня. Я пришла… Я вернулась к тебе.

–  Ты не можешь, Цирцея, - рассмеялся он.
– Разве ты до сих пор этого не поняла?

–  Могу, если только ты меня впустишь.

Он подался вперед, грозя двери пистолетом.

–  Убирайся! Дрянь, шлюха. Моя леди в Лондоне. Она потеряна.
– Дэш затрясся, жар сменился ознобом. Он согнулся и снова выпрямился.

Он знал, что умрет этой ночью. Это его последняя ночь на этой земле.

–  Нет, Дэш, это я, Пиппин. Я здесь, на борту твоего судна. Я пришла… пришла…

–  Зачем?
– спросил он, безучастно глядя на пистолет. Никакие слова не могут убедить его, что здесь действительно она.

За исключением тех, которые она прошептала в замочную скважину.

–  Я вернулась, Дэш. Я вернулась за пиратскими уроками.

Глава 14

Дэш проснулся, но не в камере британской тюрьмы и даже не пред ликом Создателя (и не в адском пламени, которое всегда считал наиболее вероятным финалом своей дурной жизни - ведь чужое добро впрок не идет), а от многообещающего утреннего света, дразнившего его глаза.

Все вокруг разительно контрастировало с обычным беспорядком: аккуратно, чисто, прибрано и пахнет лимонной мастикой.

Ну и дела! Он, должно быть, умер и вознесся на небеса.

–  Дэш?

Пиппин? Он попытался встать, чтобы найти ее, но не тут-то было - оказалось, что руки и ноги у него привязаны. Он сопротивлялся, но веревки оказались крепкими.

–  Ой!
– воскликнула она, внезапно появившись у кровати.
– Ты не можешь двигаться. Нам пришлось привязать тебя к кровати.

Привязать?… Потом всплыли смутные воспоминания. «- Если это не горячка…

–  Я уже это видел.

–  Как долго?

–  Должно быть, несколько дней. Давно он так долго не пил.

–  Вы думаете, он…»

Дэш отчетливо слышал, как Нейт сказал: «Сомневаюсь, что дьявол или ангелы примут его».
– «Тогда нам надо помочь ему…»

Пиппин гладила его лоб.

Дэш в изумлении смотрел на нее, но повеса в нем пробивался сквозь туман, все еще дурманивший голову.

–  Так вот что случается, когда оставляешь женщину в лондонском обществе на двадцать с лишним лет? При первой же возможности она привязывает давнего возлюбленного к кровати?

Пиппин глянула на него, через мгновение глаза ее расширились, щеки порозовели - она поняла смысл его слов.

–  Судя по всему, лихорадка миновала, и вы явно ожили, капитан Дэшуэлл.
– Рассмеявшись, она взяла нож и перерезала веревки.

Он потер затекшие запястья.

–  Как я понимаю, я не слишком ласково воспринял свое обуздание?

–  Да уж, тебе есть за что извиняться. Один из помощников клянется, что после того как ты его пнул, он никогда не сможет иметь дело с девушками.

–  Это Гиббс, что ли?
– Она кивнула.

–  Тогда я не стану слишком волноваться, по этому поводу. Не думаю, что он когда-нибудь имел дело с женщинами.

Глаза Пиппин снова округлились. Она встала на колени около кровати.

–  Слава Богу! Это ты, - сказала она, взяв Дэша за заросший щетиной подбородок.
– Ты вернулся ко мне.

–  Как и ты вернулась ко мне.
– Пиппин кивнула.

–  Что случилось?
– спросил он.

–  Тебе было ужасно плохо без обычной порции бренди.

Дэш закрыл глаза. Он знал, что она имеет в виду.

Обычная порция? Обычно он пил с рассвета и до тех пор, пока не падал без чувств.

–  И сколько дней я так?

–  Три.

Он застонал и посмотрел на нее:

–  Неудивительно, что я чувствую себя так, будто меня килевали.
– Заметив ее недоуменный взгляд, он пояснил: - Цирцея, возможно, гуманнее было бы несколько раз протащить меня на веревке под килем, и дело с концом.

Улыбнувшись, Пиппин подтолкнула его и села рядом. Он оттаивал от ее тепла и боролся с собой, чтобы не притянуть ее ближе.