Сказ про Чудище-змеище, волхва, богатыря да мудрую девицу
Шрифт:
Смутился Гришка.
– Ну прости, избушка. А что ежели мы тебе поможем: кровлю починим, щели мхом заткнем, печь прочистим да окна прорубим?
– Хм, это бы, конечно, неплохо. А сможешь ли сработать?
– Отчего бы нет? Никита, пособим старушке?
Засопел богатырь:
– Не богатырское это дело, кровлю крыть. Вот ежели бы сразиться с кем...
– А и ладно. Я и один справлюсь.
Созвал Григорий медведей, бобров, птиц лесных да всякое мелкое зверье. Бобры деревья подгрызают да валят, Гришка доски тешет, медведи их на
Обрадовалась избушка, охорашивается, кругом себя осматривает. Тут раздался стук да гром: летит в ступе Баба Яга костяная нога, нос крючком, зубы торчком, глаз косой, волос седой. Увидала Баба Яга добрых молодцев, налетела на них и давай помелом охаживать:
– Фу-фу-фу! Сто лет человечьего духа было слыхом не слыхать, видом не видать, а нынче человечий дух сам объявился. Будет мне чем пообедать, будет чем и поужинать.
Рассердился Никита-богатырь, достал свой меч, да на Бабу Ягу замахнулся. Только ведьма старая взмахнула проворно костлявыми ручищами да заколдовала богатыря. Врос он корнями в сырую землю и в дерево оборотился. Тут закричал Григорий-волхв громким голосом:
– Ты почто, ведьма старая, не разобравшись, на добрых молодцев накидываешься? Ты б сначала добром спросила, зачем мы к тебе пожаловали.
Задумалась старуха.
– А и спрошу.
– А я тебе и отвечу, что явились мы к тебе за советом да за помощью. Да с весточкой от кикимор болотных. Кланяются они тебе и спрашивают, что ж ты к ним в гости не заходишь, а еще в прошлое лето обещала.
– Да мокро у них в болоте-то гостевать. Кости мои старые неделю ноют потом.
– А с костями, бабушка, это я тебе помогу. Сделаю тебе растирание, чтоб не ныли.
Достал Гриша сухие травки из котомки, еловой хвои добавил, да мха, да меду липового и Бабе-Яге вручил. Покачала головой старуха:
– Ладно, добрый молодец, идем, накормлю-напою тебя как положено, а то ишь, тощий какой, ни навару с тебя не будет, ни вкусу.
Поворотилась старуха к избе. Что такое? Крыша на избе новая, белым тесом светится, щели мхом заделаны, из трубы дымок в небо поднимается. Глядит избушка на Бабу Ягу новым окошком, кокетничает.
– Избушка-избушка, кто ж это над тобой работал?
– Да вот, добрый молодец, что ты съесть хочешь.
– Охти. А кто ж это надоумил тебя, а?
– Никто, бабушка. Дай, думаю, пособлю старушке. Не тебе ж по старости лет крышу крыть.
– Ну, хитер ты, добрый молодец. Меня уважил, да избу мою не забыл. Ладно, пойдем, буду тебя чаем поить да расспрашивать. Избушка-избушка, поворотись-ка по-старому, как мать поставила.
Повернулась изба, не споря. А Гришка и говорит:
– Погоди, бабушка. Ты вначале товарища моего расколдуй, тогда и разговор поведем.
– Товарища твоего, говоришь? Товарищ
Как поспел душистый чай, стала Баба Яга Григория расспрашивать, откель взялся он да куда путь держит. Рассказал Гриша ведьме и про деда своего, и про Змея, и про царево слово, ничего не утаил. Задумалась Баба Яга.
– Дело ты задумал, Григорий, мудреное. С Акимом-чародеем совладать - не шутка, заклятье его крепко. Без подмоги не обойтись тебе.
– Так богатырь со мной, бабушка.
– От твово богатыря какая польза? Мечом мух разгонять? Нет, Гриша. Отправляйся-ка ты за Собачью пустошь, за Лихоборье к Татьяне многомудрой. Коли придешься ей по нраву, придумает она, чем Акимово заклятье одолеть.
– А может, бабушка, самого чародея найти да победить?
– Победить его мудрено. Да и слышала я - чародей тот в Охриману подался, тамошнему государю служит. А еще ходит слух, что собирается в Охримане рать великая, а вот на кого рать та подымется, не знаю.
Ну, на нет и суда нет. Рано поутру проводила Баба Яга Григория в путь-дорогу. Расколдовала она и Никиту-богатыря. Протер он глаза:
– Ох, и крепко же я спал!
Отправились они вдвоем. Как переходили через Собачью пустошь, напали на них серые волки, а всего злее белый волк - шерсть на загривке серебряная, глаза топазовые, зубы алмазные. Принялся Никита мечом помахивать, волков разбрасывать. Только сколь не волков не убывает, а вдвое больше прибывает. Притомился богатырь, запросил роздыху. Говорит тогда белый волк:
– Пропущу я вас, добрые молодцы, через Собачью пустошь, ежели беде нашей поможете. Разрослась на нашей пустоши трава красная поганая. Стало эту траву зверье есть, стало зверье болеть и умирать, стало нам, волкам, не на кого охотится. Стали мы, волки, голодать. Если б вы, добрые молодцы, ту траву ядовитую повывели, мы б вас пропустили в Лихоборье.
Задумался Григорий, прошел по пустоши, красную траву в пальцах растер. А потом развел он костерок, бросил в него ветки зеленые да душистый мох и принялся над дымом костра великий наговор шептать. Растекся дым по всей Собачьей пустоши, стала красная трава чахнуть и вянуть, и вся в прах рассыпалась.
– Ну спасибо тебе, волхв, - сказал белый волк, загривок серебряный, глаза топазовые, зубы алмазные.
– Уважил ты нас. Вот тебе за это моя шерстинка-серебринка. Коли будешь в нужде, брось ту шерстинку по ветру, я тут же на твой зов приду.
Отправились добрые молодцы в Лихоборскую чащу. День шагают, другой бредут, через пни-колоды перебираются, сквозь бурелом продираются. Колючие кусты им дорогу преграждают, кочки-пеньки во мху прячутся да под ноги кидаются, стволы солнечный свет застят. Конца-краю тому лесу не видно. Осерчал Григорий да как закричит в черную глубину леса: