Сказ про Игната-Хитрого Солдата
Шрифт:
– Чтобы не таиться, чтобы находка наша законной была, - забубнил Парамон, - нужно нам всем троим быть в сотоварищах... Тебе - одна треть, и нам - по трети.
– Мне половина, - быстро проговорил Спирька.
– На моей земле клад.
– Или бери треть, или ничего тебе не будет, - твёрдо произнёс Парамон.
– Пошли, Игнат, камешки таскать.
– Ладно, пусть будет треть, - согласился Спирька.
– Тогда вот тут распишись, - протянул Спирьке расписку Парамон, а Игнат протянул
Спирька недоверчиво оглядел бумагу, наклонился низко, чуть ли не понюхал её.
– Мелко, словно маку насыпано...
– проговорил он.
– Про что тут?
– А про то, что каждый из нас имеет право на треть клада и судиться-рядиться с другим не будет, тяжбы затевать не станет, - бойко отбарабанил поп.
– Пиши, братец мой ненаглядный, чтоб дело крепкое было... Видишь - мы с Игнатиком расписались уже.
Спирька повёл плечами, словно приноравливался тяжёлую ношу на спину взвалить, потом неуклюже взял перо и старательно накорябал несколько букв.
Игнат тут же схватил бумагу и помахал, как флагом, - чтобы чернила высохли быстрее.
– Ха-ха-ха!
– захохотал, закряхтел Парамон, едва добравшись до лавки.
– Ой, ох, грехи наши тяжки... Спирька, ты ж свою беду подписал, неуч! Теперь голова твоя гроша ломаного не стоит! Я ж из тебя теперь верёвки буду вить, братик ты мой единственный!
– Что, что, что?
– завертелся Спирька. Он то смотрел на брата, то пытался заглянуть в глаза Игнату.
– Но вы же оба тоже подписали... А? Что сие за бумага?
– Так, чепуха, - улыбнулся Игнат, спрятав расписку под камзол, к сердцу.
– Расписочку ты заверил, Чёрт, о том, что сдал я тебе подати за оба села в срок и полностью. Только и всего.
– Где сдал? Когда? Кому?
– Спирькины глаза смотрели затравленно, а лицо стало серым, как неотбелённый холст.
– Да тебе же, братец, тебе сейчас сдали, - сквозь смех молвил Парамон.
– Ты же расписался собственноручно. Я как свидетель имя там своё проставил, а Игнатик - как сборщик. Всё честь честью, по закону! Князь доволен будет!
– Обман?
– захрипел Спирька.
– Обман вы сотворили, и я князю всю истину доложу сей же час!
– Доложи, доложи, - махнул тонкой ручкой поп, - а мы князю-батюшке твою подпись покажем. И клятвой подтвердим, что всё тебе сдали. А? С кого тогда спрос будет? Батогами тебя, братца моего единственного, накормят на заднем дворе... Твой же Дурында тебя же и примется бить, хе-хе-хе!
– Погубили меня...
– поник головой Спирька.
– Ничего, ты много наворовал у князя-батюшки, - примирительно сказал Парамон.
– И никогда со мной не делился. Вот и считай теперь - мою долю отдал.
– Брата на солдата променял, - сказал Спирька и с ненавистью взглянул на Парамона.
– Все люди - братья!
– наставительно произнёс поп.
Спирька аж застонал от страха, заметался из угла в угол, как крыса в клетке. Потом остановился, уловил злорадный взгляд Парамона.
– Головы ты моей не получишь!
– прошипел Спирька.
– Ладно, сам недоимку покрою. Объегорили вы меня - да ещё сочтёмся, сплетутся наши дорожки...
– Жди, неуч, жди, хе-хе-хе!
– веселился поп.
– Досмеёшься!
– пригрозил Спирька.
– Не велика беда твоя: князю скажешь, дескать, собрано согласно реестру. Всё сдано, как положено, амбары засыпаны. Князь и не заглядывает в них никогда - эка невидаль, зерно или горох, - миролюбиво проговорил Парамон.
– Да не серчай зря, а то тебя удар может хватить!
– Тш-ш-ш!
– предостерегающе зашипел Спирька.
– Тут голос на пять комнат слышен... Ты, солдатик, сейчас к князю пойдёшь с нами. Доложишь сам о собранных податях...
... Ночной князь Данило Михайлович Стоеросов в шёлковом халате и любимых своих расшитых сафьяновых сапожках возлежал на низком турецком диване. Кольца сверкали на его пальцах. Конец длинной светлой княжеской бороды упирался в холм живота. Князь лишь недавно глаза от сна продрал и приказал подавать завтрак.
– А-а, отец Парамон пожаловал! Милости прошу! И солдат тут? воскликнул князь лениво.
– Спирька! Что за примета солдата ночью встретить?
– К добру, князь-батюшка, доподлинно знаю - к добру!
– поклонился Спирька.
– К добру? Гм-гм, - задумался князь.
– Может, ты, солдат, подати мне с мужиков собрал?
– Собрал!
– отрапортовал Игнат, вставая перед князем по стойке "смирно".
– Вот ему, Спиридону, всё свёз, всё сдал. Зёрнышко к зёрнышку, яичко к яичку, телёночек к коровке.
– Верно, князь-батюшка, верно, - поклонился Спирька, пряча злобное сверкание своих немигающих глаз.
– Всё сдал.
– О-о, молодец!
– удивлённо произнёс князь и погладил бороду там, где она соприкасалась с животом.
Игнат представил себе, как в том месте борода через шёлк халата щекочет князю брюхо.
– Нужно его наградить!
– продолжал князь.
– Спирька, принеси солдату мою медаль... Пусть носит!
Спирька юркнул в высокую двустворчатую дверь, и не успел поп рта раскрыть, как уже прибежал Черт назад, держа двумя пальцами цветную ленточку. На конце её болтался медный квадрат.
Игнат взял ленточку с медалью в руки. На медном квадрате выпуклые буквы: "С бороды пошлина взята". В верхнем углу гвоздём пробита самодельная дырка - для ленты.