Скажи герцогу «да»
Шрифт:
Королева открыла было рот, словно хотела ответить, но внезапно в глазах ее промелькнуло… Что? Смущение? Страх!
— Нет. Это государственная тайна. Вы не посвящены. Вся ответственность лежит на мне. Только на мне. Я должна была вызвать стражу. Должна была противостоять ему.
Дженис села к ней поближе и постаралась успокоить:
— Стражи не оказалось поблизости. И в этом нет вашей вины. И в чем бы ни состояла та тайна, все давным-давно закончилось.
— Да что вы понимаете! — с презрением воскликнула
— Простите меня. — Дженис взяла ее за руку. — Если вы не хотите говорить об этом сейчас, я пойму, но если измените свое мнение, то готова вас выслушать. Хранить тайны нелегко. У нас в семье тоже были. И как только все открылись, жить стало гораздо лучше и проще.
Глаза миссис Пул наполнились тревогой.
— Давайте немного пос-спим, ес-сли не возражаете.
Королева глубоко вздохнула и, покачав головой, хрипло пробормотала:
— Он не помог… — Ее пальцы крепче вцепились в руку Дженис. — Этот предатель… его бросил.
Наступило непродолжительное молчание.
— Кто, ваше величество? — как можно спокойнее спросила Дженис в надежде узнать что-нибудь об Эмили, но мысли вдовы порхали с места на место, как бабочки. — Кто кого оставил?
В печальных голубых глазах старушки блеснули слезы, но губы сжались в горькую линию:
— Рассел не помог Эверетту, и тот утонул в пруду. Родной брат…
Глава 27
Дженис и миссис Пул в страхе переглянулись.
Последние слова, произнесенные ее величеством — или это была вдовствующая герцогиня Холси? — навевали такой леденящий ужас, что, казалось, температура в комнате упала самое меньшее на десять градусов.
Престарелую леди начала бить дрожь.
— Попрошу-ка я принес-сти ей чаю, — тихо сказала миссис Пул. — Да и нам тоже не помешает выпить по чашечке…
Но к моменту, когда сиделка дернула за шнурок, вызывая прислугу, вдовствующая герцогиня задремала. Или это был обморок? Дженис точно не знала. Но поскольку цвет лица у нее был вполне приемлемым, девушка почувствовала облегчение.
— Мне так жаль! — Дженис отошла от кровати и посмотрела на миссис Пул. — Наверное, не стоило ее расспрашивать.
Миссис Пул печально вздохнула и, помолчав, заметила:
— Пус-сть немного пос-спит. Может, для нее даже лучше — рассказать наконец об этом страшном секрете.
Хоть комната была уютной и солнечной, атмосфера в ней словно бы изменилась. Казалось, в углах ее скрывались темные тайны. Несвязные высказывания лежавшей в постели женщины больше уже не позволяли так легко от них отмахнуться.
Ее боль была совершенно очевидной.
— Думаете, так и было? — повернулась Дженис к миссис Пул. — Ведь это наитягчайшее бремя, которое может выпасть на долю несчастной матери.
И равно тяжелое для ребенка.
— Понятия не имею. — Сиделка заметно помрачнела. — Да и вообще лучше забыть об этой ис-стории, раз оба брата уже умерли. Давайте больше не будем расс-спрашивать ее с-светлость ни о чем.
— Хорошо, — согласилась Дженис. — Хотя…
— Хотя что? — Миссис Пул, похоже, была настроена скептически.
— Если она снова заговорит об этом, я ее выслушать не откажусь. Вы сами сказали, что, может быть, для нее лучше высказаться.
— Ладно, — рассудительно произнесла миссис Пул. — Но мы не с-станем изображать Скотленд-Ярд.
Затем Дженис ушла, и когда проходила по коридору, ей казалось, будто все ее тело гудит, как после тяжелейшего напряжения.
Какие еще тайны скрывает этот дом?
И кому о них известно?
Пятнадцать минут спустя Дженис вместе с Изобел отправилась выгуливать Эсмеральду на лужок позади огорода. Собака втянула носом воздух и весело засеменила по тающему снегу, касаясь наполненными молоком сосками на обвисшем животе земли.
— Видишь, как она рада, что может хоть немного отдохнуть от щенков, — заметила Изобел.
— Ты не знаешь, где находится пруд? — спросила Дженис невпопад, все еще пребывая в растерянности: слова вдовствующей герцогини не шли из головы.
— Вон там. — Изобел указала на отдаленную группу деревьев позади дома. — По другую сторону. Что-то случилось, миледи? Я знаю, что неизбежность брака с герцогом приводит вас в ужас, но ведь это еще не все, да?
— Да, ты права. Я уже тебе говорила, что давным-давно дядя герцога утонул, но только что узнала, что брат Эверетта, Рассел, даже не попытался его спасти.
— Какой кошмар! — содрогнулась Изобел. — Я… лучше бы мне не знать этого.
— Мне бы тоже, — согласилась Дженис. — Не думаю, что о случившемся известно в Лондоне. Кажется, ходили слухи — и я вроде бы слышала от отца, — будто он умер от лихорадки.
— Это потому, что из-за нее умерло много людей.
— К сожалению, ты права. Однако если бы стало известно, что он утонул, об этом вряд ли бы забыли. В особенности если бы знали, что один брат даже не попытался спасти другого.
— Почему же тогда молчат домочадцы? — изумилась Изобел. — И как могла эта тайна оставаться нераскрытой все эти годы? Наверняка жители Брамблвуда что-нибудь знают.
Дженис пожала плечами:
— Такие воспоминания болезненны, я уверена. Наверное, родственники попросили прислугу не распространяться об этом. И кто знает? Влияние Холси может простираться и до Брамблвуда. Мистер Каллахан говорил, что герцог периодически делает пожертвования местной церкви и вообще материально поддерживает деревню.