Сказка о Берте и Берти
Шрифт:
– Странная какая-то сегодня у тебя история. Про мёртвую невесту мне понравилась больше. – Вздохнув, он сел снова: – Пора расходиться, сегодня дежурю я и Дина. Всем спокойной ночи.
Берта взяла за руку Дворнягу и молча поволокла за собой в палатку. От её дневного спокойствия и следа не осталось, всё поглотила тревога от присутствия Димитрия в лагере. Её спутник торопливость девушки понял не совсем правильно, и, когда они вошли в палатку, он крепко обнял её, целуя шею Берты, плечи, губы. Изо всех сил оттолкнув его от себя, она почти прокричала:
– Нет же, послушай меня сначала!
Дворняга остановился,
– Этот человек, рассказывавший историю у костра, я его знаю! Он персонаж, и он говорил о себе, это его зовут Димитрий, он и есть тот вампир из страшилки! Он частично переврал свою историю, но это он!
– Ну и что? – Пожал плечами её спутник: – Персонажи тоже могут выходить из Сказочного Мира и путешествовать. Если мы нашли выход, значит, и другие тоже могли…
– Но он опасен, Дворняга! Для всех нас! В первую очередь, для всех этих студентов, с которыми он живёт!
Он только покачал головой:
– Тебе могло показаться. Так или иначе, мы не знаем, может ли он применять свои способности в этом мире? Может быть, он вышел из сказки обычным человеком?
Где-то снаружи раздался громкий женский крик.
– Что-то я так не думаю, – второпях произнесла Берта. Вдвоём они домчались до одной из палаток, у которой стояла испуганная Дина и большая половина студенческого лагеря. Прорвавшись сквозь толпу, окружившую что-то ног девушки, Берта увидела парня, лежащего на земле без чувств. Глаза его были закрыты, и даже в темноте было видно, что их окружали усталые круги, лицо выглядело измождённым.
– Занесите его в палатку, – твёрдым голосом скомандовал Савва двум ребятам, хотя было видно, что он и сам напуган: – Расходитесь все.
Берта стояла бездвижно, наблюдая за тем, как двое поднимают бесчувственное тело, а остальные нехотя идут к себе. Мало кто в лагере собирался ложиться спать, но оставаться на улице ночью тоже никто не пожелал.
– Расскажи обо мне снова, и еще кто-нибудь погибнет, – услышала она шепот за спиной. Обернувшись, девушка увидела, что невозможно понять, кто сказал это – многие любопытствующие уходили прочь, повернувшись спиной к ней. Дворняга, остановившийся уже на полпути к их с Бертой палатке, махнул её рукой, предлагая присоединиться, но она отрицательно покачала головой. Девушка отыскала взглядом в толпе Савву, говорящего по телефону, и решительно направилась к нему. Он молча кивнул ей, словно бы не удивляясь тому, что у Берты появились вопросы. Сообщив информацию о погибшем, он убрал телефон в карман рубашки и устало выдохнул:
– Говори.
– Савва, давно в вашем лагере происходят подобные вещи?
Студент остановился и задумчиво смерил девушку взглядом:
– Нет. Это первый раз, когда у кого-то остановилось сердце. Но несколько человек уехали домой в очень плохом самочувствии.
– Давно?
– Это началось сразу, с заселения в лагерь. Я обратил внимание, что в первую очередь уехали самые… эмоциональные, что ли. Те, кто особенно выделялся активностью.
– А старшие? Преподаватели с вами есть?
– Конечно, но они держатся особняком. Говорят, что не все могут выдержать походные условия… Я сообщил в полицию о случившемся сейчас, но пока они сюда доберутся… Мы ехали от ближайшей деревни сутки, очевидно, тело его заберут только завтра вечером, – по
Берта кивнула. Она понимала, что не может рисковать еще кем-то, угроза Димитрия была вполне ей понятна. В то же время, надежды на то, что больше никто не погибнет по его вине у неё не было, вампир был опасен для всех жителей палаточного лагеря, ровно как и для остального мира. В любой день, в любой момент он мог уйти еще куда-то и навредить там еще кому-то. Из-за того, что Берта была свидетелем его превращения в монстра, она чувствовала себя причастной ко всему, происходящему теперь в лагере. Она чувствовала себя виноватой.
Однако Дворняга её чувств не разделил. Она нашла его в палатке спокойно спящим. Сама уснуть до самого утра она так и не смогла.
Рассвет наступил слишком рано, все ещё спали, когда Берта вышла на берег, и, мрачно смотря на пробегающую мимо воду, присела на песок, поджав ступни под себя. Она уже не была рада путешествию, не чувствовала той лёгкости, что была в ней вчера утром. Все её мысли были заняты воспоминаниями о деревне, в которой они остановились с Берти и другими так давно, когда познакомились с Димитрием.
«– Лучше бы Берти не поднял его тогда с земли пьяного», – со злостью подумала девушка: «– Лучше бы его загрызли вурдалаки той ночью».
Ей казалось, что события, произошедшие в Сказочном Мире, не отпускали её, и вчера она напрасно строила иллюзии о том, что сможет так просто уплыть и потеряться в огромной реальности. Те же события настигли её и здесь, и теперь она чувствовала себя ответственной в случившихся бедах. Кто еще мог выйти из Волшебного Мира точно так же, как этот энергетический вампир? Кто-нибудь из тех вурдалаков, что охотились на него? Волки-оборотни из Соляных Пещер? Или какие-нибудь другие монстры, которые не встречались ей прежде?
Со стоном вздохнув, она наклонилась вперёд так сильно, что коснулась лбом мокрого речного песка. Она знала, как решить проблему, но возвращаться к Сказочнику ей совсем не хотелось.
– Что с тобой? – Спросил подошедший к ней Савва. Как и Берта, он не смог уснуть ночью, на его лице остался помятый отпечаток глубоких переживаний.
– Савва, я знаю, что происходит здесь, – проговорила она с надрывом, продолжа упираться лбом в песок. Потянув Берту за плечо, студент встревоженно спросил:
– Что ты знаешь? – В глазах его было столько надежды, что девушка не смогла не ответить ему:
– Это Димитрий. Тот Дима, который рассказывал вчера историю. Он энергетический вампир, он говорил о себе. Он доводит людей до истерики, до исступления, до смерти. Мы были знакомы некоторое время назад, он нападал и на меня, я знаю, каково это… Чувствуешь себя обессиленным мешком с огромным комом боли внутри… – По его глазам она поняла, что Савва не верит ей.
В лагере вновь послышался какой-то шум и крики, это отвлекло обоих от разговора. Бросившись к палаткам, они увидели, что Рик, живой, стоит, опираясь на Дворнягу, прося о помощи. Берта не поверила собственным глазам, когда увидела его лицо. Измождённое, усталое, бледное, точно такое же, каким было лицо Димитрия в утро после его пробуждения в тополиной роще.