Сказки Амаду Кумба
Шрифт:
Руками, ногами, всем телом прильнул Н’Дьюман к к пальме. Она уже дрожала под ударами, когда Н’Дьюман подумал об убитых собаках и вспомнил о союзе, заключенном между его предками и собачьим родом, — союзе, которому он первый изменил. Н’Дьюман вспомнил, что собаки знают и видят вещи, о которых и не подозревают люди, и громко взмолился:
О Ворма, Вор-ма! Верные друзья, Не предавайте меня, КакПодобно М’Биль-лани, выскочившей из котелка охотника, все четыре собаки выпрыгнули из сосудов с кровью и костями. Ворма схватила ружье хозяина, Вор-ма — рожок с порохом, Диг — мешочек с пулями, а Дигг залаял, и все они устремились по следам Н’Дьюмана.
Все идет на лад! Все на лад идет!Ниэй мощными ударами топора подсекал пальму. И вот она затрещала, покачнулась, наклонилась и рухнула. Но Н’Дьюман, не переставая, звал:
О Ворма, Вор-ма! Помогите, Диг и Дигг!Он успел бросить последний орех и взобрался на третью пальму, в семь раз выше той, что упала. Верхушка этой последней пальмы проткнула небеса.
Ниэй продолжал свою работу, звери пели, и топор врубался в ствол.
Все на лад идет. Ты умрешь, Н’Дьюман!А Н’Дьюман взывал:
Верные друзья! Ваш Н’Дьюман в беде, Спасите его!Последняя пальма закачалась, наклонилась и совсем было собралась упасть, как вдруг, заглушая стук топора, песню зверей и вопли охотника, раздался голос Дигга: «Гав! Гав! Гав!» Пальма рухнула, и Н’Дьюман оказался среди своих собак.
Неосторожный охотник схватил свое ружье, порох и пули, которые принесли его собаки, более верные, чем он сам. Но звери следом за ланью уже скрылись в бруссе.
Со времен Н’Дьюмана, — заключил Амаду-Кумба, — каждый охотник всегда берет с собой ружье, даже если он отправляется за хворостом по соседству.
Калебасы Кусса
Правда глаза колет.
Когда разговор заходил о красавицах и дурнушках, никто и не думал намекать на жену Буки-гиены или Лёка-зайца, но обе дамы чувствовали себя уязвленными и очень огорчались. Наконец они не выдержали и стали просить мужей достать им ожерелья, браслеты и пояса, которые бы их украсили. Буки и Лёк как хорошие мужья отправились на поиски драгоценностей.
У первого же ручья Буки остановился, налепил из сырой глины кругляшей, больших и малых, проделал в них отверстия и положил сушиться на солнышке. А вечером он нанизал кругляши на шнурки и вернулся к жене.
— Вот тебе ожерелье. А вот браслеты. Наденешь их на запястья и лодыжки.
Тем временем Лёк-заяц избегал всю бруссу, обследовал
— До чего прохладно и хорошо в тени этого дерева, — сказал Лёк, потягиваясь после крепкого сна.
— Отведай моих листьев, и ты увидишь, что они еще лучше, — отозвался баобаб.
Лёк сорвал три листика, сжевал их и одобрил:
— Да, они просто объедение!
— А плоды еще вкуснее, — сказал баобаб.
Лек взобрался на дерево и сорвал длинный плод на хрупком черенке. Баобаб укрывает в жесткой скорлупе свои сладкие мучнистые плоды, прозванные «обезьяньим хлебом», потому что до сих пор лакомиться ими удавалось лишь Голо-обезьяне, а Голо — отъявленный эгоист — и не думал ни с кем ими делиться. Лёк расколол крепкую скорлупу и отведал вкусной сердцевины.
— Эх, если б я раздобыл много этих плодов, я отнес бы их на рынок и сразу разбогател бы!
— Так ты хотел бы разбогатеть? — спросил баобаб. — В таком случае загляни в мое дупло.
Лёк сунул мордочку в дупло и увидел золото, драгоценности, роскошные бубу и повязки — все это сверкало, как солнце и звезды. Он рванулся было к сокровищам, о которых никогда и мечтать не смел…
— Погоди, — остановил его баобаб, — сокровища эти не мои, я не могу их тебе отдать. Иди на просяное поле, там ты встретишь того, кто поможет тебе их добыть.
Лёк помчался на просяное поле и увидел там Кусса. Леший был совсем молод, у него даже еще не было бороды, хотя волосы отросли ниже пояса. К тому же только очень молодой Кусс мог среди бела дня появиться на просяном поле.
— Слушай, Кусс, — сказал Лёк, поздоровавшись с молодым лешим, который, увидев его, немного испугался, — слушай, меня послал к тебе Гуи-баобаб…
— Ага, знаю зачем, — прервал его леший; приветливость Лёка совсем его успокоила. — Лезь за мной в дупло тамаринда, но не вздумай смеяться над тем, что увидят твои глаза. Когда вернется мой отец, он захочет прислонить свою дубинку к соломенной ограде, но дубинка сама его схватит и швырнет в угол. Потом придет мать с вязанкой хвороста на голове и не успеет сбросить ее на землю, как вязанка сама приподнимет мать и кинет ее на пол. Мать зарежет для тебя цыпленка, но подаст только жареные перья, а мясо выбросит. Ты ничего не говори, не удивляйся и съешь перья, которыми она тебя угостит.
Лёк обещал во всем слушаться Кусса и полез за ним в дупло тамаринда.
В жилище леших все произошло точно так, как говорил маленький Кусс, а Лёк и виду не показывал, что его удивляет все виденное и слышанное. Он пробыл у лешего три дня. На четвертый день младший Кусс сказал ему:
— Сегодня вечером мой отец предложит тебе на выбор два калебаса. Выбери тот, что поменьше.
Придя домой, старый Кусс позвал Лёка и протянул ему два калебаса, большой и маленький. Лёк выбрал калебас поменьше, и старик сказал ему:
— Теперь отправляйся домой. И когда будешь один в своей хижине, скажи: «Кёль, выполняй обещанное!» Ступай, да будет легка твоя дорога!
Лёк поблагодарил все семейство леших, вежливо попрощался и побежал домой.
— Кёль, выполняй обещанное! — сказал он калебасу, войдя в свою хижину. Калебас тут же наполнился драгоценными украшениями — ожерельями, браслетами, жемчужными поясами, бубу, окрашенными в индиго всех оттенков, от темно-синего до небесно-голубого, нарядными повязками. Все это Лёк подарил жене.