Сказки о сотворении мира
Шрифт:
— Ну и что?
— Дольменом может управлять только человек, лишенный этой самой жизненной программы. Чтобы тебе было понятнее: о нем не должно быть ни строчки, ни слова, ни буквы, ни намека в нашей великой книге судеб, иначе все прахом. Его персона даже в голову «автору» придти не должна. Но фигня, видишь ли, в том, что такой человек не имеет шанса родиться. Практически не имеет шанса, но теоретически его программу самоуничтожения можно сбить. Вынести до поры за рамки сюжета. Если отец — инохронал с приличным удалением от частоты, в которой некая женщина выносит и родит от него ребенка. Именно отец-инохронал! Поняла, в
— Ничего не поняла.
— Теоретически программу можно сбить, — подчеркнул Оскар. — Практически же само зачатие маловероятно. А если произошло, выкидыш последует в течение суток. Поняла теперь?
— Человек без судьбы не может родиться, — поняла графиня. — Ни практически, ни теоретически.
— Правильно мыслишь, но если ты усвоила мои уроки физики, то должна знать, что абсолютной невозможности в живой природе не существует. А там, где есть хотя бы миллиардная доля вероятности, есть и решение. Две тупые половые клетки по статистике все-таки могут запустить процесс.
— Копинский — стопудовый инохронал, — согласилась графиня.
— И неплохой аналитик. Он вычислил условия, когда на земле возможен такой статистический сбой. Не знаю, где именно он добывал информацию для анализа, но с его Флоридским дольменом это реально. Теперь прикинь, что он имеет от жизни: дольмен, ключ дольмена, который я должен был ему подать на блюдечке, да еще человек, способный пользоваться этим ключом. Копинский не собирался стать правителем мира, нет! Он собирался занять место Господа Бога! А угомонился он не потому, что лишился глаз, а потому что прощелкал срок. Он не носится за мной с ружьем по Флориде, потому что ключ ему больше не нужен. Если он узнает о ребенке лет через пять — ему не нужен будет ребенок, потому что время уйдет. Этот мальчик сразу должен был жить в дольмене. С первых минут. Только в первые годы жизни в человеке могут проснуться природные навыки, о которых он не подозревает. Отдай мне ребенка, пока не поздно.
— Сам претендуешь на место Господа Бога?
— Не ожидал от тебя… — обиделся Оскар. — Да, Мирка, Жорж прав! Ты изменилась.
— А может быть, ты изменился?
— Не ты ли говорила, что мы будем последними дураками, если не узнаем то, что можем узнать, и не попробуем того, что человеку не положено. Раз уж нам представилась такая возможность, не ты ли меня убеждала, что в этом и есть смысл жизни, если этот смысл действительно где-то есть. Пойми, что я могу научить мальчишку тому, чему не учат в школах и институтах. Сейчас, с пеленок, пока педагоги не изуродовали ему мозги. Отдай сейчас. Второго шанса человечество может ждать еще миллионы лет.
— Ага, — согласилась графиня, — вот я и говорю, бери крошку Эрни и скажи спасибо!
— Ты не поняла ничего!
— Не надо!.. Крошка — такой же сын инохронала. Его тоже в этом мире не ждали.
— Чей сын?
— Какая нафиг разница? Просто научи его работать с дольменом, и ты убедишься: малыш — тот человек, который тебе нужен.
— Дура ты, ваше сиятельство! — огорчился Оскар.
— Как хочешь!
— Ты погубила в себе все разумное! Все, что отличало тебя от курицы, ушло прахом! Мира, зачем ты сделала с собой это? Ради молокососа, который играет в теннис? Он заменил тебе весь мир и даже саму себя? Зачем ты торчишь в этом форте?
— Узнаю слова Жоржа…
— Потому что он прав.
— Он поручил тебе вытащить меня отсюда?
— Как будто я без него не знаю, что с тобой делать? Как будто я без него не догадался, чем ты здесь занимаешься. Об этом мы мечтали, когда продирались с тобой через лес и ни на что не надеялись? Вспомни, как ты хотела жить. Вспомни, для чего ты хотела…
— Оскар, я не могу покинуть форт. У меня контракт.
— Дурь у тебя в голове. Мирка, если ты увлечешься такими играми, ты не сможешь жить в реальном мире уже никогда.
— А я уже не могу. Разве ты до сих пор не понял?
— Сколько сезонов ты здесь отыграла?
— Не важно. Важно то, что я в принципе больше не могу жить в человеческом мире.
— Но почему?
— Потому что я не верю в человеческий мир. Это не мир, а игра в режиме нон-стоп, где я пешка, которая ничего за себя не решает. Здесь у меня хотя бы есть паузы между партиями.
— В человеческом мире ты всегда была королевой.
— Для тебя, но не для того, кто стоит над доской.
— С «автором» я разберусь. А ты вернешься со мной на большую землю.
Когда юноша с книгой вновь явился на верхний ярус, на него никто не обратил внимания. Он потоптался вокруг стола, подошел к Мирославе и сверху вниз взглянул на ее сердитого гостя:
— Хочешь, — предложил он графине, — я выкину его за борт?
— Чуть позже, — ответила Мира.
— Ну, так ты меня тогда позови. Я буду заниматься в библиотеке.
Предложение прозвучало по-русски и достаточно внятно, чтобы Оскар мог расслышать каждое слово. Чтобы подчеркнуть презрение к сомнительным отношениям между графиней и крошкой, Оскар никак не отреагировал на угрозу. Юноша с книгой немного постоял над столом, но ничего интересного не увидел.
— Я здесь, недалеко, — напомнил он, прежде чем удалиться.
— Ревнует, — заметил Оскар. — Он меня зарежет на первом уроке.
— Когда он узнает, кто ты, умрет от счастья.
— Приятно, что вы сплетничали обо мне. Но я не могу обещать, пока не оценю его уровень. Может, для начала ему почитать учебники средней школы?
— Как скажешь. Оскар, он способный малыш, но я хреновый наставник. Мало того, что я два на два не могу помножить без ошибки, у меня еще и терпения не хватает. Чему я его научу? Дохлым языкам, которые вряд ли пригодятся? Здесь одни схоласты да Густав. Что толку, что ребенок освоил навигацию и может управлять большой лодкой? На флоте ему не работать. Представь, если он загонит в дехрон нагруженный танкер. Еще и посадят. Крошке нужно учиться работать башкой, а личности, как ты и Гурамов, в форте нечастые гости. Я хватаюсь за любую возможность. Возьми его во Флориду и как следует поучи. Он такой же человек без судьбы, как сын Макса, даже лучше, потому что я его таким сделала. Я сама его лишила судьбы.
— Кого-то мне напоминает твой «малыш», только не пойму, кого.
— Он напоминает тебе человека, с которым ты проживешь лучшие годы жизни. Оська, тебе ведь нужен сын. И сын, и ученик, и друг, соратник, единомышленник…
— Поговори с Гурамовым насчет Лизы.
— Гурамов мне голову оторвет.
— Девчонка загибается от транквилизаторов, бьется головой о стены… Мира, очнись! Кто говорил, что она тебе, как дочь? Кто довел ее до такого безумия?
— Хорошо! — согласилась графиня. — Я же не сказала, что не буду говорить с Гурамовым. Я сказала, что боюсь его до смерти.