Сказки острова Бали
Шрифт:
А принц Корипана вернулся с охоты и не нашел в хижине своей жены-ведьмы. Тогда в первый раз шевельнулось в нем воспоминание о прежних милых женах. Где они теперь? Что с ними случилось? Он смутно припоминал какое-то несчастье, но мысли его никак не могли проясниться. Все еще он был околдован, все еще не ушла колдовская сила напитка ведьмы. Тогда вернулся принц ко двору своих родителей, и мать спросила его:
– Где же твои супруги?
Что ему было сказать?
– Я не знаю, - ответил принц.
Старая
Опустил голову принц и отправился искать своих забытых жен. Пять месяцев он без устали странствовал по лесам; наконец встретил он своего сына неподалеку от дворца, укрытого в горах, но не узнал его и спросил:
– Можешь ли ты мне сказать, юноша, чей это дворец? Не принадлежит ли он какому-нибудь радже?
– Это мой дворец. А что вас привело сюда?
– спросил юноша.
– Я ищу двух своих жен с их детьми.
– Тогда пойдемте со мной, - сказал юноша.
– Я знаю дорогу.
Однако юный принц повел своего отца не во дворец, а глубже в лес, туда, где был серный источник. Зная, что отец все еще околдован, он подвел его к источнику, столкнул его туда и заставил сидеть там, пока колдовство не улетучилось. Только когда отец пришел в себя и освободился от чар, юный принц помог ему выбраться из озерца. Теперь принц Корипана стал прежним. Вернулись к нему ясные мысли и добрые чувства - все, как было до встречи с ведьмой.
Тогда сын отвел отца в горный дворец, к его прежним женам. Тотчас оседлали коней и отправились назад, в Корипан, принц, обе его супруги, юный принц и юная принцесса. С этих пор они жили вместе во дворце раджи Корипана и никогда больше не разлучались.
19. Две сестры
Жили-были две сестры. Какие у них были имена, я не помню. Старшую всегда звали Дочка, а младшую - Сестрица. Дочка была злая, ленивая и лживая, а Сестрица - послушная, прилежная и правдивая. Но мать почему-то любила старшую, а к младшей была очень несправедлива. Никак Сестрица не могла ей угодить.
Однажды мать сказала:
– Дети, я сегодня целый день должна пробыть на базаре, надо продать фрукты и маниоку с нашего огорода, а на вырученные деньги купить соленой рыбы и сахару. А вы за это время очистите мне большую корзину риса. Ты поможешь Дочке, Сестрица?
– Да, матушка.
Девочки помогли матери поднять на голову тяжелую корзину с фруктами и маниокой, и мать пошла со двора. Сестрица сказала:
– Возьмем сразу рис из амбара? Тогда колосья хорошенько подсохнут, прежде чем мы станем их толочь.
Но старшая девочка ответила, зевая:
– Мне что-то неохота. Знаешь что? Тащи ты снопы из амбара, а я буду обрезать колосья!
Сестрица вскарабкалась по крутой лесенке в амбар, вытащила своими маленькими ручками один сноп за другим и сложила их на земле. Потом она позвала:
– Дочка,
– Ах, приставала! Не можешь сама обрезать колосья? А я разложу их просушить.
Сестрица срезала колосья и спросила:
– Дочка, хочешь разложить колосья сушить?
– Ну и надоеда же ты! Не можешь сама разложить их? А я положу их в колоду!
Сестрица разложила колосья и отгоняла от них птиц, пока все хорошенько не подсохло. Тогда она позвала:
– Дочка, колосья высохли. Положишь их в колоду?
– Вот прилипала! Не можешь сама отнести? А я буду толочь.
Сестрица набрала колосьев и отнесла в ступу; потом еще, еще... пришлось довольно долго бегать взад-вперед. Наконец она сказала:
– Дочка, иди молотить, колосья уже в ступе.
– Ох, отвяжись, сделай это сама, а я провею. Пришлось Сестрице толочь рис. Это было нелегко - изо всей силы опускать тяжелый пест на колосья и выбивать из них зерна. Ее ручки очень устали, и она едва проговорила:
– Дочка, иди веять, рис обмолочен.
– Вот прицепилась, не можешь сама провеять? А я тогда потолку их второй раз.
Сестрица взяла большую плоскую корзину, в которой женщины веют, положила туда немного обмолоченного риса вместе с половой и стала легонько подбрасывать. Ветер сдувал полову, и она оседала по краям, а рис собирался в середке.
Наконец рис был весь очищен, а руки Сестрицы будто налились свинцом от усталости. И тогда позвала она умоляющим голосом:
– Дочка, давай теперь потолки рис второй раз в ступе, отбей шелуху!
– А сама не можешь, липучка? Я его потом просею и ссыплю в корзину.
Пришлось Сестрице и отбивать шелуху, и отсеивать отруби. Чистые, гладкие зерна риса она ссыпала в корзину. Слава богу, дело было сделано. Но вся она была в шелухе и мякине. Взяла Сестрица полотенце и кувшин и пошла к ручью искупаться и принести свежей воды.
Как только она ушла, Дочка вывалялась в полове и мякине и выглядела так, словно целый день работала. Когда мать пришла, она спросила Дочку:
– Ну как, натолчен рис? А Сестрица помогала тебе?
– Да, матушка, рис натолчен, посмотри сама. Но Сестрица мне совсем не помогала, я все сделала сама. Она только прихорашивается и бегает купаться.
В этот миг Сестрица вернулась с ручья, свежая после купания. Ее мокрые волосы были связаны узлом.
– Я очень сердита на тебя, Сестрица, - сказала мать.
– Смотри, как выглядит Дочка, на которую ты оставила всю работу!
Только хотела Сестрица сказать, как было на самом деле, но мать, ничего не слушая, побила ее и отослала к ручью мыть пальмовые листья, с которых они ели (См. примеч. 4 к № 8). Это была нелепая затея - мыть пальмовые листья. Их выбрасывают и срывают новые. Но мать хотела наказать Сестрицу.