Сказки PRO…
Шрифт:
— Ты смешной, — сказала мне она.
— Ты тоже не промах, — бодро ответил я и, наконец, освободился от свитера.
Мы смотрели друг на друга. Я сомневался в том, влюблен ли я. Она, вероятно, была озадачена теми же самыми мыслями. Но беда в том, что за три дня ничего серьезного между нами вспыхнуть не могло. Пожалуй, это вранье, когда говорят, что люди встретились, никогда не знали друг друга, и сиюминутно возникло между ними большущее чувство. Может, оно и так, но люди искали друг друга, мечтали, предчувствовали, даже что-то планировали, были в ожидании, даже вглядывались в окружающих, в прохожих, в тех, с кем работают,
По некоторым признакам мне удалось понять, что и Лида не ждала со стороны меня какой-то пылкости. Заносчивый, себе на уме мальчишка, младше ее лет на пять — что можно было ждать от меня? То, что я был в тот момент с ней, не означало, что я проявляю интерес именно к ней. Если бы это было так, то я бы и письма отдал сразу, не устраивал бы сцен, спросил бы номер телефона, пригласил куда-нибудь, да и просто предложил бы чашку чая, как она предложила мне. Конечно, все эти мелочи не могли демонстрировать несерьезность моих намерений, но и ни о чем серьезном речь тоже не шла.
Неожиданно я сообразил, что мы с ней похожи на ее дедушку и Лидию Клемент. Что у них было общего? Очень многое. Но могло ли быть из этого продолжение? Исключено, однозначно исключено. Если бы это было не так, то потерялась бы вся прелесть этой истории. Вся непредсказуемость и недосказанность. Конечно, то, что ее не стало в двадцать шесть, и все произошло так трагично, к этому не относится — хотелось бы, чтобы Лидия Клемент жила, пела, радовала и радовалась сама. Но что мы в силах изменить? Ничего. Точно так же, как не в силах была что-то изменить сама Лидия и Валерий.
— Иногда бывает, что образ человека не совместить с голосом. Ты замечал такое когда-нибудь?
— Замечал, — ответил я. — Только если ты намекаешь на то, что это про Лидию Клемент, то нет, это не про нее.
— Вот и я о том же, — Лида нахмурилась. — Да дай ты мне этот свитер, еще валять его по полу начни!
Она вырвала у меня из рук свитер, аккуратно сложила и повесила на спинку моего стула. Я чувствовал себя каким-то неумелым и непослушным ребенком. С чего она тогда так раскричалась на меня? Вспомнила о чем-нибудь?
— Ты все время отвлекаешь меня, а я пытаюсь сосредоточиться и вспомнить еще что-нибудь о Лидии Клемент из того, что знаю, — Лида щелкнула пальцами. — Ты слышал о такой певице, о Майе Кристалинской?
— Слышал, конечно! За кого ты меня принимаешь! «Опустела без тебя земля» ведь она пела?
— Все верно, — Лида вновь была спокойна и даже улыбалась, видимо, не терзая себя мыслями о том, что она может отвлечься и что-то забыть. — Между прочим, она должна была вместо Лиды петь некоторые ее песни. Так тогда решило начальство на ленинградском радио. Кристалинская-то уже была довольно популярной, а Клемент всего лишь местечковой звездочкой, не более.
— И чем все закончилось? — спросил я, удивляясь глупости своего вопроса, ведь если песни спела все-таки Лидия Клемент, то все разрешилось именно в ее пользу. — Неужели Кристалинская пыталась забрать себе какие-то ее песни? Не верю!
Лида немного нахмурилась. Такой поворот моей мысли несколько ошеломил ее, она
— Нет, не думаю, Кристалинская и сама, возможно, была не в курсе. Кстати, когда Лидии не стало, Кристалинская впала в депрессию и думала даже покончить с собой, это мне рассказывал дедушка. У нее ведь тоже был рак, она с ним долго боролась. Наверное, то, что случилось с Лидией, повлияло и на нее в том плане, что она решила для себя бороться до конца, полгода ездила на гастроли, а полгода лежала в больнице, проходила бесконечные химиотерапии. Она носила платок на шее, он как раз следы химиотерапии и прикрывал.
— Видел по телевизору, — тихо признался я. — Хотя телевизор почти не смотрю, коробка с блохами и горой негатива.
— Понимаю, — Лида одобрительно покачала головой. — Я смотрю только новости и что-нибудь про театр, про музыку. Я ведь культуролог по образованию.
— Теперь ясно, откуда ты…
Я еще хотел спросить, где и кем она работает, но вдруг понял, что это совершенно неуместно и будет уже больше смахивать на допрос, чем на любопытство. А если она нигде не работает, то это для нее будет еще и больно, так, если бы я наступил на нее любимую мозоль. Я говорю образно, потому что Лида ходила по квартире босиком и ее ноги были идеально ухожены, ногти поблескивали бесцветным лаком.
— Откуда я, что? Ты хотел спросить, откуда я столько всего знаю? Да, представляешь себе, я про ленинградскую эстраду даже курсовую работу в университете писала. Давно, правда, это было, многое уже забылось. Дедушка мне очень тогда помогал.
Лида взглянула на часы, висевшие на стене и, нехотя, шаркая босыми ногами по линолеуму, поплелась в комнату. Послышался шорох, что-то упало. Вернулась Лида, держа в руках огромное махровое полотенце.
— Держи, — сказала она и кинула полотенце мне как баскетбольный мяч.
Я, честно говоря, не ожидал такого от нее и был совершенно не готов. Полотенце пролетело над моей головой, ударилось об окно, и только после этого я сумел его поймать. Лида засмеялась, но это было не со зла, а искренне. Должно быть, я выглядел действительно смешно. Мне и самому безумно захотелось рассмеяться, что я и сделал.
— Ванная вон там, иди и приведи себя в порядок, раз на ночь останешься у меня. Шампунь бери из большой бутылки. И телефон не утопи в ванной, не бери его с собой, оставь где-нибудь или положи на стиральную машину сверху. Это я, наученная горьким опытом, тебе говорю. У меня телефоны долго не живут. То утоплю, то оставлю где-нибудь, то украдут.
Мне было немного неловко. Девушка, с которой мы знакомы всего три дня, оставляет меня ночевать у себя, да и еще намекает на то, что я грязнющий и отправляет в ванную. Впрочем, к себе домой я мог уже попасть только на такси, которое я себе позволить, конечно, не мог. В другой ситуации я совершенно спокойно пошел бы пешком по ночному городу и часа за два или три дошел бы, но разве мог я заикнуться об этом?
Присев на край стула на кухне и, держа полотенце на коленях, я выложил по совету Лиды все из карманов, снял футболку и начал снимать носки. Законы Мерфи — это больше, чем просто законы. Вот и носки начинают вонять именно тогда, когда этого меньше всего ждешь. Нет, даже больше — когда им вонять совершенно недопустимо. Я стянул их с себя и стыдливо скомкал, положив рядом с футболкой и вещами на стул.