Сказочные повести
Шрифт:
— Я должен задать тебе один вопрос, но просил бы, чтобы это осталось между нами. Обещаешь?
— Да, конечно, — ответил Николай.
— Молчание заслуживает награды, и мы еще вернемся к этому, — пообещал, Патрик. — А сейчас скажи, твой отец перед отъездом ничего не говорил о луне?
— О луне? — Николай быстро взглянул в черноту окна, он подумал, что ослышался.
— Нет, нет, ты не ослышался, — словно угадав его мысли сказал Патрик. — Я не шучу, мне очень важно это знать.
— По-моему, нет… Он вообще никогда
— Ну, а о царе, например, он никогда ничего не говорил?
— А какое царь имеет к нему отношение?
— Вопросы задаю я, а ты должен только отвечать.
Николаю не понравился строгий тон Патрика.
— Ты уверен, что ничего такого не слышал?
— Уверен.
— Николай, это очень важно. Пожалуйста, скажи мне, если что-нибудь вспомнишь. Или вдруг услышишь, что родители говорят о луне или о царе.
— Зачем тебе это? Глупость какая-то.
— Сейчас я ничего объяснить не могу. Это будет сюрприз.
— Хорошо, скажу. Послушай, Патрик, — Николай вдруг осмелел и хотел — спросить у него, зачем он следит за их домом.
Но Патрик засмеялся и положил трубку.
Этот странный разговор заставил Николая забыть о чудесах, которые только что происходили в его комнате. Громкий стук вернул Николая к действительности, он не сразу сообразил, что это хлопнула входная дверь.
Он подкрался к перилам и посмотрел вниз. Это был Максим. Портфель он швырнул на пол. Чемодан валялся у двери, на него были брошены шляпа и перчатки.
— Лидия! — крикнул Максим. — Лидия!
Теперь Николай уже не видел его, но слышал, что он прошел в кабинет.
Николай стоял на галерее. Отец даже не заметил его.
А сам он не мог заставить себя крикнуть: «Папа, как хорошо, что ты вернулся!» Не мог заставить себя сбежать к нему. Радости от возвращения отца он не чувствовал.
«Почему так?» — думал он, прижимаясь к стене.
Максим, которого обычно в кабинете не было слышно, на этот вел себя очень шумно. Он с грохотом выдвигал и задвигал ящики, хлопал дверцами шкафа, шуршал бумагой. Стулья скрипели, шаги сердито мерили кабинет, и все время оттуда доносилось какое-то непонятное бормотание.
Николай тихонько спустился по лестнице и подкрался к кабинету. Он трижды останавливался и прислушивался, но Максим продолжал шуметь, очевидно, уверенный, что, кроме него, дома никого нет.
Яркий свет резал Николаю глаза. Люстра, висевшая между полом и потолком, казалась тяжелой от переливающихся хрустальных подвесок. Николай всегда боялся, что она упадет ему на голову. Спускаясь по лестнице или пересекая холл, он избегал проходить под люстрой.
Дверь в кабинет была закрыта неплотно. Отец склонился над письменным столом и что-то искал среди папок с документами. Несколько папок валялись на полу, бумаги из них выпали, но отец не замечал этого.
В кабинете царил непривычный беспорядок. Николай застыл в изумлении. Отец, который ненавидел беспорядок, учинил у себя настоящий разгром. Стол и пол были завалены бумагами. Отец наступал на них и даже не замечал этого. Ящики стола были выдвинуты, дверцы шкафа распахнуты.
Что это с отцом?
Николай в растерянности застыл на пороге, не думая о том, что отец может заметить его. Максим стоял к нему спиной и швырял бумаги в разные стороны. Наконец он оглянулся, но Николай успел отскочить и спрятаться за старинное кресло.
Максим схватил телефонную трубку и набрал номер.
— Эллен? Это Максим. Дитер дома? Разыщи его и скажи, что мы обязательно должны встретиться сегодня вечером… Что?.. Почему невозможно?.. В Париже? Какого черта он там делает? Ну, а завтра? Скажи, что он должен приехать, у меня есть для него хорошие новости. Нам необходимо держаться друг друга, нашу семью ждет неслыханное богатство… Предупреди Веру и Патрика. Мне даже некогда позвонить им.
Не попрощавшись, он положил трубку.
В кабинете стало тихо, и Николай услыхал голос отца:
— Где же все-таки Лидия?
Максим выбежал в холл. Николай, весь сжавшись, притаился за креслом.
Максим взлетел по лестнице, промчался по галерее и распахнул дверь в спальню Лидии.
— Лидия! — крикнул он и тут же снова захлопнул дверь.
— Лидия! — опять крикнул он, спустившись вниз. — Неужели она не оставила даже записки?
Он осмотрел телефонный столик, обшарил кухню, пробежал по всем комнатам. Но Николай знал, что записки он не найдет нигде — ведь его ждали не раньше завтрашнего вечера.
Максим в задумчивости остановился посреди холла. Николай выглянул из-за кресла. Отец показался ему чужим. Он как-то сник, его кулаки сжимались и разжимались. Таким Николай его никогда еще не видел.
— Что же мне делать? — бормотал Максим. — Я должен сейчас же поговорить с Лидией.
Беспомощный, дрожащий голос отца удивил Николая.
— Лидия! — снова крикнул Максим. — Лидия, что мне делать?
Он заметался по холлу. Николай со страхом следил за ним из-за кресла.
— Нам всем конец! — крикнул Максим и бросился прочь из дома.
Николай по-прежнему сидел за креслом. Последние слова отца напугали его.
Эхо от них еще долго звучало между стенами холла.
Глава 17
Светловолосый с недовольным видом быстро вошел в палатку, он задержался. Дай-Ши молчал.
В лагере опять царила непонятная тревога, она охватила и людей, и животных. С наступлением темноты в палатке появились два человека. Они зажгли светильники, развели огонь и вывели Дай-Ши оправиться. Потом они накормили его. Цепи натерли Дай-Ши щиколотки, но он больше не жаловался, знал, что это бесполезно.