Скелет дракона
Шрифт:
Бартоломео (кладёт руку на плечо Франческо). Даже если и так, какая разница, Франческо? Мастер причастился, исповедался и велел за него молиться. Господь услышит наши молитвы…
Бартоломео вдруг замечает короля.
Бартоломео. Ваше величество. (замечает Анну). Мадемуазель… (Видит Леонардо). Мастер…
Священник вдруг осекается. Пристально смотрит
Франческо (предостерегающе). Я сейчас вам всё объясню!
Священник в гневе уходит в ту дверь, из которой пришёл с Франческо. Франческо, переглянувшись с Леонардо, бежит за фра Бартоломео.
Анна. Франсуа, я не понимаю…
Быстрым гневным шагом фра Бартоломео возвращается, подходит к Леонардо вплотную, смотрит в глаза.
Бартоломео (крестя Леонардо, тихо). Изыди!
Леонардо вдруг поднимает руку (он что, тоже собирается крестить священника?) и под всеобщий удивлённый вздох щёлкает фра Бартоломео по носу. Францисканец отшатывается. Потом смотрит на короля с укоризной.
Бартоломео. И вы, ваше величество!
Король. Я – что?
Бартоломео (машет рукой). Балаган, балаган, вечный балаган!
Бартоломео уходит. Леонардо стоит, усмехается. Франческо следит за королём, впрочем, как и Анна. А король Франциск, похоже, понял. Он поворачивается к музыкантам.
Король. Все вон.
Музыканты кланяются, уходят. За это время король обходит Леонардо, подходит к портрету, который писал Леонардо.
Леонардо. Ваше величество, нет!
Король (спокойно, даже вяло). Стоять и молчать. Я приказываю.
Франциск поднимает покрывало на портрете. Потом смотрит на Леонардо. Леонардо под его взглядом тушуется. Входит Матурина, метёт пол.
Матурина. Даже не угостили священника… Тот пришёл, работал, а они его даже к столу не позвали… Я ему: «Откушайте, падре, чем бог послал!», а он только зыркнул так и выбежал, как от чёрта… Еле догнала, едва упросила, насилу удержала…
За Матуриной вбегает Франческо.
Франческо. Матурина, здесь король!
Матурина (оглядывается, но не видит слепыми глазами). А? Что? Где? С нами крестная сила! Ваше величество… Простите… Ох ты, господи!
Матурина подхватывает метлу и исчезает. Франческо остаётся. Всё это время молча стоящий и глядящий на Леонардо король, отмирает и подходит к нему с портретом в руках. Портрет он суёт в руки Анне.
Анна. Мне нравится.
Король. Да, только его и сравнить нельзя с портретом моны Лизы дель Джокондо! Где загадочная улыбка? Где мягкость линий? Где сфумато?
Леонардо. Что поделаешь? Возраст!
Анна. К тому же он при смерти…
Король. Кто?
Анна. Мастер Леонардо.
Король. Мастер Леонардо-то при смерти. Только это не мастер Леонардо!
Король снимает с Леонардо берет, парик, сдирает с его лица бороду и перед нами предстаёт 39-летний очень хорошо сложённый кудрявый красавец с лукавым взглядом. Это – Салаино. Анна испуганно зажимает рот рукой, но и улыбается: ей интересно.
Король (флегматично). Я так и думал. Кто ещё мог сыграть эту роль? Как на празднике в честь моей коронации! Я помню. Салаино-чертёнок!
Салаино (кланяется). Джан Джакомо Капротти да Орено, если позволите.
Король. Ну? И зачем понадобилось всё это разыгрывать?
Салаино (подражает флегматичной манере короля). А зачем понадобилось ездить сюда каждый день? (Анне) Вам уже не скучно, драгоценная мисс?
Анна слегка обижена фамильярностью, отходит, ставит свой незаконченный портрет к стене, но так, что его видит зритель.
Король. Не дерзи, чертёнок.
Салаино (всё так же с улыбкой, но уже со скрытым недовольством). Джан Дажкомо Капротти. Салаино меня называл только он.
Король. Называл? Он умер?
Салаино бросает взгляд на Франческо.
Франческо. Нет. Мастер ещё жив.
Салаино. А вы боитесь пропустить, ваше величество?
Король. Что?
Салаино снимает с себя длиннополый камзол.
Салаино. Вы думаете, мы не понимаем?
Король. Что? Что вы понимаете?
Салаино. Вы переехали в Амбуаз из Парижа и таскаетесь каждый день в Клу, чтобы не пропустить момент, когда наш мастер умрёт.
Король. Что ты несёшь, чертёнок?
Салаино. Вы приезжаете позировать.
Король. Кому?
Салаино. Мне. Или Франческо. Какая разница? Вы рассчитываете, что мы запомним трогательную сцену смерти великого Леонардо да Винчи на руках короля Франции Франциска Первого и когда-нибудь напишем картину на этот сюжет! Прославим и себя, и вас. Но на нас вам наплевать, а вот ваши потомки…