Скепсофант, Скепсореал

Фурзиков Николай Порфирьевич

СОЦИОМОДЕЛИРОВАНИЕ

Талантливые фантасты чутко откликаются на ощущаемые ими недостатки и проблемы современного общества, а специфика фантастических произведений позволяет рассматривать эти черты как особенности будущих или альтернативных цивилизаций и предлагать возможные подходы к их решениям, не ограничиваясь идеологическими или религиозными догмами и тем более цензурой. Широкое обсуждение таких мысленных экспериментов исключительно ценно для выбора путей нашего будущего развития, позволяя заранее проверять и отбрасывать заведомо непригодные из них и рекомендовать более подходящие.

МНОГОЛЮДЬЕ

Роберт Хайнлайн отмечал, что непрекращающийся рост населения Земли вызывает значительную перенаселенность, вследствие которой растут безработица, насилие и преступность ("Не убоюсь зла"). В русле этих проблем лежит судьба городов как мест обитания и работы большинства населения современных развитых и многих развивающихся стран. По мнению Айзека Азимова, города укрупнятся, сосредоточат в себе почти все население, транспорт и промышленность, включая основанную на гидропонике и модифицированных дрожжевых культурах пищевую отрасль, и станут почти автономными, отгородившись от внешнего мира прочными огромными куполами со стабильным внутренним климатом и получая снаружи лишь воду, сырье и полезные ископаемые. Люди всю жизнь проводят в городах, и из-за приобретенной агорафобии выход за его пределы будет немыслимым случаем, на который редко кто отважится. Жилая площадь невелика и зависит от должностного ранга и семейного положения человека,

для одиночек это только альковы в общежитиях. Объем потребления пищи и ресурсов ограничен, в частности, вода для мытья рационируется и для основной массы людей доступна лишь в душевых, совмещенных с общественными туалетами. Пища принимается в общественных столовых, лишь семьи средних и высших рангов позволяют себе ужинать дома. Прожиточный минимум обеспечивается всем, даже стоящим на нижних ступенях деклассированным лицам, но право на малейшую роскошь имеют только персоны самых высоких рангов и их семьи. Рабочие места постепенно занимаются роботами, и высвобождаемые люди теряют полагавшиеся им привилегии ("Стальные пещеры"). Отчасти схожий образ жизни установился в тоталитарном перенаселенном кастовом государстве, возникшем на исходе двух региональных войн. Люди живут стесненно в больших городских однотипных общественных домах, где уединение и вода для личной гигиены являются непозволительной роскошью. Другие здания и сооружения также строятся по одинаковым экономичным шаблонам. Государство монополизировало все источники энергии, к описываемому времени использующие термоядерный синтез с малой долей солнечной энергии. Преступления наказываются стиранием разума, в освободившиеся тела переписываются сознания умерших людей, чтобы получившиеся бесправные личности можно было использовать для непопулярных и опасных работ, в том числе, в одиночных разведывательных космических полетах (Ларри Нивен "Мир вне времени"). Авторы усердно старались показать следствия перенаселения, за что и упомянуты.

Почти сплошной супермегаполис, занимающий всю поверхность суши и укрытый сверху смыкающимися куполами с искусственным климатом и освещением под ними, представляет собой столичная планета галактической империи будущего, Трантор. Его насчитывающее сорок миллиардов население распределено по семистам полуавтономным многоуровневым секторам с отличающимися культурой и обычаями. Лишь небольшой императорский сектор располагается под открытым небом. Подземные уровни Трантора уходят далеко под континентальный шельф. Энергию ему поставляют термальные шахты, орбитальные солнечные батареи, атомные и ветровые станции на островах. Продукты питания главным образом искусственные, производятся на самой планете, а также импортируются. Дальний скоростной транспорт на планете представлен трансформируемыми крылатыми экипажами, двигающимися на магнитной подушке по многочисленным туннелям, проходящим под землей и под океанами. Эти экипажи могут также перемещаться по обычным дорогам и летать в воздухе наряду с более медленными аэротакси на ионной тяге. Город-планета охвачен информационными сетями, включая видеосвязь. Для связи с другими населенными мирами и космическими кораблями используется гиперсвязь в режиме времени, близком к реальному. Трантор - крупный космический порт, ежедневно он отправляет и принимает сотни тысяч межзвездных кораблей (Айзек Азимов "Прелюдия к Основанию", "Путь к Основанию"). Возможный вариант обустройства перенаселенной планеты. Пол Андерсон изобразил утопичный исход городского населения в небольшие самодостаточные сельские коммуны ("Последний из могикан"). Клиффорд Симак в романе-сборнике "Город" также предположил, что обычные города могут постепенно отмереть при появлении доступного для всех скоростного индивидуального транспорта, высвобождении сельскохозяйственных земель за счет развития гидропонных способов производства продуктов и широком применении роботов для выполнения повседневных домашних работ. Пока эти версии не оправдываются, и городское население Земли только растет, так как жизнь в городах дает больше преимуществ, в том числе повышает доход и статус, расширяет спектр доступных человеку возможностей для работы и отдыха. В романе "Принцип оборотня" Симак допустил, что города все-таки сохранятся как динамичные по своему составу административно-культурные центры даже при массовом переходе к использующим антигравитацию летающим роботизированным "умным" домам. В еще одном романе Симака "Планета Шекспира" люди скучены почти до предела в высоченных жилых башнях, каждая из которых вмещает население целого большого города, в числе прочего занятое сельским хозяйством на прилегающих полях. Продолжение идеи небоскребов, но с частичным продовольственным самообеспечением. А на переполненной планете Лузус небоскребы прямо называются ульями (Дэн Симмонс серия "Песни Гипериона").

Тему собранных в скопления автоматизированных трехкилометровых тысячеэтажных жилых башен-гонад с числом жителей до миллиона в каждой подробно развил Роберт Силверберг в романе "Вертикальный мир", изображающем жизнь на Земле в конце XXIV века. Большинство людей живут, работают и проводят свободное время в пределах своих считающихся отдельными малыми городами страт своей башни и почти никогда не выходят за их пределы. Страты специализируются по роду занятий их взрослого населения, которое обязано работать или постоянно заниматься каким-либо другим делом. В стратах есть собственные школы, госпитали, родильные дома, помещения религиозных культов, театры, спортивные площадки. Все п роизводственные мощности встроены в нижние страты башен. За исключением артистов, спортсменов, высокопоставленных лиц, обмена студентами и вечерних встреч жителей разных страт, другие путешествия за пределы своих страт не поощряются, их заменяют информационные развлечения и удовольствия, отправление культов, а также спортивные тренажеры. Для потребления информации и обмена сведениями имеются скоростные информационные каналы с гигантской пропускной способностью и банки данных огромной емкости. Энергию большей частью поставляет термальное тепло и сжигание отходов, используется также тепло, выделяемое телами людей. Население башен, в противовес живущим на поверхности планеты и ограничивающим рождаемость сельскохозяйственным коммунам, считает первоочередной целью собственное размножение, установив ради этого свободу полового общения и подавляя любовь, ревность и другие способные помешать рождению многочисленных детей чувства. В результате на Земле проживает 75 миллиардов человек. Одиночки и молодожены без детей живут в общих помещениях, жилая площадь, занимаемая отдельной семьей, и объем ее потребления ограничены, несмотря на периодические отселения в новые башни. Уход за грудными детьми автоматизирован, дети постарше днем занимаются в общественных группах и школах. Из-за опасности беспорядков в столь перенаселенных сооружениях беспощадно подавляются конфликты, за исключением дозволенных мелких домашних ссор, а малейшее несогласие с установленными жесткими правилами или их несоблюдение, например, несанкционированный выход из башни, как правило, без суда заканчиваются принудительной смертью недовольного бунтаря или совершившего нарушение. Столь же трагическая судьба ждет людей, которых чем-то не устраивает сложившееся положение. Такие порядки за двести лет привели к преобладанию покорности и довольства существующими условиями среди обитателей башен.

Да, здесь неизвестны войны и распространенные ранее болезни, но какой ценой? Это произошло за счет отказа от всех основных прав и свобод человека, принесенных в жертву свободе размножения. Отчасти утрированные недостатки подобного образа жизни, превращающие его в нечто похлеще простого тоталитаризма, видны самому автору. В таком обществе, например, вполне естественно ожидать искусственного прекращения жизни людей, неспособных к размножению и вышедших из трудоспособного возраста. Не суждено выжить в городах-башнях и сельских коммунах творческому меньшинству, от которого во многом зависит прогресс всего человечества (Айзек Азимов "Профессия") и которое неизбежно не будет вписываться в жесткие рамки единообразия и послушания. Поэтому возможность совершенствования такого общества со временем весьма сомнительна. И все же при нем когда-то планета переполнится. Что будет дальше? Предельный случай подобной ситуации описан Ларри Нивеном в рассказе "В траурном обрамлении", где океан экзопланеты изобилует единственным видом жизни - питательной прудовой ряской, а все побережье занято группами диких гуманоидов, непрерывно размножающихся и сражающихся за доступ к еде. Можно сослаться также на столь же вымышленный опыт бесконтрольно плодящихся технологически развитых гуманоидов-мошкитов,

чье неограниченное размножение время от времени приводит их к голоду, столкновениям из-за еды и охватывающим планету и населенные астероиды военным действиям, в которых уничтожается значительная часть населения. Это один из способов массового искусственного прекращения жизни, но при нем разрушаются почти все технологические достижения. Из-за истощения ресурсов, в том числе самих воюющих, войны прекращаются, а немногочисленные оставшиеся в живых вынуждены каждый раз начинать почти с начала, с заранее разбросанных в укромных местах планеты и уцелевших, неприкосновенных в обычное время, складов с техникой и информацией. Эти склады, в числе прочего, рассчитаны на доступ к ним полуодичавших особей. В итоге мошкиты испытали уже не один цикл подъема и упадка своей цивилизации (Ларри Нивен, Джерри Пурнель "Мошка в зенице господней", "Хватательная рука"). Это в лучшем случае, при условии сохранения жизни на планете после катастрофических войн, что совсем не гарантировано. Приведенные выше примеры изображают часть возможных типов взаимоотношений массы людей, скученных на небольшой территории. Если их общее количество слишком велико, ценность отдельной личности при этом может оказаться ничтожной, сколь бы талантлива она ни была.

Нестандартное решение проблемы городского столпотворения, правда, пригодное лишь в далеком будущем, дал Артур Кларк в романе "Город и звезды". Это полный отказ от деторождения, перевод всех горожан в электронные записи банков памяти и одновременное воплощение в телесную форму лишь малой их части в случайных комбинациях, создающих иллюзию новых встреч и впечатлений. Однако другие оставшиеся на Земле к тому времени люди все же предпочли ограниченное естественное размножение, короткую жизнь рядом с природой и совершенствование разума. Строго говоря, в электронном мире очередное телесное воплощение было бы для любого индивида неотличимо от правдоподобной виртуальной реальности (Грег Иган "Город Перестановок"), поэтому смысл такого воплощения неочевиден. Разве что ради редкого появления среди воплощенных личности, способной преодолеть впечатанные в сознания запреты на выход из изолированного города.

В добившемся успеха полуизолированном автономном городском районе установились доверительные отношения между всеми жителями, включая руководство. Нарушающие свободу личности процедуры обеспечения безопасности принимаются всеми как должное, поскольку исходят из заботы о людях и соблюдают все прочие их права. Поддерживаются, в том числе организационно и финансами, полезные экономические начинания жителей и переселенцев. Начальный этап создания таких автономий вызывает конфликты с окружающим населением, которое отчасти завидует жителям, отчасти ненавидит их. В результате формируется новая сплоченная общность, члены которой ощущают себя отличными от всех остальных (Ларри Нивен, Джерри Пурнель "Клятва верности"). Это возможный способ подготовки объединенных одной целью коллективов людей-единомышленников к автономным космическим полетам.

Длительные пилотируемые космические полеты представляют другой, психологически отличный от большого города вариант скученности, когда ограниченная по составу группа вынуждена все время заниматься одними и теми же однообразными делами, видеть одни и те же лица, ощущая отрыв от всего человечества, накапливая усталость и раздражение. Здесь дорог и незаменим каждый человек, длительные и глубокие конфликты непозволительны, потому что они наносят моральный ущерб отдельным людям и всему коллективу. В этих условиях резко возрастает роль руководителей, в том числе неформальных, особенно в ситуациях, кажущихся безвыходными, когда многие люди теряют цель жизни. Умелые предводители вовлекают коллектив в новые занятия, ставят перед ним трудные задачи, улучшают психологическую обстановку, мотивируют остальных. Волей-неволей им приходится быть одинокими и нести тяжелейшую дополнительную нагрузку (Пол Андерсон "Тау ноль"). Прикладная социопсихология и менеджмент в небольшом коллективе, какими они видятся автору. Если фантазировать дальше, то автоматизация функций обслуживания и ремонта с переводом основной части людей в анабиоз и дежурством немногочисленных сменных команд (Энн Маккефри "Заря драконов", Ларри Нивен "Подарок с Земли") была бы намного удобнее и экономичнее. Вероятно, конфликтов стало бы меньше при не столь длительном общении в постоянных сочетаниях. Близки к этому случаи попадания группы людей в кратковременные критические ситуации, где главная задача - избежать паники (Артур Кларк "Лунная пыль"). Подобные идеально-героические описания поведения людей в коллективах встречаются чаще, но среди них грозным предупреждением выглядит пример установления диктатуры малочисленной, но вооруженной командой прибывшего на место назначения колонизационного космолета, которой не могли противостоять проснувшиеся после анабиоза остальные безоружные колонисты (Ларри Нивен "Подарок с Земли").

Справиться с насилием якобы способны успехи будущей психологии, обеспечение населения продуктами питания и регулирование его численности введением контроля рождений и предотвращением случайных зачатий (Ларри Нивен "Воители"). Пока эти рецепты одновременно не проверены на практике в широких масштабах. Похожая умиротворяющая роль приписывается растущей цивилизованности, хотя здесь успех тоже приходит не сразу. Любопытный социально-литературный эксперимент на эту тему поставил Пол Андерсон. В долго находившейся в изоляции земной колонии развилась оригинальная культура, в которой работа, развлечение, искусство и личная жизнь составляют единое целое. Злоба и ненависть неизвестны, личность и общество не противостоят друг другу, государственные структуры отсутствуют. Искусство и литература исключительно радостные, в них нет трагического. Страдания и смерть близких переносятся сдержанно. При достаточно высоком уровне жизни население стабилизировано по численности на уровне, безопасном для природы. Для ее сохранения люди отказались от ферм и сконцентрировались в городах. Ездят здесь на электромобилях, а за проложенными дорогами и тропами ухаживают многофункциональные роботы, они же охраняют людей. На охоту ходят с луками и стрелами и только ради необходимой еды или для защиты урожая. Но оказывается, что вежливые, боящиеся самой мысли о насилии люди этой планеты в определенное время легко могут стать полностью невменяемой, неразумной толпой. Такая толпа моментально превращается в агрессивное стадо и может растерзать постороннего или случайно попавшего под руку и даже убить собственных детей. Поэтому незадолго до наступления длящегося несколько дней такого периода они оставляют своих малышей и престарелых под надзором и защитой роботов, изолируют под автоматической защитой всю имеющуюся технику и уходят в близлежащие священные города-лабиринты с большим количеством мест для укрытия одиночек и малых групп, пока не пройдет срок всеобщего помешательства. Дома в городах построены хорошо защищенными, чтобы выдержать возможный всплеск буйства при внезапном наступлении невменяемости, а удаленные фермы пришлось забросить из-за их уязвимости в такое время. Когда-то эти приступы помешательства были нерегулярными и непредсказуемыми, но со временем колонисты догадались приурочить их к наступающим раз в несколько лет периодам цветения местного растения. Аромат этих цветов благотворно влияет на толпу, погружая ее в мир почти безобидных грез, снижая уровень агрессивности и помогая снять напряжение в ходе длительных общих танцев. Но если что-то или кто-то вмешивается в эти грезы, люди снова становятся нерассуждающими, невменяемыми и всесокрушающими существами. По этой причине они выжили только в климатической полосе произрастания этого растения, смягчающего проявления агрессии. Их память почти не сохраняет воспоминаний о случаях жестокости в подобные периоды, напротив, считается, что при этом наступает самый большой праздник, во время которого они сами становятся Богом. Цена перевоплощения в такое божество - то, что с праздника возвращаются не все, некоторые погибают в спонтанных вспышках насилия. В колонии эта тема табуирована, и соответствующие расспросы посторонних не поощряются ("Ночное лицо").

Конечно, полный вымысел, в том числе в отношении путей, способных привести к такому образу жизни, но он отражает реальную психологическую ситуацию: если люди долго сдерживают или подавляют свои эмоции, это может окончиться страшным по своим последствиям взрывом бесчинств. Поневоле задаешься вопросом, что хуже: такой редкий, сконцентрированный во времени жестокий выплеск накопившихся напряжений и эмоций либо более или менее равномерно распределенный? Пол Андерсон подтверждает также мнение, что налет цивилизованности тонок даже на современном человеке, и стоит обществу дать слабину или сравнительно небольшому проценту его индивидов чуть качнуться в прошлое, как в людях просыпаются не знающие удержу звери, чудовищно опасные возможностью совершения самых страшных поступков и действий. Это понимал Дэвид Брин, указавший, что предоставление людям канала выброса агрессии в виде безобидных дублей-големов лишь повышает уровень агрессивного поведения, люди "подседают" на насилие как на наркотик ("Глина"). Кстати, именно этим опасны затянувшиеся серьезные социальные конфликты, особенно с применением оружия, когда само насилие порождает свою дальнейшую эскалацию, а его рецидивы возможны даже после прекращения такого конфликта. Скопление возбужденных масс людей также быстрее приводит к преступлениям (Ларри Нивен "Синдром толпы"), а ситуация безнаказанности - к анархии и спонтанному разгулу насилия (Ларри Нивен "Вуаль анархии"). Или все же можно обойтись без него?