Скепсофант, Скепсореал
Шрифт:
В обстановке террора, страха и постоянного партийно-государственного двуличия выросло несколько поколений. Неудивительно, что средний советский человек был запуган, склонен к ложным и корыстным доносам, беспричинно агрессивен, жесток, аморален, вороват, несмотря на прекраснодушные призывы в стиле кодекса строителя коммунизма. Свою роль в этом сыграл опыт тюрем и лагерей, через которые поневоле прошла значительная часть населения. В результате Советский Союз во многих отношениях напоминал огромный лагерь с установленной в нем тюремной иерархией и такими же порядками и методами управления. Откуда же в лагере взяться навыкам демократии? Например, с помощью навешивания различных ярлыков и разнузданной госпропаганды агрессия большинства неоднократно подогревалась и направлялась на ни в чем не повинное меньшинство. И сейчас мы видим попытки повторения тех же приемов. Если наша так называемая элита не брезгует ими, а народ это проглатывает, значит, мы еще не расстались с советским образом жизни.
Еще одна беда заключается в том, что многие выросшие в подобных условиях люди, в том числе политики, просто не знают иных способов государственного управления и ратуют за применение все той же негодной модели в нынешних условиях, пытаясь подогнать под нее изменившуюся обстановку. В результате до сих пор наша страна барахтается в этом дрянном наследии и никак из него не выберется, переживая в настоящий момент некую смягченную "культурную революцию", в свою очередь повторявшую отечественный террор тридцатых годов прошлого столетия. В откровенном стремлении сохранить власть за собой наша родная бюрократия и сейчас не особо стесняется в средствах, "курощая" политических соперников всевозможными и не всегда вегетарианскими способами, разве что до расстрелов дело не доходит. Даже обычную и полезную критику реальных недостатков тут же стараются представить русофобией, происками пятой колонны, предательством и т.д., вместо того, чтобы взяться за исправление выявляемых людьми упущений. Больше всего это говорит о самих бюрократах, отчаянно не желающих расставаться с властью и сопровождающими ее лакомыми печеньками типа контроля огромных ресурсов, возможностей отщипывать от распределяемых средств, припрятанных в офшорах капиталов, квартир по льготным условиям, зарубежной недвижимости, обучения детей за границей. И эти персоны вместе со своей обслугой пыжатся изображать из себя патриотов?
По представлениям фантастов, властолюбие остается столь же типичным
Враждующие между собой придворные группировки раскинувшейся на просторах галактики империи все время заняты борьбой за власть (Гордон Диксон "Волк"). Непременной заботой императоров Транторианской империи является удержание власти, а претендентов на трон интересуют способы его возможного захвата (Айзек Азимов "Прелюдия к Основанию", "Путь к Основанию"). Схожие намерения отличают их последователей, в том числе мутанта Мула, обладавшего способностью дистанционно управлять эмоциями людей и подчинять себе их волю (Айзек Азимов "Основание", "Основание и империя"). За власть и положение в высшем круге Второго Основания активно борются его члены, хотя в нем даже верховная должность первого спикера несет с собой гораздо больше обязанностей, чем прав (Айзек Азимов "Край Основания"). Религиозные деятели также не прочь использовать подвернувшийся шанс захватить власть и пользоваться ее преимуществами (Роберт Хайнлайн "Если это будет продолжаться"). Тому же соблазну может быть подвержен талантливый, но аморальный изобретатель (Дэвид Брин "Глина"). Претендент в межзвездные диктаторы без колебаний готов применить гениальное изобретение в качестве оружия устрашения, чтобы подчинить себе всех соперников и несогласных (Джек Чалкер "Изгнанники у Колодца душ"). Миллиардеру будущего оказалось мало его огромного экономического влияния, он решил, предварительно отредактировав личный генетический механизм и такой же механизм своей семьи, создать вирус, смертельный для всего остального человечества (Грег Иган "Отчаяние"). Власть действует как рентген для непорядочных: "любой, занимающий высокое положение, должен быть полнейшим, циничным эгоистом" (Иэн М. Бэнкс "Алгебраист"). Чтобы такой эгоизм не сказался на эффективности управления, полезно не доводить его до предела, периодически сменяя находящихся у власти людей и удерживая их под контролем независимых, а не карманных, судов, СМИ и всего общества.
В стремлении к власти люди не останавливаются перед ложью и преступлениями. Недовольные властью объединенного мирового правительства руководители транснациональных корпораций организуют климатическую войну против народов, финансируют выступления недовольных, снабжают оружием партизан и повстанцев, инициируют серии кровавых столкновений, приводящих к падению национальных правительств (Бен Бова "Колония"). Развязав опустошительную войну на Земле, правители двух противостоящих блоков достаточно быстро прекратили ее. Однако основную часть населения, заблаговременно укрывшуюся в изолированных самообеспечиваемых подземных убежищах и занятую производством роботов, об этом не информировали, напротив, более десяти лет ловкая телепропаганда сообщала им, что война продолжается и выходить на поверхность нельзя. За это время оставшийся снаружи и частично уцелевший контингент захватил всю власть и поделил между собой поверхность на огромные поместья, обслуживаемые роботами. Немногих вырвавшихся из убежищ наружу изолировали в закрытых производственно-жилых комплексах, мало чем отличающихся от подземелий по своему распорядку (Филип Дик "Предпоследняя истина"). Несмотря на гибель большинства населения Земли в ядерной войне, офицеры советского космодесанта готовы применить оружие в борьбе между собой для захвата командных полномочий (Грег Бир "Эон"). Желание установить собственную власть над торговой планетой Лиад движет командиром засекреченного и тайно финансируемого департамента этой планеты, толкая его на свершение кровавых преступлений (Шарон Ли, Стив Миллер "Агент перемен", "Дерзаю"). Случайно проявившееся умение перемещаться во времени по своему желанию предоставляет способному властолюбивому расисту реальный шанс повлиять на формирование будущего путем образования на осколках послевоенного мира технологически развитого рабовладельческого протогосударства с использованием насилия, убийств, грабежей. Остановить его и переориентировать уже сложившуюся организацию на путь служения всему человечеству способно лишь тщательно подготовленное вооруженное объединение равных ему по умению лиц (Пол Андерсон "Настанет время"). По прибытии в систему Тау Кита колонизационного космолета его вооруженная команда во главе с капитаном силой и убийствами захватила власть, установив фактическую диктатуру, в которой колонисты и их потомки стали людьми второго сорта. Так продолжалось триста лет, пока полученные с Земли важные медицинские материалы не подтолкнули номинального главу колонии на проведение своеобразной революции сверху, чтобы избежать гибели значительной части населения (Ларри Нивен "Подарок с Земли"). Страшным злом выглядит распространение в космосе самого жестокого общественного устройства– тоталитаризма завтрашнего дня, использующего технологические достижения для превращения людей в марионеток и всемерной собственной экспансии, не останавливающегося перед любыми средствами, лицемерно прикрывающегося целями установления нового порядка (Чарлз Стросс "Железный рассвет"). "Власть и алчность... производят опустошение в людских душах" (Джек Чалкер "Полночь у Колодца душ").
"Вы упиваетесь властью, а убийство - одно из проявлений власти... Но человек удерживал звездные форпосты не физической силой, а силой разума, колоссальной интуицией и еще - непоколебимой убежденностью в том, что он, человек, является венцом творения всего живого в Галактике, несмотря на обилие фактов, способных опровергнуть эту убежденность... Человек с презрением относился к любым цивилизациям, если их величие не сопровождалось агрессивностью и жестокостью". Подобные люди, считая себя исключительными, стремятся к власти, основанной на могуществе и знании, которые они не собираются делить с другими, им мало контролируемой ими галактической империи, они хотят властвовать над всей Вселенной (Клиффорд Симак "Снова и снова"). Определенные властные побуждения приписываются генетически модифицированным дельфинам (Дэвид Брин "Звездный прилив"). Те же самые мотивы переносятся на инопланетян, якобы способных использовать крупнейший массив накопленных вымышленным Галактическим центром знаний для навязывания и укрепления личной власти ("Клиффорд Симак "Проект Ватикан") или стремящихся к гегемонии в данной области галактики (Пол Андерсон серия "Доминик Флэндри"). Технически развитые, трусливые и расчетливые кукольники косвенным путем способствовали победе цивилизации людей в развернувшихся кровопролитных войнах с агрессивной кзинской патриархией, стараясь умерить ксенофобию кзинов и заодно обеспечивая себе будущие преимущества в торговле с обеими сторонами (Ларри Нивен "Мир-Кольцо"). Явный перенос на галактов идеала уходящей в прошлое земной геополитики как многосторонней игры с нулевым выигрышем: ослабляй своих противников, заставляя их враждовать между собой. Закулисная власть над людьми привлекает Техно-Центр, объединение самостоятельно развившихся искусственных разумов будущего, манипулирующее
Стратегические цели и политику многих изображенных фантастами цивилизаций будущего можно характеризовать словами, приписываемыми одному из руководителей мерсеян, более молодых соперников людей: "Боевые действия - только средство для достижения конечной цели - гегемонии нашей расы. А это, в свою очередь, тоже лишь средство достичь самого высшего итога - абсолютной свободы для нашей расы делать в галактике все, что она захочет" (Пол Андерсон "Мичман Флэндри"). Здесь проглядывает вполне обычное для нашей земной современности стремление к силовому политическому доминированию. Сохранится ли оно в далеком будущем или верх возьмет конкурентное сотрудничество и насколько опыт человечества будет пригоден в маловероятных отношениях с галактами?
Справиться с неограниченным властолюбием помогает демократия. Обычно она реализуется через ту или иную выборную систему, при которой властные полномочия руководителей всех уровней ограничены законом и приобретаются не по наследству, назначению предыдущим руководителем или в результате переворота, а по итогам периодических свободных конкурентных выборов. В таких выборах вправе участвовать все совершеннолетние избиратели, на них не должны допускаться многократные победы одних и тех же лиц или неограниченное продление их полномочий. Чтобы исполнительная власть не издавала законы в своих интересах, ее, как показывает исторический опыт, следует отделять от законодательной. Одни эти меры по организации власти не идеальны, при отсутствии реального общественного контроля их легко извратить. Это прекрасно подметил Ллойд Бигл в повести "Кто в замке король", изобразив общество городов-государств, основанных фактически на крепостном праве, задрапированном режиссируемыми городской аристократией выборами декоративных правительств. Разделение и независимость двух ветвей власти, законодательной и исполнительной, даже при условии признания обществом подобного порядка управления, не обязательно приводят к демократии, хотя способствуют ее зарождению. Для этого система всеобщих выборов должна дополняться независимыми от этих властей авторитетными судами, такими же средствами массовой информации и развитой сетью общественных организаций. Все это вовлекает в реальное управление большее количество людей и позволяет учитывать их интересы и интересы представляемых ими избирателей в процессах выработки и проведения в жизнь важных для общества решений. При установленной законом и соблюдаемой периодической публичной отчетности властей, в том числе в виде выборов, их действия тем самым оказываются под постоянным контролем широкой общественности. Реальная многопартийность не дает возможности сосредоточить управление и контроль в одних и тех же руках. Отделение политических интересов от экономики облегчает сменяемость власти. Всем этим демократия отличается от авторитарных и тем более тоталитарных режимов, замыкающихся на весьма ограниченных по своему составу группах интересантов. Естественно, она не позволяет превратить политическую борьбу в насильственное устранение конкурентов или ограничение их возможностей.
Колонию на планете Гермес представляет во внешних сношениях и командует ее вооруженными силами Великий Герцог, который выбирается из узкого, но не связанного с имущественными интересами, круга лиц. Его верховная власть уравновешивается влиянием президентов аристократических земельных кланов-имений и лидеров Последователей, за которыми стоят промышленные и людские ресурсы (Пол Андерсон "Обитель мрака"). Во всем цикле произведений того же автора о Торгово-технической лиге экономическая мощь Лиги сочетается с политической властью правительства Содружества, объединяющего планеты Солнечной системы и часть инопланетных колоний. Исполнительная и судебная власть Коронала ограничена возможным вмешательством Понтификса в качестве верховного арбитра, а также эффективным моральным воздействием независимых Леди Острова и Короля снов (Роберт Силверберг цикл "Маджипур"). Основанное на хартии, конституции Перна, существование автономных квазифеодальных холдов– поселений, цехов и Вейров (Энн Маккефри, пернский цикл) отражает равновесие раздробленных основных сил и поддерживает относительную стабильность жизни на планете, как в периоды падений опаснейших Нитей, так и в интервалах между ними. Высшим органом управления и одновременно верховным судом является периодически созываемый конклав, в который входят лорды великих холдов, предводители Вейров и главные мастера цехов. Судебные решения тройки, составленной из лорда великого холда, предводителя Вейра и главного мастера цеха ремесленников, приравниваются к решениям конклава ("Небеса Перна"), правда, не на основании хартии, как это изображено в романе. При составлении хартии на Земле ("Заря драконов") можно было предусмотреть появление руководителей холдов и цехов, но никак не предводителей Вейров. Вейры возникли уже непосредственно на планете, для ее защиты с помощью генетически выведенных драконов от падений с неба неизвестных до того прожорливых Нитей. Ради общего выживания периниты могут иногда объединять свои знания и умения, ограничивая на время самостоятельность цехов и холдов ("Странствия дракона", "Все Вейры Перна"). Безопасность планеты превыше автономии ее отдельной единицы ("Отщепенцы Перна"), поэтому за халатность конклав отрешает от должности и ссылает Чокина, лорда-владетеля великого холда Битра, создавая прецедент, а всадники Вейра исполняют это решение, формально нарушая независимость холда, но действуя в общих интересах Перна ("Глаз дракона").
Какие опасности подстерегают на пути к демократии? Пример владетеля малого холда Фэкса, коварством и убийствами захватившего сначала великий холд своего дяди, а потом и пару соседних великих холдов ("Мастер-арфист"), показывает, что конституционная хартия и традиции сами по себе не ограничивают их нарушителей, а пацифизм бессилен перед вооруженной силой, даже если она действует без законных оснований. И что может помешать некоему предводителю Вейра, единолично распоряжающемуся превосходящей все остальное воинской мощью всадников и драконов, возвести силовое решение в обычай, а не останавливаться в своих действиях в ожидании решения конклава? Приписывавшая властолюбие алчности Маккефри понимала, что та возникла в ходе эволюции и типична не только для людей ("Заря драконов"), и ввела клятву всадников, согласно которой они обязуются защищать холды и мастерские ("Мастер-арфист", "Полет дракона"). Судя по описанным преступлениям перинитов ("Глаз дракона", "Мастер-арфист", "Отщепенцы Перна", "Все Вейры Перна"), такую клятву совсем несложно нарушить или изменить. А скорее всего, не надо ничего нарушать или менять, потому что обязанность защиты Перна, видимо, не связана напрямую с независимостью холдов и мастерских, и Вейры вполне могли бы их защищать, держа в полной своей власти. Прилетевшие из прошлого Древние всадники, к примеру, относятся к холдерам и ремесленникам, как к подневольным ("Странствия дракона", "Барабаны Перна"), и лишь собственная лень мешает им сделать следующий шаг к подчинению последних. Здесь автор выглядит неубедительно, и то, что всадники до сих пор не поработили всю планету ("Все Вейры Перна"), - не самый естественный исход. Для устойчивости сложившегося равновесия сил предводители Вейров и лорды должны сознательно и постоянно отказываться от алчности, властолюбия и не пренебрегать своими прямыми обязанностями по созданию условий для процветания своего Вейра и великого холда. Слишком многое зависит от их личных качеств, как в большинстве реальных случаев. Вывод: надо правильно воспитывать элиту, тщательно отбирать и проверять выдвигаемых ею будущих руководителей, чтобы не надеяться на авось и не жалеть потом об упущенных возможностях (Гордон Диксон "Зовите его Господин"). Нельзя отдавать такую подготовку каким-то узким замкнутым группам - этот путь ведет к клановой полумафиозной системе управления. Обучение только в собственной стране не дает в полной мере воспользоваться опытом других наций. Разделение властей распределяет рычаги управления по разным рукам и препятствует сползанию к авторитарным или военным режимам правления. Но не ждите от него автоматической демократии - для ее ростков нужны немалый достаток населения, мирные условия и долгий тщательный уход. Впрочем, ограничение избирательного права и рождаемости в обмен на преодоление бедности и безработицы может предполагаться даже в гораздо более развитом обществе будущей Земли (Джеймс Блиш "Сердце звездного мира").