Сколько стоит рекорд
Шрифт:
У Игоря даже пересохло во рту. Вот как! Ай да друг! Продал…
И тотчас он обрел полное хладнокровие.
— Послушай, Чумаков, — спокойно сказал он. — Хватит темнить.
И прислушался.
В трубке что-то булькнуло. На миг наступила пауза.
«Бросит трубку», — мелькнуло у Игоря.
Но «доброжелатель» не бросил. Нервы у него, видимо, были в порядке.
— Чего-чего? — усмехаясь, спросил он. — Какой там Чудаков?! Ну, адью! Любишь проигрывать — дуй и дальше в таком разрезе!
Раздались короткие гудки.
Игорь
«Ну, Чумак, мы еще встретимся, — хмуро пообещал он. — Покалякаем начистоту. Спуску не дам».
Игорь задумался.
«Но почему он так? Зачем?»
Непонятно…
Игорь прикрыл глаза, постарался «вызвать» живого Чумакова. Ну, что?! Парень как парень. Боксер, правда, не ахти. А так — ничего…
И вдруг… Вдруг, как фара ночью… В «Вечернем Ленинграде» как-то была заметка про Семена Дыню. Он тогда как раз стал чемпионом города. В раздевалке газета ходила по рукам. Ребята читали, острили, похлопывали Семена по плечам. «Ну, как жизнь «талантливый продолжатель»? Так назвал его корреспондент.
И вот сейчас Игорь неожиданно четко вдруг вспомнил, как читал заметку Чумак. Он читал молча, весь напрягся и вроде бы даже побледнел. Да, точно, побледнел…
«Зависть, — вдруг с поразительной ясностью дошло до Игоря. — Зависть загрызла. Давно Чумак втихую завидовал Дыне. Ну, а сейчас… Докатился… Да… Докатился…»
…Как обычно, без четверти одиннадцать Игорь лег.
И в постели он еще раздумывал о Чумакове, и о том, как ловко тот маскировался, даже казался своим в доску, рубахой-парнем.
Но вскоре мысли Игоря снова вернулись к недавнему бою. К последнему своему бою. К последнему — и проигранному.
«И все же обидно, — подумал он. И усмехнулся. — Никто не узнает. И в газетах не напишут: «Так поступают советские люди!»
Он повернулся на другой бок, закрыл глаза.
«А впрочем — почему это «никто»? Я знаю! Значит, уже не никто».
Эта мысль поразила его.
«Да. Я знаю. Я. И достаточно».
С этой успокоительной мыслью он и заснул.
АВТОГРАФ ЧЕМПИОНА
Витька Королев принес в класс что-то большое, плоское, тщательно завернутое в газету и крест-накрест обвязанное шпагатом.
— Только чур! Без рук! — строго предупредил он ребят, окруживших парту.
Под нетерпеливыми взглядами мальчишек Витька как-то томительно долго развязывал бечевку, потом так же невероятно долго снимал газету, а под газетой еще оказалась
Наконец обнаружилось, что в таинственном пакете скрывается всего-навсего шахматная доска. Самая обычная деревянная доска — плоский ящичек, куда после игры укладываются фигурки. Доска к тому же не новая, потертая, с трещинками и пятнами.
— А звону-то! — присвистнул Алик. — Будто у него там кость снежного человека. Или осколок с Луны.
Витька даже не посмотрел на Алика.
— Внимание! — тихо, но внушительно произнес он и, раскрыв доску, положил ее на парту.
Все это он проделал так аккуратно, так осторожно, будто доска начинена пироксилином и, если хоть чуточку стукнуть ее о парту, тотчас взорвется.
— Вот! — Витька гордо оглядел мальчишек.
Никто не понял. Что — «вот»?
Тогда Витька молча указал на белые поля в центре доски.
И тут только ребята увидели: посреди доски, по диагонали, на четырех клетках, было синими чернилами написано:
«Вите Королеву.
Учись
хорошо.
Михаил Ботвинник».
— Ой! — пискнул Алик. — Тот самый? Чемпион мира?
Витька даже не счел нужным отвечать.
— Ну, между прочим, чемпион теперь не Ботвинник, а Борис Спасский, — не отводя глаз от доски, тихонько сказал Изя.
Но тут уж все загалдели.
— Ботвинник, если б он помоложе, твоего Спасского на обе бы лопатки! — крикнул Костик.
— Ботвинник и Алехина бил, и Ласкера, и Капабланку — подряд всех-всех чемпионов! Вот! — припечатал Шурик.
Да что там говорить! Ребята прямо пожирали глазами чудо-доску.
Вот это вещь! Такую — хоть в музей!
Правда, настырный Изя еще пробормотал что-то — мол, чемпион мог бы и поостроумнее что-нибудь написать. Подумаешь, открытие — «учись хорошо»! Но тут все закричали, что Изька просто завидует. Факт, завидует! И ему пришлось замолчать.
На первом же уроке — была литература — чудо-доску показали учительнице.
— Да, — сказала Мария Трофимовна. — Очень целенаправленный автограф. Теперь тебе, Королев, придется накрепко запомнить, что «мышь» — с мягким знаком.
Ребята засмеялись. Это в прошлой диктовке Витька написал «мыш». И еще оправдывался, что мышь, мол, бывает и самцом, и самкой, а если самец, то мужского рода, и, значит, мягкий знак не нужно.
На втором уроке показали доску физичке. Удивительно, как однообразно воспринимали учителя подпись чемпиона!
— С таким автографом стыдно путать формулу равномерного прямолинейного движения! — сказала физичка.
А на третьем уроке математик, внимательно оглядев доску, сказал:
— А между прочим, Ботвинник — доктор наук. И уж уравнения с одним неизвестным как семечки щелкает… Да…
Это был опять же штыковой выпад прямо в Витьку Королева.
Оказалось, владеть автографом чемпиона вовсе не так просто. Но Витька не унывал. Ладно, ладно! Ехидничайте. Острите.
Но больше всего ему досталось дома.