Сколько стоит рекорд
Шрифт:
— Не такая уж чепуха! — словно раздумывая вслух, медленно произнес Старик.
Мотя-Котя удивленно переглянулись. Бросить больную девушку? Одну? В палящей пустыне?
— Одну, конечно, не кинем, — продолжал Старик. — Пусть двое, самых быстрых, идут и принесут оставшимся воду…
Кирилл подумал: что ж, в предложении Старика есть здравое зерно, «сермяга», как любит говорить Симочка.
Двое самых быстрых, если постараются, доберутся до машины еще до темноты. Пойдут налегке. Оставят здесь все лишнее.
— Пусть идут Мотя-Котя, — предложил Старик.
Это было естественно. Кирилл вряд ли покинет Симочку. А Старик он стар. Мотя-Котя самые молодые, самые сильные.
— Разделите воду, — сказал Старик.
— Пополам, — добавил Кирилл.
Он аккуратно отлил из фляги половину воды в пустую флягу, но, прежде чем отдать ее, вопросительно посмотрел на Старика. Может, тот добавит уходящим часть своей воды?
Но Старик молчал.
Тут уж не выдержала Симочка.
— Пополам — так всю пополам, — прошептала она.
— Нет, — отрубил Старик. — Мы же договорились. Эта фляга — моя.
— Бросьте торговлю! — вспыхнул Мотя. — Мы и так дойдем. А вода может еще Симочке пригодится…
Мотя-Котя ушли. Симочка лежала на брезенте, тихо беседуя с Кириллом. А «Старик» курил и глядел вдаль. Долго, пока Мотя-Котя не превратились в двух маленьких букашек…
— Ну, — сказал Старик так спокойно, будто и не было безобразной сцены с разделом воды. — Пора… Надо добраться до холма.
Кирилл встал. Они опять взялись за брезент. Двигались медленно, отдыхали. Смены не было, нести Симочку — тяжело и неудобно. Концы жесткой ткани выскальзывали из быстро потеющих рук.
Кирилл устал. Рубаха давно взмокла. Но особенно злило его, что Старик не просил передышки. Кирилл сам вынужден был через каждые две-три сотни шагов объявлять перекур.
— Пить, — попросила Симочка.
Это было против условия: они еще не дошли до двадцатого километра, далеко не дошли. Но ведь теперь все изменилось. Мотя-Котя делают рывок…
Кирилл посмотрел на Старика. Тот молчал.
Кирилл нацедил из фляги ту же порцию, шестьдесят граммов, — Симочке. Подумал, налил и себе. Хотел отмерить половину, граммов тридцать. Сохранить чуть-чуть на «черный день». Но не смог. Рука сама долила до черточки.
«Э-эх, слабец!» — обругал себя Кирилл, пряча от девушки глаза.
Старик лежал у тропы, подсунув руки под голову. Не пил.
— А вы что же? — удивилась Симочка.
— Когда полная фляга на боку — и пить не тянет, — отозвался Старик. — Тут ведь все дело в психологии…
Симочка заметила: во рту у него по-прежнему что-то перекатывается, очевидно, камешек. Она оторвала полоску от платка, украдкой сунула за щеку и стала сосать. Кажется, чуть полегчало. Или и
И опять они долго шли по раскаленной тропе. Теперь делали, дай бог, километра полтора в час. Но не сидеть же? Надо дотащиться до двугорбого холма…
Добрели до него, когда уже стало смеркаться.
— Пить! — взмолилась Симочка.
Глаза у нее воспалились, щеки впали, волосы рассыпались.
«Жар», — покачал головой Кирилл.
Он и сам еле стоял. Перед глазами колыхались зеленые, синие и оранжевые полосы. Они словно струились, медленно, плавно плыли в распаренном воздухе.
Кирилл достал флягу, нацедил девушке ее порцию. Когда она выпила, отмерил себе. На этот раз он все-таки удержался: вылил не все, граммов двадцать оставил. Последние двадцать граммов…
Старик опять не пил.
— Вы и впрямь намерены тягаться с верблюдом? — грубо спросил Кирилл.
Он устал, и его раздражала эта странная выносливость.
— Когда полная фляга на боку… — сказал Старик.
— Да, знаю: пить не тянет, — сердито оборвал Кирилл.
Развели костер, поели. Кирилл, разделив пополам остатки воды, — набралось по одному глотку, — выпил с Симочкой.
«Вот и все, — подумала девушка. — Теперь только ждать…»
Она задремала. Вдруг ей послышался стрекот вдали. Да, явно — рокочет мотор, прерывисто, с выхлопами…
— Машина! — крикнула Симочка.
Второй машины в отряде не было, а сломанную, конечно, еще не могли отремонтировать. Но все же Кирилл прислушался, насторожился. Нет, все было тихо. Почудилось.
Симочка опять задремала, а Кирилл со Стариком молча лежали у догоравшего костра.
— Пить, — сквозь сон пробормотала девушка.
Кирилл поглядел на Старика. Тот делал вид, будто и не слышал Симочку.
«Так», — покачал головой Кирилл.
Симочка долго лежала тихо, потом вдруг встрепенулась:
— Пить!
Кирилл злобно поглядел на Старика. Тот по-прежнему делал вид, что все это его не касается.
— Послушайте, вы, — сказал Кирилл.
Он встал и пальцем поманил Старика от костра. Их мужской разговор не для Симочки.
— Вы слышите: девушка просит пить, — сказал Кирилл, когда они отошли.
Старик кивнул.
— Чего же вы так трясетесь над водой? Ведь скоро придут наши.
— Неизвестно: скоро ли? А сейчас, когда у меня полная фляга, всем нам, и Симочке в том числе, легче переносить жажду. Это психология…
— Насчет психологии я уже в курсе, — наливаясь яростью, прошептал Кирилл. — Короче: дадите девушке полстакана? Да или нет?
— Нет…
— Ах, так! — Кирилл шагнул к Старику. — Тогда… Тогда… Тогда я отниму у вас флягу. Да, отниму!..
Старик в упор поглядел в суженные, бешеные глаза Кирилла. Что он в них увидел — трудно сказать. Но отстегнул флягу.