Сколько стоит ваше сердце?
Шрифт:
Каротта милая в огне,
Но крепость наша — вера,
И небеса послали мне
Защитника Эдера,
Чтоб он злодея наказал,
Поправшего законы
И чтоб над нами воссиял
Огонь Святой короны.
Пусть Тьма сильна, сильны враги
Судьба моя светла!
Винкер одобрительно кивнул, развернулся и неспешно направился к лошадям. Вслед ему неслась песня, подхваченная народом на площади:
Эдер, Преславный, защити
Оборони от зла…
— Какие отвратительные стихи, — сказала Алета, едва Марк снова забрался в седло. — С чего тебе вздумалось поощрять эту убогую бездарность чем-то, кроме веревки?
— С того, что лучше всего рыба в мутной воде ловится на золотую блесну. А ты, дорогая сестра, придержи язык. Мы в Каротте, а здесь власть Императора еще более эфемерна, чем защита Небес.
— Святые Древние!
— Вот это правильное настроение, молодец. Народ здесь очень религиозный.
Алета поправила сползающий капюшон рясы.
— У тебя есть золото, — сказала она, — Значит, мы сейчас может уйти зеркалом в столицу?
— Не совсем. — Винкер помрачнел.
— Что нам может помещать?
— Остаточный фон.
— Я не понимаю, объясни, — раздраженно велела Алета.
— Ты знаешь, что такое благословение Храма? — вместо ответа спросил Винкер.
— Это все знают — защита от эманаций магии, которые могут повредить душе.
Марк поморщился, но возражать не стал.
— Какие заклинания благословение творить позволяет?
— Те, что не пятнают душу. Целительские, бытовые — но не все.
— Что между ними общего?
— Жрецы их не одобряют, но и не запрещают… Может быть, потому, что это благое воздействие. Направленное на созидание. Эшери под благословением колдовать вообще не может, огненные заклинания рассеиваются сразу.
— Дай руку. Смотри — вот так работают те заклятья, которые творить можно, — Винкер медленно и осторожно сжал своей широкой ладонью ее — тонкую и узкую. Алета невольно улыбнулась — настолько это было бережно и почти нежно. — А вот так те, которые творить нельзя, благословение их не терпит…
И он стиснул ее пальцы мгновенно, резко и больно. Алета вскрикнула и зашипела, как потревоженная гадюка.
— Ты мне чуть пальцы не сплющил!
— Извини. Но — смотри, в первый раз ты улыбалась, а сейчас съесть меня готова.
— Больно потому что!
— Неприятно, — согласился Марк, — слишком резко. Вывод — сила не при чем. И стихия не при чем. Воздушный щит можно уже со вторым уровнем ставить, а портальная магия требует, минимум, четвертого. Но порталы в Храмах работают, а щиты не развернуть. Дело не в силе воздействия заклятия, а в скорости, с которой оно меняет мир. Если медленно и постепенно — то и в алтаре хоть уколдуйся. А если быстро — получаешь по рукам.
Магическое поле, на которое опираются порталы — это упругая пленка… А что происходит, если нажать на нее слишком сильно и слишком резко?
— Одно из двух: либо по носу щелкнет, либо лопнет, — пожала плечами девушка. — Постой, ты хочешь сказать, что… Но портал ведь сработал!
— Путь был закрыт для всех, кроме жрецов. Барьер. Снять его не зная, как ставили — за такое короткое время было нереально. И я его просто снес. Чистой силой.
— И пленка лопнула? А отдачей нас выбросило на край империи?
— Примерно так, — кивнул Винкер, — будет время, я сделаю точный расчет. Но уже сейчас скажу, что быстро магическое поле не восстановится. Месяц — это минимум. После таких воздействий, я бы и двум не удивился.
— Да-а, — протянула впечатленная Алета, — и у тебя четвертый уровень… Сколько у Эшери — в Храме замерить не смогли, шар на куски разлетелся. Но он ничего даже близко похожего не творил.
— Да-а? — передразнил ее Марк, — а кто тебя из под носа Священного Кесара вытащил и две империи на уши поставил? Святые Древние?
Винкер потер нос и задумчиво добавил:
— Его светлость — очень интересный человек. Хотел бы я хоть одним глазом, хоть в замочную скважину посмотреть на его детство. Уж больно навыки у него для потомственного аристократа…
— Не подходящие? — вскинулась девушка, готовая защищать любимого брата от кого угодно.
— Знакомые. Только вот откуда бы?
Городок оказался небольшим и разговора как раз хватило, чтобы доехать до ворот. Дальше начиналась узкая — в одну телегу, тропа, которая шла лесами, упираясь в предгорья.
Тропа считалась довольно опасной, и ночью по ней не ездили, но Марк решил, что до темноты еще успеет сделать несколько миль, да и воздушный щит на что?
Путники углубились в зеленую арку под кронами, оставляя городок за спиной. Через некоторое время Алета расправила плечи.
— У меня, наверное, мания преследования развивается, — поделилась она, — пока ехали по городу, все время казалось, что за мной кто-то следит… Как будто в основании затылка холодно и оглянуться все время хочется. Неприятное ощущение!
Марк взглянул на девушку с новым интересом:
— Раскрываешься, как цветок, Алета. Оказывается, у тебя хорошее чутье. В моей бывшей службе такие люди очень ценились.
— Что ты имеешь в виду? — насторожилась графиня.
— Только то, что тебе не показалось. За нами на самом деле следили от самой площади и до ворот.
— Серьезно? — изумилась и возмутилась она, — А почему ты мне ничего не сказал?
— А зачем? Враждебных намерений у них не было. Когда выслеживают, чтобы напасть, действуют по-другому. Эти просто хотели узнать, куда мы направляемся и не собираемся ли остановиться в трактире.