Скорбь преисподней
Шрифт:
– Что я?.. Ты о чём?
– Ты молил Бога дать тебе силы. Как сейчас помню: «Боже, дай мне силы, вот прямо сейчас дай, сейчас она мне очень нужна». Но Бог не собирался давать тебе силы – ты её не заслужил, ты же не апостол…
Яроврат уже было хотел принять неизвестного за сумасшедшего, и даже уже сам для себя оправдал его безумие, ведь много кто с войны остались контужены или отчуждёнными, ноо… он задумался:
– А ведь вправду просил, молил Бога. Потом, эти дыры от пуль в одежде, и вообще… с тех пор пуля не брала… Да и его непонятное исчезновение…
– Значит, ты –
– Ну неет… Дьяволом вы называете нашего главного, хотя его не так зову. Впрочем, это тоже неважно. Я просто тёмная сила из ада, служитель, так сказать. Ну вроде как ваши попы в церкви служат, только я, наоборот, я в аду.
Яроврат погрузился в непонятное состояние, он уже окончательно не понимал: дурак его собеседник или вправду демон. Но было жутко интересно, и герой продолжал расспрашивать:
– И что же ты вылез из ада?
– В нашем, так сказать, адском департаменте, у каждого горемыки есть своё дело. Ну не прям уж у каждого, кто палку в своё время перегнул и вправду мучаются, проходят, так сказать, курс реабилитации, искупают вину; но… Кто-то же должен мучить их… И вести подсчёт, кому сколько осталось мучиться, тоже кто-то должен. Работы хватает, некто сидит на списках, следит, кого когда забирать, выдаёт наряд-задание; а кто-то отправляется с этим наряд-заданием на поверхность, забирать души по списку. Так вот, как ты уже догадался, наверное, забирать хожу я.
– Ну допустим… предположим, это правда. А причём здесь мои мольбы? И детей ещё сюда приплёл… которых, между прочим, я пожалел, я их спас!
– Спас, спас. В том, что ты будешь спасать неизвестных тебе детей, я увидел в твоих глазах ещё тогда. Но ты бы их не спас без моей помощи; и детей бы не спас, и сам бы пал. Ради такого дела я решил сделать тебе дар, адский дар, силу бессмертия. Между прочим Бог такого дать не может, Бог может тебя апостолом сделать, потом, после смерти. Ну или ангелом.
– Хех, – показательно усмехнулся Яроврат, сменив манеру рассудительно излагать на сарказм. Получается, что ты – неправильный демон, у которого заиграли земные чувства, и ты решил сделать благое дело, спасти детей и меня?! – прибавив к сарказму ещё полтона и насмешливое лицо.
– Нет, конечно, что ты. Хотя… чувства у меня есть… Но не это важно, это тут совершенно не причём. Я дал тебе бессмертие не оттого, что сердце моё взвыло от неминуемой гибели невинных. Таким образом я предотвратил беду, ведь они были бы причислены к мученикам, а ты к лику святых – самопожертвовавших. А теперь я вам всем дал шанс испортить свои души, успеть нагрешить до смерти.
Яроврат ушёл в себя не на шутку, глубоко-глубоко погрузившись в мысли:
“А ведь правда, логика в этом есть, поступок неоднозначный. Ему какое дело – умрём мы сейчас или потом… Только вот потом мы ещё можем успеть нагрешить, а сейчас прямиком в рай”.
– Но хватит, я пришёл сюда не оттого, что мне поболтать больше не с кем, и не потому, что ты мне симпатизируешь, а ты мне симпатизируешь; я затеял этот разговор, чтобы прояснить ситуацию. Я намерен оставить тебе дар, чтобы ты и дальше мог спасать людей, невинных людей, тех, кто наверняка попадёт в рай.
– И что же я буду должен за это? Душу?
Незнакомец искренне засмеялся в голос, так, что его кожаная косуха заскрипела краской.
– Эти сделки… Нет никаких сделок, это всё плод людского воображения. Я оставлю тебе бессмертие безвозмездно, но с условием, а именно: спасать и защищать ты будешь только чистые, невинные души.
Нетрезвый рассудок шептал герою:
“Вроде как без последствий, но так или иначе иметь дело с нечистой… может кончиться плачевно. История человеческая рассказывает о коварных обманах и переиначивании сделок; хитрые интерпретации замысловатых слов ещё никто не отменял”.
Неизвестный достал из кармана косухи вычерненную временем серебряную монету и протянул её герою.
– Сила, которую я даровал тебе, отныне не живёт в тебе, теперь она будет существовать в этой монете. Тогда, в перестрелке, не было времени на эти прелюдии, и я в виде исключения нарушил на время закон, даровав силу персонально тебе, отныне знай – твоё бессмертие, это всего лишь монета в твоём кармане.
Яроврат взял монету, прищурился. Серебро было тяжёлое, с изображением кого-то важного в профиль, размером с человеческое глазное яблоко.
– Когда решишь, что монета тебе больше не нужна, или… скажем, устанешь жить – просто выбрось её.
Яроврат был человеком читающим, и особенно любил исторические романы.
– Монета древнего Рима? Это динарий?
Но обычного, ёмкого ответа, которые так возбуждали мозг героя, не последовало; ответа не последовало вообще никакого. Яроврат повернулся к собеседнику, но обнаружил своё одиночество, привычное ему одиночество. Герой только было собрался списать всё на галлюцинации, вызванные бумажным пакетиком, но тяжесть в руке не позволила этого сделать, серебряная монета по-прежнему лежала на ладони.
Яроврат убрал монету за пазуху, выбросил пакетик, в котором более не плескалось, и зашагал в свою холостяцкую однушку, выданную ему на «Гагарина» как участнику боевых действий за отвагу и прочие боевые заслуги. Время уже было позднее, пятиминутный разговор – как казалось на тот момент – отнял добрых часов пять, и теперь герой думал: свернуть ему с парка на лево, или на право? Дело в том, что, свернув налево, можно пройти кротчайшим путём, но разбавлять вечер придётся оставшейся со вчера четвертью бутылки чачи; а вот если свернуть на право, то можно зайти в «ночничок», где из-под полы продают горькую и после одиннадцати, но тогда до дома шагать в три раза дольше.
Помог с выбором Яроврату попрошайка, сидевший у левой воротины входной арки. Завидев приближающегося героя, он принял попрашайническую позу низкого старта, тем самым заставив героя свернуть на право, в надежде, что тот не увяжется за спину. Но пожилой хиппи в грязно-белой рубахе и с длинными светлыми кудрями всё же пристал.
– У вас не будет? Мне б подлечиться… Столичная… эх… ещё б пятнадцать.
– Наа… держи ещё полтинник, на здоровье, только отстань.
– Покорнейше благодарю вас, любезный. А вам, случайно, не кажется, что иметь дела с нечистой – занятие авантюрное?