Скованный
Шрифт:
– А коричневые?
– Это сортир. Но в кабинках есть такие дырочки, куда можно засунуть. Хотя это только для голубых. Но не всегда…
– Как играть в автоматы?
– Вообще это чистая удача. Вряд ли мы поднимем с тобой бабла, иначе подобных мест просто не существовало бы. Но чувство азарта… С ним не сравниться ничего.
– Часто ты здесь бываешь?
– Не часто. В основном на выходных.
Человек без лица принес им виски. Итон тут же опустошил стакан. Томас последовал его примеру.
–
– Погнали.
Дурманящий звон монет, нелепая музыка. Они запихивают купюры, и сразу же после этого экран начинает вертеться. Неумолимое чувство голода, жажда, словно ты никак не можешь кончить, аккуратно пробирается в дебри разума, подпоясывает сердце и заставляет хотеть еще. Глаза перестали моргать. Наконец наступило завтра.
Когда-то Диана была лучшим способом отвлечься от реальности, теперь реальность – это Диана.
Томас пытается отвлечься от нее.
Нет, ее не существует, как никогда не существовало и Элли. Итон – всего лишь голос. Почти роботизированный, только совсем не женский.
Яркие краски туманят мозг. Мелкие выигрыши подкидывают топлива в костер, загоревшийся где-то на пороге сознания. Глаза превращаются в камеры. Две бесчувственные линзы, поглощающие азарт.
– Эй, Томми! Томми! Остановись!
– Я почти уже выиграл, – отвечает Томми.
– Я же тебе говорил, здесь практически невозможно выиграть.
– Сыграю последний раз.
После этих слов Итон встревожился не на шутку. Не совершил ли он ошибку, позвав сюда своего друга? Надежда легкого обогащения могла с легкостью проникнуть в его мозг. Она могла стать желанием.
Каждый последний раз становится предпоследним. Томас запутался в сетях. В сетях собственного влечения и жажды заработка.
– Эй, Томми! Пойдем покажу кое-что.
– Последний раз…
– Нужно сейчас.
Томас жмурит глаза. Он пытается взять себя под контроль. Ему хотелось открыть их и оказаться дома. Он открывает – все тот же монитор с бегающими картинками. Итон тянет его за руку. Томас наконец отрывается.
– Все это порочный круг, не поддавайся искушению. Сыграл пару раз – остановился. До хорошего точно не доведет.
– Твою мать, Итон. Эта хрень вмазывает сильнее наркотиков.
– Только не привыкай. Это временное наслаждение. Но полного удовлетворения никогда не будет, это точно.
– Что ты хочешь мне показать?
– Вот это.
Итон указывает, на стол, изрезанный линиями вдоль и поперек. В квадратах написаны цифры. Тучное колесо медленно крутится, волоча за собою шарик.
– Рулетка, – говорит Итон.
– Никогда не видел этой дряни в жизни.
– Правила достаточно просты. Ты делаешь ставку на число или на цвет. Можешь как на одно, так и на целый ряд. Соответственно, чем меньше шансов на победу, тем
– Например?
– Если делаешь прямую ставку, то можешь преумножить ее в 35 раз. Примерно.
– Я хочу сыграть.
– Ты уверен?
– Не парься.
Томас, очарованный игрой, сверкает глазками так, словно десятилетний ребенок, впервые увидевший порно. Он достает фишки, полученные в специальной кассе. Итон говорит:
– Делай каре.
– Каре? – спрашивает Томас?
– Ставь на пересечении линий. Таковы правила.
Томас делает ставку. Бледнокожий крупье принимает ее и раскручивает колесо.
– Ставки сделаны, ставок больше нет.
Промах. Мужчина напротив ставил на целый ряд.
– У него выплата два к одному, – говорит Итон.
Томас смотрит на его ухмылку и бесится. Он вдруг неожиданно стал врагом.
– Ставь туда же, – говорит Итон. – Так шансов больше.
– Я в этом не уверен.
Колесо крутится. Шарик карябает его поверхность. Выпало Тринадцать. Снова промах.
– Я же тебе говорил, – возглашает Итон. – Хорошая ставка, нужно просто быть понастырнее.
– Еще раз.
– Дружище, может хватит?
– Ладно… Да, точно… Ты прав.
– Я схожу отлить.
Томас кивает. Неумолимой ужас вдруг застигнул все его тело, он не мог не думать об игре. Словно какой-то капризный бес приютился в его груди и жалобно стонет, взывая вернуться к ставкам. Вернуться в настоящее оказалось труднее. Взгляд до сих пор затуманен, руки слегка потряхивает и ты до сих пор сидишь за столом.
Нет. Этого не существует.
Ты бредешь вдоль стен и разглядываешь шлюх, выходящих из комнат с красными шторами. Они кажутся ему счастливыми. Все они разные, но одинаково сексуальны. У одних грудь с его голову, у других – с его кулаки. Но Томас хотел сорвать лифчик с каждой
Сорвать и прислониться языком к соскам. На вид, самой старшей из них не больше двадцати пяти, самой младшей едва исполнилось восемнадцать.
Томас возбуждается при мысли о том, чтобы трахнуть одну из них. Он отчетливо видит задницы этих дамочек. Представляет их тугие щелки и мечтает взглянуть на них раком. Хотя бы разок, хотя бы на долю секунды.
Он проходит мимо прохода с черными шторками. Они отдергиваются. Томас встречает ковбоя Дэнни. Счастливчика Дэнни.
– Эй, Томас Клаус! Мой верный приятель Томас Клаус! – возглашает счастливчик Дэнни. – Сколько лет, сколько зим, дружище. Какими ветрами ты оказался тут?
Грудь Томаса пробивается волнением.
– Да, я… Привет. Зашел расслабиться.
– Отличный выбор, дружище. Всегда знал, что ты – отличный парень. Помнишь нашу юность?! Нашу яркую беззаботную юность. Девчонки, бухло, наркотики. Это было что-то, не так ли?