Скромная королева
Шрифт:
— Не знаю, серьезно ты говоришь или нет, но, когда увижу следующего паука, я позову тебя на помощь. — Он подходит и наполняет стакан водой из крана.
— Не беспокойся, приятель. — Я беру свою миску.
— Знаешь, каждый мужчина в этом доме пытался подкупить миссис Валентино, чтобы получить добавку пасты. Она пригрозила, что отрубит руки любому из нас, если мы только подумаем прикоснуться к ней.
— Ха, с каждым днем моя свекровь нравится мне все больше и больше. — Я набираю макароны на вилку. — О боже мой, забудь, что я сказала. Я уже чертовски люблю ее. Ты
— Да, пробовал. Сколько ты хочешь? Я дам тебе за нее штуку баксов, прямо сейчас, — предлагает Сонни.
Я поднимаю бровь.
— Штуку? Извини, но в мире не хватит денег, чтобы заставить меня отказаться от этой пасты. У меня есть только одно желание, но никто здесь не в состоянии его исполнить. — Отлично, теперь я снова погружаюсь в депрессию. Это похоже на закономерность: что-то ненадолго отвлекает меня от мыслей, а потом всего лишь слово, запах или звук, и я снова возвращаюсь к мыслям о Ти.
— Не волнуйтесь, мэм, он вернется домой раньше, чем вы успеете это заметить, — говорит Сонни.
— Надеюсь, ты прав. Я отпиваю большой глоток вина и делаю паузу. — Итак, полагаю, ты знаешь, что он не умер?
— Я внимателен, мэм. Это моя работа. — Он прочищает горло. — У вас здесь все в порядке? Мне нужно ненадолго выйти на улицу.
— Да, все хорошо. Я только съем пасту и вернусь в постель.
Я возвращаюсь в спальню, но не одна. Нет, со мной моя новая подруга. Вкусная бутылка красного вина, которую я нашла. Я пью второй бокал и уже чувствую опьянение. Это хорошо; это то, что мне нужно, чтобы забыться. Включаю телевизор и сворачиваюсь калачиком в постели. И первое, что включается, — это чертов фильм Hallmark. Почему Вселенная пытается меня добить? Можно мне хоть пять минут покоя? Пять минут без напоминаний о том, что моя половинка буквально на другом конце света?
Звонит телефон. Отлично, теперь и у него есть шестое чувство. Я думаю о том, чтобы проигнорировать его. Могу ли я действительно притвориться, что все хорошо и я счастлива? Но потом я вспоминаю… Что, если это мой последний шанс поговорить с ним? Последний шанс сказать ему, что я его люблю? Я должна использовать этот шанс.
— Алло?
— Dolcezza, как дела? Как вино? — От его хриплого голоса по моему телу пробегают мурашки.
— Ти, кажется, я просила тебя… Нет, не просила, я требовала отключить камеры в этой спальне, — рычу я.
— Я так и сделал, но оставил те, что на кухне. Скажи мне, Холли, о чем ты так долго говорила с Сонни? — Он раздражен.
— Ну, знаешь, о всяких интересных вещах. Этот человек чертовски обаятелен, Тео. Ты действительно умеешь нанимать сотрудников. Или вербовать их. Погоди, как ты вообще находишь всех этих людей?
— Ты пытаешься подписать его свидетельство о смерти? Не заставляй меня делать то, что тебе не понравится, Холли, потому что я отрежу ему яйца и заставлю сожрать их.
Кто бы мог подумать, что у него такая ревнивая натура? Я. Вот кто. Это всегда было известно.
— Не надо нервничать без причины. Мы говорили о соусе твоей матери. Ты хоть представляешь, какой он чертовски потрясающий? Сонни
— Я ел его всю жизнь. Поверь мне, я знаю, насколько он хорош. Это второе лучшее блюдо, которое я когда-либо пробовал.
— Да? А какое первое? — спрашиваю я.
— Ты, — говорит он совершенно искренне.
— Хорошо, а у тебя была причина звонить так поздно? Я как раз собиралась посмотреть отвратительный фильм Hallmark и позеленеть от зависти к ненастоящим людям, нашедшим свое счастье, пока я сижу в постели. Одна. Не зная, будет ли еще когда-нибудь секс в моей жизни. — Смех, раздавшийся в трубке, прерывает мои бредни. Почему он смеется надо мной? Это не смешно. Перспектива больше никогда не заниматься сексом — это серьезно. — Прекрати смеяться. Это не шутка, Ти. Как я могу прожить следующие шестьдесят лет без секса? Ведь именно это и произойдет, если я больше никогда тебя не увижу. Мое влагалище состарится, покроется паутиной и все такое.
— Холли, поверь мне. Я обещаю, что в ближайшие шестьдесят с лишним лет ты будешь трахаться охренительно часто. Ты не проживешь и дня, не почувствовав мой член в своей киске.
— Правда? Ну, я одна уже около недели, так что уверена, что паутина уже затянула вход. — Я надуваю губы.
Глава шестнадцатая
Тео
Вино ударило ей в голову, а подвыпившая Холли — это драматичная Холли. Я не могу удержаться и не посмеяться над тем, что она думает, будто ее больше никогда не трахнут. Как только это дерьмо закончится, она не сможет ходить.
— Dolcezza, поверь мне, мы скоро увидимся. Как только с этим дерьмом будет покончено, я заберу тебя. Мы проведем несколько недель где-нибудь на необитаемом острове, и я буду трахать тебя во всех возможных позах — обещаю.
— Как долго, по-твоему, это продлится, Ти? Мне действительно нужно вернуться в школу. Директор был снисходителен, потому что думает, что мой муж только что умер, хотя я уверена, что это больше связано с тем, что Нео поговорил с ним. Но я должна вернуться на работу, иначе меня уволят.
— Тебе не нужно работать, Холли. — Я не знаю, сколько раз я должен повторить ей это. Она чертовски богата. У нас достаточно денег, чтобы никому из нас не пришлось работать ни одного дня в своей жизни, если мы этого не хотим. Но, несмотря на это, я не могу уволиться, единственный выход для меня — это шестифутовая яма в земле. От мафии не уйдешь… Родиться в этой семье — это чертов пожизненный приговор.
— Я знаю, что необходимости нет, но я хочу. Кроме того, я живу по рабочей визе. Я не смогу жить в Штатах, если не буду работать, Ти.
Черт, почему, черт возьми, я об этом не подумал? Я мысленно помечаю, чтобы Нео начал процесс получения грин-карты. Он все оформит к концу недели.
— Dolcezza, ты — миссис Валентино. Ты можешь делать все, что захочешь. Жить, где хочешь, — рычу я. Я хочу, чтобы она осознала и использовала возможности, которые дает наша общая фамилия. Я знаю, что не в ее характере злоупотреблять этим. Но в глубине души ей это нравится. Ей понравилось то, что она чувствовала, когда нажимала на курок во время тренировки.