Скудные берега
Шрифт:
— Дай его мне, — попросил Ари, и если эта просьба и изумила домашних, то виду они не подали. Ари взял ребенка с некоторой брезгливостью, он терпеть не мог этих младенцев с их некрепкой шеей и бестолково размахивающимися руками и ногами.
Ребенок был страшненьким; да и вообще, наверное, самым безобразным новорожденным на всём белом свете. От испуга Ари едва не выронил его, но вовремя взял себя в руки и подошел к очагу, чтобы получше разглядеть чудовище.
— Он не берёт грудь, — с тревогой проговорила Хельга.
— Дайте сладкой воды, — раздраженно
Младенец умирал, и это было так же точно, как-то, что сейчас на улице зима, а потом будет лето.
Он не болел ничем особенным, у него просто отняли все силы, не осталось почти ничего для того, чтобы жить дальше.
— Дай мне платок, — потребовал Ари.
Возможно, на младенца все уже безнадежно махнули рукой, а возможно, в голосе Ари появились новые, властные интонации человека, который точно знает, что делать, но Хельга вновь послушалась его.
Ари скинул телогрейку и верхний кафтан. Привязал платком ребенка к своей груди так, что их отделяла одна тонкая нательная сорочка. Натянул кафтан снова, повязав его поверх малыша.
— Так мы с ним и будем пока жить, — объявил он вполне хладнокровно. — Давай рожок со сладкой водой… А потом и меня покормите.
Сангррид проснулась, смотрела на младшего брата с сомнением.
— Что ты делаешь с моим ребенком? — слабо спросила она.
— Передаю ему свои жизненные силы, — пояснил Ари, сосредоточившись на том, чтобы выдавить в крохотный ротик несколько капель. — Ну и урод он у тебя.
— На тебя похож… когда ты родился, — мельком обронила Бергторра.
Иске прыснула в кулачок. После порки она еще ходила неестественно прямо.
Сангррид что-то возмущенно залопотала еще слабым после сна голосом, но вмешался Бъерн.
— Пусть наш дурак попробует, — сказал он, — авось и вправду его выходит.
Ари не обиделся на отца — чего еще ждать от любимой семьи. Он подошел к Льот и долго смотрел на спящую девочку; до тех пор, пока ему не стало по-настоящему страшно.
Вернуться домой было плохо — здесь было слишком много людей и слишком много насмешек, от которых Ари уже отвык и которые теперь болезненно цепляли его. Иске норовила то толкнуть, то подставить подножку, а с младенцем на груди Ари был особенно неповоротлив и несколько раз едва не упал. Ему не хватало тихого голоса Джо и ехидных реплик Бель, даже еда, приготовленная злобной Бергторрой, казалась невкусной. Некуда было от них всех спрятаться, а выходить на улицу вместе с лягушкой за пазухой было опасно. Ари точно знал, что ему нельзя сейчас злиться, что у него должно быть спокойное настроение, но быть спокойным никак не получалось.
Тайком от всех Ари дал задохлику имя — Йорди — и шепотом разговаривал с ним, пока Иске не закричала: «Ари совсем стал плохим, сам с собой чего-то бормочет. Наверное, от безумной Уны заразился».
Вечером вернулся из коровника Тови, шумно удивился Ари, но всех от него отогнал и отдал свой с Хельгой угол, объявив, что они уйдут ночевать к животным. Несколько раз Ари пытался оторвать от себя ребенка, чтобы дать его Сангррид покормить, но каждый раз
Ночь выдалась беспокойной, Ари все время боялся раздавить Йорди, почти не сомкнул глаз, а утром, слушая наставления Бергторры за завтраком, понял, что больше не выдержит.
— Я ухожу и этого забираю с собой, — объявил он. — Верну, когда он поправится. Пусть Хельга приносит мне грудное молоко несколько раз в день.
Сангррид уже встала с постели и ворковала над Льот. Она подняла глаза и посмотрела на бледное лицо сына с синими губами и такой же синевой под глазами. Вся нежность, с которой она только что обращалась к дочери, слетела с её лица. Ари увидел, что сестра по-настоящему злится на него.
— Оставь моего ребенка в покое, — прошипела она, словно болотная змея, — это не тряпичная кукла, чтобы ты играл ею.
Бъерн проверял снаряжение, собираясь на охоту.
— Как бы то ни было, мальчик еще жив, — сказал он рассудительно. — И кажется, он неплохо устроился в своем гнезде. Я дам тебе лыжи, Ари, так ты быстрее доберешься до дома Уны. И возьми новую телогрейку, более теплую. На твоей меха почти не осталось.
Но Ари смылся из дома без лыж и без новой телогрейки, спасаясь от громких криков разъяренной Сангррид.
— Ух ты, какой страшненький, — весело сказала Бель, заглядывая в кокон на груди Ари.
Джо, приволакивая ногу и прижимая к себе сломанную руку, тоже подошел посмотреть.
— Гляди, чтобы Уна его не украла, — пошутил он, — она до чужих младенцев охоча.
— Она согласилась выйти замуж за Гисли? — спросил Ари с набитым ртом, уплетая тёплые овсяные лепешки.
— Тебя что, у отца голодом морили? — засмеялась Бель, пододвигая ему кружку с разбавленным теплой водой вином.
Джо как-то встрепенулся при упоминании капитана Гисли, но быстро обмяк.
— Наваждение какое-то, — пожаловался он уныло. — Может, она и правда из рода сирен?
— Ох уж эти мужчины! Они готовы обвинить женщину в чем угодно, только бы не признаваться в собственной глупости! — покачала головой Бель.
— Ты какая-то злая в последние дни на мужчин, — подметил Ари. — Что такое?
— Эрлинг посватался к Иске, — ответила Бель очень просто. — Он сказал, что я уже… уже… нет, я не могу выговорить это слово.
— Ты не старая, — утешил её Джо, но без убеждения.
Ари смахнул крошки с губ и развалился вместе с Йорди на меху у очага. У него было просто чудесное настроение.
— Хорошо бы Эрлинг увез Иске с собой на юг, — размечтался он.
На кухню зашла Уна, увидела младенца на груди Ари, всплеснула руками.
— Где ты его украл? — спросила она едва слышно. — Ты хорошо замел следы? Какой красивый ребенок!
Джо принялся объяснять ей что к чему, было заметно, что он старательно не поднимает взгляда.
— Ари, — Бель наклонилась к нему. — У тебя пятно на груди. Кажется, на тебя только что пописали.