Сквозь тьму
Шрифт:
“Да”, - снова сказал Иштван, кивая. “Если бы они сражались так, как они обычно делают, здешний лес был бы разбит наголову. Вместо этого большинство деревьев все еще стоят”.
“Это то, о чем я говорю”, - согласился командир роты. “Когда они всегда делали одно, а потом внезапно переключились на другое, любой здравомыслящий человек начинает задаваться вопросом, почему”.
Яйцо лопнуло достаточно близко, чтобы обрушить ветки всего в нескольких шагах от нас. “Они еще не совсем сдались”, - сухо заметил Иштван.
Тивадар
Ветерок с востока сдул дым в лицо Иштвану. Он пару раз кашлянул. Мгновение спустя он почувствовал кое-что еще: приторно-сладковатый запах разложения. Конечно же, несколькими шагами дальше он прошел мимо всплывшего трупа в каменно-серой тунике. Он ткнул большим пальцем в его сторону. “В любом случае, приятно видеть, что нам попался один из этих козлиных сынов”.
“О, мы причинили им боль”, - сказал Тивадар. “Но то, что они сделали с нами...”
“Вся проклятая страна слишком велика и слишком далека от всего, чтобы за нее было легко сражаться”, - сказал Иштван. “Мы не можем добраться до этого, и юнкерлантцы тоже не могут привлечь к этому много людей. Но пока они могут удерживать нас от проникновения в страну, которая действительно чего-то стоит, они впереди игры ”.
“Примерно так оно и есть”, - согласился капитан Тивадар. Поднялся восточный ветерок и попытался сорвать с его головы служебную фуражку. Он провел им по своим вьющимся волосам. “Рано или поздно мы вырвемся. Тогда, клянусь звездами, мы заставим их заплатить. А до тех пор... ” Он поморщился. “До тех пор долг просто продолжает увеличиваться”.
Крики эхом разносились по лесу, когда отделение Иштвана приблизилось к передовой. Ему было трудно различать дьендьосцев и ункерлантцев. Независимо от того, из какого королевства прибыли раненые, их стоны и вопли звучали очень похоже. Определить, откуда доносился грохот, тоже было нелегко. Иштван продолжал ожидать, что нападающие в любой момент выскочат из кустов, только мгновение спустя осознал, что звуки, которые он слышал, доносились издалека.
“Они перестали кидаться яйцами”, - сказал Тивадар. Он нахмурился и выдернул волос из бороды. “Интересно, почему. У них больше яйцеголовых, чем у нас: им не нужно вручную тащить их через горы, чтобы доставить сюда ”.
“Только звезды знают, почему ункерлантцы что-то делают”. Но Иштван тоже победил. “Когда они делают не то, что обычно, ты задаешься вопросом, что у них на уме, как ты и сказал”.
“Вам тоже лучше, если вы хотите, чтобы над вами продолжали светить звезды”, - ответил командир роты. Он начал говорить что-то еще, но вместо этого несколько раз кашлянул. “Дым становится все гуще”.
“Да, это так”. Глаза Иштвана защипало, и они наполнились слезами. Он указал на восток. “Это тоже приближается с той стороны. Может быть, люди Свеммеля сжигают себя, и именно поэтому они не используют свои яйцеклетки. Он рассмеялся, а затем закашлялся сам. “Слишком многого, чтобы надеяться”.
“Без сомнения, это так”, - сказал Тивадар, - “но мы должны...”
Прежде чем он успел сказать Иштвану, что должны были сделать дьендьосцы, из леса впереди выскочила пара его соотечественников. Иштван почти
Пока Иштван разевал рот, капитан Тивадар отчеканил: “Где? Как дела?”
“Плохо”, - сказали мужчины на одном дыхании. Один из них добавил: “Проклятые козлоеды обстреляли против нас весь лес”. И затем, не дожидаясь больше никаких вопросов, они оба умчались на запад.
Иштван и Тивадар уставились друг на друга. Пока они смотрели, ветерок - нет, теперь уже больше, чем ветерок, освежающий ветер - выдул густой дым им в лица. Они оба закашлялись, и оба выглядели так, словно жалели, что сделали это. Иштван услышал другие крики: “Пожар!” Он также слышал, как другие дьендьосские солдаты пробирались через лес, спасаясь от огня.
А затем он услышал сам огонь, потрескивающий с безумным ликованием. Мгновение спустя он увидел это сквозь ветви и заросли ежевики впереди: стена пламени, облизывающая дерево за деревом и надвигающаяся на него так быстро, как только мог ходить человек. Он повернулся к Тивадару. “Что нам делать, сэр?”
“Мы...” Командир роты проглотил все, что он собирался сказать, и ответил: “Мы отступаем. Что еще мы можем сделать? Это поджарит нас, если мы останемся.”Он погрозил кулаком костру и ункерлантцам за ним. “Пусть звезды никогда не озарят их! Кто бы мог подумать использовать огонь в качестве оружия войны?”
Кто бы ни подумал об этом, у него была хорошая идея. Иштвану не нужно было приказывать своему отделению держаться подальше от огня; ему пришлось приложить усилия, чтобы они не разбежались, как стадо испуганных лошадей. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы паника не вонзила свои зубы и в него тоже. Огонь пугал так, как не пугала война. Оно не пыталось убить его; оно просто делало то, что делало, и единственное, что он мог с этим поделать, - это убежать.
Он побежал, надеясь, что сможет бежать быстрее пламени. Позади него - казалось, все ближе и ближе - деревья превратились в факелы. Дым становился все гуще и гуще, так что он едва мог дышать, едва мог сказать, в каком направлении ему следует бежать. Подальше от пламени - это было все, что он знал.
Наконец, когда он начал задаваться вопросом, сколько еще сможет пробежать, он нырнул в то самое болото, из которого вынырнул ранее в тот день. Он увяз в грязи, радуясь тому, что проклял тогда. Теперь за огнем последовали неприятности. Он погрозил ему кулаком, как Тивадар погрозил кулаком ункерлантцам, которые все это затеяли. Когда пламя погаснет, он и его товарищи снова пойдут вперед. И что тогда ожидало бы людей короля Свеммеля?
Впервые за очень долгое время маркиза Краста познакомилась с кем-то, кто не только мог затмить ее, но и вообще не обращал внимания на ее желания. Бастард ее служанки Бауски от альгарвейского капитана Моско, девочка, которую мать назвала Малей, выла так громко, как ей хотелось, когда бы она ни захотела.
“Высшие силы”, - пожаловалась Краста полковнику Лурканио. “Вы думали, особняк будет достаточно большим, чтобы защитить меня от шумихи этого дерьмового отродья, но это не так. Неужели она никогда не затыкается?”