Слабое звено
Шрифт:
— Ваше, я смотрю, уже привыкло, — оглядела она Октавию с ног до головы и не смогла найти признаки болезненности, — Вы уже пользовались компрессионными костюмом?
— Конечно, еще вчера, — кивнула она.
— Нет, до этого, — мотнула Вильма головой, — Вы очень хорошо осведомлены о последствиях и о том, как с ними бороться. И, кажется, пользуетесь этим костюмом довольно уверенно. Откуда у вас такой опыт?
— Я не всегда работала на «Туда-Обратно», — ответила Октавия, опустив взгляд, — Всего лишь двенадцать лет назад я была обслуживающим
— Да, — протянула Вильма, порывшись в памяти, — Читала о них в журнале. Их зона влияния так и не вышла за пределы рукава Ориона.
— Все верно. Так уж получилось, что «Вектору» понадобились полевые тесты новых прототипов универсальных компрессионных термоусадок, и в качестве испытателей им нужны были люди, работающие непосредственно в глубоком космосе и имеющие за плечами большой опыт внекорабельной деятельности. Два прототипа выдали моей команде, и во время испытаний я ощущала примерно то же самое, что вы испытываете сейчас.
— И как, испытания прошли успешно?
— А вы как думаете? — задорно усмехнулась Октавия себе под нос, — Каждый психически здоровый человек начинал ненавидеть эти костюмы после первой примерки. Со временем тело к ним немного привыкает, но их эксплуатация все равно является сплошным мучением. Они называются универсальными, но на деле это обозначает, что они всем одинаково не подходят. Люди слишком разные, нельзя просто взять термоусадочный гигроскопичный полимер, антропоморфировать его и заявить, что он прекрасно ляжет на все фигуры.
— И как тогда они оказались у вас? — прищурилась Вильма.
— Я их выкупила, когда узнала, что их собираются отправить на утилизацию.
— Выкупили? — ее прищур наполнился недоверием, — Вот так просто? Вам отдали неудавшиеся прототипы, которые подлежали уничтожению, как грязное пятно на репутации консорциума?
— Я очень хорошо попросила, — пожала Октавия плечами и вздернула уголок рта, — Шестое чувство вдруг сказало мне, что однажды они мне очень сильно пригодятся. Кажется, оно меня не подвело.
Чем больше слов соскальзывало с ее языка, тем меньше доверия они вызывали. Шестое чувство могло обозначать что угодно, от экстрасенсорных способностей до банального подсознательного понимания языка тела, лицевой мимики и неровностей в интонации. Сейчас шестое чувство нашептывало Вильме, что ей в уши заливают какую-то не совсем складную ложь, и на какое-то время она даже забыла о том, что совсем недавно из нее вырвали несколько кусков мяса, отбили молотком и зашили обратно.
Вильма смущенно оглянулась в поисках смены темы для разговора, и ее взгляд уперся в темнеющее в конце белого туннеля пятнышко.
— Почти пришли, — выдохнула она, указав на шлюзовую дверь, и продолжила перебирать ногами клавиши рояля, исполняя симфонию из боли разных тональностей вместо нот.
— Если хотите, можете опереться
— Я не уверена, что мне от этого станет легче.
— В таких ситуациях я просто напоминаю себе, что иногда наша работа — это боль. Мне помогает.
— Спасибо, но мне сейчас нет совершенно никакой необходимости это напоминать, — кисло поморщилась Вильма, — Простите, что я устроила эту глупую истерику в шлюзе. Вы не могли бы никому об этом не рассказывать?
— Без проблем.
— Пришли, — облегченно вздохнула Вильма, обведя взглядом контуры шлюзовой двери Ноль-Девять, и накормила своим пропуском считывающее устройство. Дверь распахнулась, приглашая взойти на борт, и Вильма ползком забралась на палубу, скованная опасениями, что в таком состоянии искусственная гравитация ее попросту раздавит. Взмахнув руками, Октавия запрыгнула следом и помогла Вильме подняться на ноги. — Спасибо.
Внешняя дверь закрылась, внутренняя открылась. Ноги Вильмы нащупали ровную поверхность и освободились от оков страха споткнуться на ровном месте, пополнив тем самым богатую коллекцию синяков. Женщины направились по поперечному коридору к шлюзу правого борта, разнося по неловкой тишине отзвуки шагов.
— Давно вы с Ленаром знакомы? — разбавила Октавия тишину.
— Его к нам назначили шесть лет назад, — быстро посчитала Вильма, — А вы?
— Познакомились только на Нерве. Во время званного ужина.
— Странно. Мне показалось, что вы с ним знакомы гораздо больше.
— Нет, просто он оказался очень напористым мужчиной, способным при желании сильно форсировать знакомство, — закатила Октавия глаза и углубилась в воспоминания, — Он был очень гордым, волевым и целеустремленным. Он был способен свернуть горы, чтобы добиться принцессы.
— Кажется, я понимаю, — протянула Вильма сквозь улыбку, — Этой принцессой были вы?
— Что-то вроде того, — ответили скривленные губы, — Он позвал меня на свидание, и я ему отказала. Мне показалось, что он отреагирует на это спокойно, но он даже и не подумал сдаваться.
— Забавно, — улыбнулась Вильма еще шире, — Не могу представить себе Ленара, бегающего за юбками.
— И не надо. Он не бегал за мной, а скорее преследовал. Он не из тех, кто будет умолять, стоя на коленях, а скорее из тех, кто возьмет свое силой.
— И он взял, что хотел?
— Нет, — мотнула Октавия головой, — К счастью, он вовремя потерял ко мне интерес.
Дверь распахнулась, впустив женщин в предшлюзовой холл, и их взгляды обескураженно разбились вдребезги о фигуру Ленара, посреди помещения стоящего на коленях. Он драил палубу губкой, окуная ее в пластиковое ведро с водой, и в голове Вильмы одна за другой рождались остроты, мечтающие быть брошенными в капитана, словно дротики в доску для дартса.
— Октавия, — своим дежурным недовольным тоном хрипло произнес он, вставая с колен, и губка выпрыгнула на свободу из его разжавшейся ладони, — Я уже два дня мечтаю с тобой серьезно поговорить. Наедине.