Сладкий развратный мальчик (др. перевод)

Лорен Кристина

Он наклонятся надо мной, оставляя целомудренный поцелуй на моих губах, в то время, как мои глаза открыты. Меняется направление, и от моего рта он переходит к виску, мой живот скручивается, когда я понимаю, что сегодня понедельник, и он снова будет работать весь день.

– Извини за прошлую ночь.
– Тихо произносит он в мое ухо. Затем отстраняется, его взгляд отрывается от моего, и сосредотачивается на моих губах.

Мне снился сон – эротический сон - и я не была готова его покинуть. Ощущение, что я все еще могу чувствовать его руки и губы, его охрипший голос от работы, на протяжении часов, за мной, подо мной. Сон все

еще омрачает мои мысли, подогревая мою храбрость для действия. Без раздумья, я тяну его за руку и затаскиваю его под одеяло.

– Мне снился ты.
– Сиплым голосом говорю я, сонно улыбаясь ему.

– Миа...

Сначала, он не понимает, что я делаю, но затем до него доходит, когда я тяну его руку вниз по моим ребрам, и ниже по животу. Его губы раскрываются, взгляд тяжелеет. Ансель встречает своей рукой мои бедра на полпути, просовывая ее между моими ногами.

– Миа, - стонет он, с выражением лица, которое я не могу прочитать. Там присутствует тоска и беспокойство. Но затем осознание приходит ко мне.

Вот дерьмо.

Его пиджак сложенный висит на руке, сумка с лэптопом на плече.

Он уже собрался.

– Ох.
– Смущение подкрадывается к моей шее. Оттолкнув его руку от своего тела, я начинаю:

– Я не...

– Не останавливайся, - говорит он, сжимая челюсть.

– Но ты же уходи...

– Миа, пожалуйста.
– Умоляет он, его голос низкий и нежный оборачивается вокруг меня как теплый мед.
– Я хочу этого.

Его рука дрожит, глаза закрываются, и я позволяю сделать себе тоже самое, до того, как полностью просыпаюсь ото сна, прежде чем потеряю самообладание. О чем я думала в Вегасе? О том, что я хотела другую жизнь. О том, что я хотела быть храброй.

С закрытыми глазами, я снова могу претвориться. Я - сексуальная бомба, которой наплевать на его работу. Я - ненасытная жена. Я - единственное, чего он желает.

Я - мокрая, опухшая, и шумная. Звуки, которые он издает, когда скользит пальцами, просто нереальны: глубокие, урчащие стоны. Я могла бы кончить от того, что он дыхнет на мою кожу, настолько возбуждена, и когда, кажется, он собирается подразнить меня, я приподнимаю бедра в поисках его пальцев. И он исполняет мою безмолвную просьбу, входит в меня двумя, и я хватаюсь за его предплечье, покачиваясь вверх, трахая его руку. Не могу остановиться, даже плевать на то, как отчаянно я выгляжу.

Тепло скручивается под кожей, и я делаю вид, будто только оно имеет значение.

– Ох, дай мне увидеть, - шепчет он.
– Отпусти это.

– Ааа, - задыхаюсь я. Тело цепенеет. Оргазм сформировывается прямо на краю, ощущения концентрируются и затем ползут вверх, туда, где его большой палец кружит напротив моей кожи, пока мой оргазм не взрывается во мне. Схватив его руку своими, я вскрикиваю, сжимаясь вокруг его пальцев. Руки, ноги и позвоночник ощущаются словно желе, словно их наполнили жидким теплом, а расплавленное облегчение струится по моим венам.

Открываю глаза. Ансель все еще во мне, затем медленно вынимает пальцы из меня, вытаскивая руку из под одеяла. Он смотрит на меня, в конце концов, сознание выталкивает сон окончательно. Другой рукой он приподнимает сумку выше на плечо. Комната погрузилась в тишину, и я пытаюсь сконцентрироваться на моей приторной уверенности, но я чувствую, как по груди, шее, лицу расползается тепло.

– Извини, я... – Но он заставляет меня замолчать своими влажными пальцами, прижав их к моим губам.

– Не стоит.
– Рычит он.
– Просто, не

надо.
– Он прижимается к моим губам, не убирая пальцев, и проводит языком по ним, по моему рту, вкушая меня и выдыхая облегченно. Когда он отстраняется на достаточное расстояние от меня, его глаза встречаются с моими, и в них полно решимости.
– Я вернусь домой рано вечером.

Глава 9

Сложно отслеживать свои затраты, когда евро все еще кажется незнакомой валютой. Учитывая то, какими другими кажутся вещи с Анселем по сравнению с тем, какими они были в Штатах - и как бы я не была влюблена в это место - часть меня думает: я должна остаться на 2 недели, посетить все, что смогу за это время, и после отправится обратно домой и загладить вину перед отцом, чтобы мне не пришлось заниматься проституцией или стриптизом, когда я перееду в Бостон и начну поиск квартиры.

Но идея встречи с отцом в данный момент заставляет меня похолодеть. Знаю, что то, что я сделала, было импульсивным и возможно даже опасным. Знаю, что любой любящий отец в этой ситуации имеет право злиться. А моего отца, буквально все выводит из себя. Мы все выросли дисциплинированными. Я сожалела, когда не должна была. Но в этот раз, я не смогла отыскать в себе сожаление. Возможно, я напугана и одинока от того, что не знаю, нормируется ли график Анселя, или же, что произойдет с нами этой ночью, завтра, на следующей неделе, или что случится, когда я попаду в ситуацию, в которой я не смогу ни с кем объяснится. Но это было первое решение в моей жизни, которое я сделала сама.

В голове у меня полный бардак, я все обдумываю мой утренний призыв к действию с Анселем, когда выхожу из душа. Передо мной зеркало идеально сухое, не запотевшее, без каких либо разводов от воды, как будто оно было обработано чем-то. Подумываю прибраться, чтобы сбросить немного калорий, но здесь абсолютно не чего убирать. Окно ванной сияет от солнца, которое светит прямо в него. Любопытство съедает меня, и я начинаю бродить, осматривая все. Квартира - безупречна, и - на моем опыте - для мужчины чистота странное качество. Прежде чем, добираюсь до окон в гостиной, я уже знаю, что увижу.

Или, скорее то, что я не нашла. Помню, как прикладывала ладони к стеклу в мой первый настоящий день здесь, наблюдая за ним забирающимся на мотоцикл. И уж точно помню, как прикасалась к окну больше чем один раз. Но не осталось, ни одного отпечатка, лишь безупречное, кристально-прозрачное стекло. Кроме нас здесь не бывает никого. В какой-то момент своего короткого пребывания дома, он выделил минуту, чтобы вытереть зеркала и стекла.

***

Пожилая женщина, живущая на нижнем этаже, подметает порог, когда я выхожу из лифта и, по крайней мере, час провожу с ней. Ее английский основан из фрагментов, смешанных с французскими словами, которые я не могу перевести, но как-то, наш разговор, который мог бы быть неловким, на удивление идет просто отлично. Она рассказывает мне, что лифт был встроен в семидесятые, после того, как она и ее муж переехали сюда. Подсказывает, что овощи намного лучше вниз по Rue de Rome, чем в магазине на углу. Предлагает мне крошечный зеленый виноград с горькими зернышками, который заставляют мурашки бегать по моей коже, но кажется, я не в силах перестать их есть. А потом, она говорит, что рада видеть так часто улыбающегося Анселя, и то, что никогда не любила других.