Сладкий развратный мальчик (др. перевод)
Шрифт:
Я почти уверена, что пожилая женщина, которая работает в магазине за углом от нашей квартиры, немного влюблена в него. По правде говоря, я уверена, что почти все, кто знаком с Анселем, немного в него влюблен. И кто станет обвинять ее в этом? Однажды вечером, я наблюдала, как она рассказывала ему что-то пылко на французском, а затем, остановившись, прижала морщинистые руки к лицу, как будто бы она только что призналась милому мальчишке в любви. Позже, когда мы вышли из магазина и побрели по тротуару, поедая наше мороженное, он пояснил мне, что она сказала ему, будто он похож на парня, в которого она была влюблена в ее университетские года. И как она думала о нем каждое
– Она поблагодарила меня за то, что я снова заставляю ее ощущать себя школьницей.
– Говорил он с неохотой, и поворачиваясь ко мне с кокетливой улыбкой.
– И она рада видеть меня, что я женат на такой красивой девушке.
– Похоже, ты заставляешь старушек быть немного резвее.
– Я действительно забочусь об этой леди.
– Он поцеловал меня в щеку.
– И я не хочу тебя резвой. Я хочу тебя обнаженной и умоляющей кончить от моего рта.
Я никогда не знала кого-то, кто совмещал в себе наглую сексуальность и притворную невинность до Анселя. С примесью возбуждения и страха, я читала его сообщение, бредя по заполненному тротуару.
Прошлой ночью было весело, говорилось в нем.
Покусываю свою губу, пытаясь понять свою реакцию. Дело в том, что он понял, что я делала, и он подыграл мне, и даже предложил, чтобы мы повторили, ну...
Глубоко вдыхаю.
Да, очень, отвечаю я.
Было приятно немного освежить свою голову?
Солнце было высоко над головой, и должно быть температура достигала 30 градусов по Цельсию, но одним этим предложением ему удалось заставить все мое тело покрыться мурашками, а соски затвердеть. Так или иначе, разговор об этом, подтверждает то, что мы сделали, и ощущается таким же грязным, как и видеть тот крошечный костюм, который теперь висит в шкафу рядом с его одеждой, которую он носит на работу, каждый день.
Да, приятно, печатаю я, и если бы было можно передать текст с придыхание, то именно так бы он и звучал.
Затем следует долгая пауза, прежде чем он снова начинает печатать, и мне интересно, возможно ли, что он сейчас так же напряжен, как и я.
Полагаю, ты не прочь сделать это еще раз?
Мне даже и обдумать не надо. Да.
Его ответ приходит медленно. Ощущение, будто он печатал целую вечность.
Иди на станцию Мадлен, ветка 14 до Шатле. Пройдись до 19 Бобур-Центр Жоржа Помпиду (огромный музей, ты не пропустишь его). Поднимись на эскалаторе до верхнего этажа. Подожди в баре ресторана Жорж в 19:00 (7:00 вечера). Там лучший вид во всей округе.
Я достаточно близко, чтобы прогуляться до музея, головокружительный трепет ползет по моему позвоночнику и скользит по моей коже, словно я оказалась в теплой ванне. Конечности вдруг тяжелеют, тело ноет, и я вынуждена зайти в нишу перед книжным магазинчиком, чтобы взять себя в руки. Думая, это то, как ощущает себя бегун, перед последними минутами до стартового выстрела пистолета в воздух. Без понятия, что задумал Ансель, но я готова узнать это.
***
Центр Помпиду найти проще простого. Спасибо Гуглу, я знаю, что он находится на правом берегу Парижа, в таком известном квартале, как Бобур. После дней изучения, я очень хорошо начала ориентироваться здесь. Хоть я и видела фото музея онлайн, но я никак не была готова к чудовищной, скелетообразной диковинке, которая, кажется, возвышается над городом.
Это словно массивное здание было лишено своего внешнего
Следую знаку, который приводит меня к большой мощеной площади, переполненной студентами, семейными парами, и группами туристов бродящих по ней. Артисты восседают в окружении небольшой толпы, а дети скачут вокруг хохоча, и их смех эхом разносится по громадному пустому пространству в гигантском здании.
Как и проинструктировал Ансель, я ступаю на самый огромный эскалатор, который когда-либо видела и еду на верхний этаж. Вся поездка происходит по туннелю из оргстекла, открывая мне вид на необъятный Париж со зданиями, которые я видела только в книгах. Замечаю Эйфелевою башню, возвышающуюся на фоне ярко лазурного неба.
Мое отражение мелькает в стекле, одетое в трикотажное платье-рубашку, а мои волосы сияют в вечернем солнечном свете. На моем лице вспыхивает предвкушение, и я сбрасываю с себя дрожь тревоги из-за не знания того, что предстоит, и из-за того, что всю ответственность за все взял на себя Ансель. Я все еще в роли его горничной? Останавливаюсь, делая шаг между эскалатором, ступая на другой, и в это время ко мне приходит осознание. Наш баланс власти уже подорван с тех самых пор, как мы прибыли сюда. Во что я ввязалась?
Но, я начинаю рассуждать, когда вчера ты отпустила контроль, он подхватил его и подарил тебе самую эротичную и напряженную ночь в твоей жизни. Доверяй ему.
С глубоким вздохом, я схожу с эскалатора на этаж и направляюсь в модный ресторан. Красивая женщина с томатно-рыжими волосами и в коротеньком белом платье ведет меня через помещение, которое выглядит больше как декорации научно-фантастического фильма, чем помещение, где обедают люди. Все из матового металла, глянцево-белых стальных балок, и повсюду стоят пещерообразные скульптуры. Столики совершенно гладкие и в индустриальном стиле, а на каждом из них размещена рубиново-красная роза в простой, прозрачной узкой вазе. Столики, которые находятся на открытом воздухе, ограждены низкими стеклянными бортами, чтобы не закрывать весь вид, потому что ВАУ... вот это вид.
Благодарю женщину и сажусь за барную стойку, проверяя телефон на наличие сообщений. Только начинаю печатать Анселю, как ощущаю легкое касание к плечу
– Не возражаете, если я посижу здесь?
– спрашивает он, нервничая. И ох. Это не та игра, в которую мы играли вчера. Замешательство, наверное, появляется в моем выражении лица, потому как он продолжает:
– Если вы, конечно же, не ждете кого-нибудь.
Незнакомцы. Я могу сыграть в это. Это мы уже проходили.
– Нет. Ммм... никого. Присоединяйтесь.
– Говорю я, и указываю на стул справа от меня.
Ансель усаживается всеми шестью футами и двумя дюймами своего тела на полированный стул из алюминия, поигрывая с аккуратно сложенной салфеткой. Сегодняшним утром я не полностью упилась его видом до того, как он ушел, но теперь я делаю это, тайно подмечая то, как он ерзает, примеряя на себя новую роль.
На нем рубашка, которую я никогда не видела, темно-зеленая с настолько деликатным рисунком, что если я хочу его увидеть, то мне нужно приблизиться очень близко к ткани. Его черные брюки подходят ему идеально. На его челюсти появилась легкая щетина, а его волосы выглядят немного более растрепанно, чем бывает обычно, спадая на его лоб. У меня появляется внезапное желание запустить пальцы в его шевелюру и притянуть его лицо прямо между моих ног.