Сладкий развратный мальчик (др. перевод)

Лорен Кристина

– Отлично.

Переведя взгляд на кухню, он медленно вдыхает запах жареной курицы, и спрашивает:

– Ты приготовила ужин?

– Заказала...
– Делаю паузу, мигая.
– Да. Я приготовила ужин.

– Я бы хотел сейчас отведать его.
– С крошечной улыбкой, он разворачивается, пересекает комнату, направляясь прямо к обеденному столу, садится и откидывается на спинку стула. Слышу звук рвущейся бумаги, когда он вскрывает конверт, который сжимал в руке, и медленно, протяжно выдыхает, положив его на стол. Он даже

не обернулся, чтобы взглянуть на меня.

Святое дерьмо, он хорош в этом.

Двигаюсь в кухню, выкладываю еду из переносных контейнеров, и аккуратно раскладываю ее на тарелке, бросая между этим короткие взгляды в его сторону. Он все еще читает письмо, полностью контролируя себя в это время и терпеливо ожидая, пока я - его горничная– принесу ему ужин. Пока все продвигается в правильном направлении. Заметив бутылку вина на барной стойке, я извлекаю пробку и наполняю им его бокал. Красная жидкость вяло поблескивает, расплескиваясь по стенкам бокала. Беру тарелку и отношу еду, поставив ее с тихим стуком.

– Спасибо, - благодарит он.

– Пожалуйста.

Мой взгляд направлен прямо на письмо, которое я думаю, он специально оставил раскрытым, чтобы я смогла увидеть. Оно лежит на столе, и первое что я замечаю это его имя на самом верху, затем длинный ряд галочек в столбце отрицательно на каждое заболевание, которое передается половым путем.

И уже только потом, я замечаю лежащий рядом другой конверт на мое имя.

– Это моя зарплата?
– спрашиваю я. Жду, пока он кивнет, и после забираю его со стола. Нетерпеливо открываю, сканирую письмо и улыбаюсь. Зеленый свет на секс без защиты.

Он не интересуется, что говорится в моем, и я не утруждаюсь сообщить это ему. Вместо этого, отступаю в сторону позади него, а мое сердце бьется с сумасшедшей скоростью в груди, пока я наблюдаю, как он ковыряется в своем ужине. Он не спрашивает, ела ли я, также не предлагает мне ничего.

Но есть что-то в этой игре, его доминирующая роль, которая пробуждает бабочек в моем животе, а кожу заставляет гудеть от тепла. Мне нравится смотреть, как он ест. Он нагибается над тарелкой, плечи расслаблены, мышцы на спине четко вырисовываются через его светло-фиолетовую рубашку.

Что мы будем делать, когда он закончит? Продолжим игру? Или же он плюнет на это, утащит меня в спальню и будет касаться меня? Мне нравятся оба варианта – особенно я хочу, чтобы он знал сейчас, что я хочу ощущать каждый дюйм его кожи - но еще больше я не хочу прерывать нашу игру.

Его бокал с вином быстро пустеет, он запивает каждый кусочек огромным глотком вина. И поначалу, мне интересно, нервничает ли он, или же скрывает это так тщательно. Но когда он ставит бокал на стол и дает мне знак, чтобы я наполнила его, мне приходит в голову, что он просто хочет узнать, как далеко я зайду

с прислуживанием ему.

Когда я подношу бутылку к бокалу и наливаю в него жидкость, он тихо произносит:

– Merci.
– А затем снова возвращается к трапезе.

Тишина нервирует, и скорее всего это умышленно. Ансель, может быть и трудоголик, но когда он дома, в квартире никогда не бывает тихо. Он поет, болтает, выстукивает пальцами ритм.

Да, я полностью права, это намеренно, когда он глотает и говорит:

– Поговори со мной. Расскажи что-нибудь, пока я ем.

Он снова проверят меня, но в отличие от пополнения его бокала, он знает, что эта задача сложнее.

– Я провела хорошо день на работе.
– Говорю я. Он хмыкает, жуя, и оглядывается через плечо. Это первый раз, когда я вижу в его глазах искорку сомнения, как если бы он хотел, чтобы я рассказала ему абсолютно все о своем дне, но он все еще желает поиграть.

– Убиралась около музея Орсе... потом около церкви Мадлен.
– Отвечаю я с улыбкой, наслаждаясь нашим кодом. Он продолжает есть в тишине. Чувствую, что должна продолжать говорить, но я без понятия что сказать. Наконец, шепотом, говорю:

– Конверт... моя зарплата выглядит отлично.

Он останавливается на мгновение, но этого достаточно для меня, чтобы заметить, как у него перехватило дыхание. Мой пульс ускоряется, когда он тщательно вытирает рот и кладет салфетку рядом с тарелкой, и это отзывается глубоко в моем животе. Он отодвигается от стола, но не встает.

– Прекрасно.

Нагибаюсь к его пустой тарелке, но он останавливает меня, хватая мою руку.

– Если вы хотите продолжать быть моей горничной, то вам следует знать, я никогда не пропущу окна снова.

Моргаю, пытаясь расшифровать этот код. Он облизывает губы, ожидая, пока я что-нибудь скажу.

– Я поняла.

Крошечная, игривая улыбка подразнивает его уголки губ.

– Правда?

Закрыв глаза, я признаю.

– Нет.

Ощущаю его пальцы на внутренней стороне ноги, он провидит ими от колена до середины бедра. Каждое ощущение, словно острый нож.

– Ну что же, давай тогда я объясню тебе.
– Шепчет он.
– Мне нравится, что ты исправила свою ошибку. Мне нравится, что ты устроила ужин. Мне нравится, что ты надела свою форму.

Он имеет в виду то, что ему нравится, что я хочу поиграть, и говорит он это его языком, которым увлажняет свои губы и глазами, которыми пожирает мое тело. Он говорит, что в следующий раз я не допущу такую ошибку.

– Ох, - Выдыхаю я, открывая глаза.
– Я не могу каждый вечер забывать про окно. Но возможно и такое, что в какой-нибудь вечер я могу забыть сделать еще какую-нибудь вещь.

Его улыбка поникает и вообще исчезает, как только он берет свои чувства под контроль.