Сладкий развратный мальчик (др. перевод)
Шрифт:
Вздыхаю, смотрю на улицу.
– Только потому, что ты не можешь танцевать профессионально, не означает, что ты должна перестать танцевать для жизни. Найди для себя место и не оглядывайся, разве не это ты говорила тем девочкам? Где твое "место"? Найди способ вернуть танцы в свою жизнь.
Моргаю и смотрю туда, где девчушки все еще крутятся и смеются. Его "место" - преподавание права. И он не сворачивает с намеченного пути с тех пор, как начал.
– Хорошо, тогда.
– Кажется, он принимает мое молчание как за пассивное согласие.
– Ты обучаешься, чтобы стать учителем? Или для умения управлять своим собственным
Идея открытия танцевальной студии отзывается в моем животе беспокойной реакцией, смесь восторга и страха. Едва могу представить себе более веселую вещь, но в тоже время, никакая другая вещь не разрушит так мои отношения, как эта.
– Ансель, - говорю я, качая головой.
– Даже если мое желание - собственная студия, то мне все еще нужно начать с чего-то. Он собирается оплачивать за мою квартиру в течение двух лет, пока я не получу степень. Но сейчас, он не разговаривает со мной, и нет никакого варианта, что он одобрит этот план. Есть в танце что-то, что он... чисто подсознательно не любит. Теперь я поняла, чтобы я ни делала, я должна попытаться выполнить это без его помощи.
– Закрываю глаза и тяжело сглатываю. Я взяла духовный отпуск от реальности моего будущего, но после этого разговора я исчерпала его.
– Я рада, что приехала сюда. В каком-то роде, это лучшее решение, которое я сделала за всю жизнь. Но также, эта поездка усложнила некоторые вещи.
Он изучает меня. Обожаю игривого Анселя, того, который подмигивает мне без какой-либо причины, того, кто с любовью говорит с моими бедрами и грудью. Мне кажется, я могу полюбить этого Анселя, который действительно хочет лучшего для меня, который умеет мужество для нас двоих.
– Вы замужем, не так ли?
– спрашивает он.
– У вас есть муж?
– Есть.
– Муж, который зарабатывает на жизнь.
Пожимаю плечами и отворачиваюсь. Разговоры о деньгах слишком неловкие. Каким бы игривым и бестолковым он не был, каким бывает иногда, в его голосе нет ничего кроме искренности.
– Тогда зачем тебе нужно зависеть от отца для того, чтобы делать то, что ты хочешь?
***
Поднявшись в квартиру, я следую за ним на кухню и прислоняюсь к прилавку, пока он лезет в шкаф за бутылкой. Ансель поворачивается, перекладывая две таблетки ибупрофена на мою ладонь, и вручает мне в руку бокал воды. Пялюсь на свою руку и затем на него.
– Твоя привычка, - говорит он, пожимая плечом.
– После двух бокалов вина, ты всегда принимаешь ибупрофен с большим количеством воды. Твой вес не велик для такого.
Снова вспоминаю, насколько он наблюдателен, и как он замечает вещи, на которые я думаю, он даже внимания не обращает. Он стоит, наблюдая, как я проглатываю таблетки и ставлю пустой бокал на стойку рядом со своим бедром.
Каждая секунда, которая отсчитывает время без наших поцелуев и прикосновений, заставляет меня ужаснуться тому комфорту, что мы сегодня обрели - испаряться, и он вернется к работе, а я к кровати, в одиночестве.
Но сегодня, пока мы пожираем друг друга взглядами в приглушенном свете лампочки над плитой, энергия потрескивает между нами, и кажется, только больше нарастает. Она ощущается чем-то реальным.
Он чешет подбородок, и кивает своей челюстью
– Ты самая прекрасная женщина, которую я когда-либо видел.
Мой желудок делает кульбит.
– Не уверена, что верю в это, но я...
– Останься.
– Прерывает он меня шепотом.
– Так боюсь дня твоего отъезда. Я просто с ума схожу думая об этом.
Закрываю глаза. Половина из этого, это то, что я хотела сказать ему, а другая половина, это то, что я боялась услышать больше всего. Закусываю губу и улыбаюсь ему.
– Кажется, ты сказал мне пойти в школу бизнеса, чтобы открыть когда-нибудь свой бизнес.
– Может, тебе стоит подождать, пока я не закончу с этим разбирательством. Потом мы вместе поедем туда. Будем жить вместе. Я работать, ты учится.
– Как я могу остаться здесь до весны? Чем я буду заниматься?
– Было бы замечательно, но не могу себе представить еще девять месяцев сидения, сложа руки в качестве туриста.
– Ты можешь найти работу, или можешь начать поиски информации для открытия студии. Мы поедем вместе, и ты сможешь отложить учебу на один год.
Если такое возможно, то это безумнее даже чем мой приезд сюда. Остаться - значить не будет окончания нас– ни аннулирования, ни притворного брака - и совершенно новый путь сложится у нас впереди.
– Не думаю, что смогу остаться здесь и быть столько времени в одиночестве...
Он вздрагивает, проводя рукой по своим волосам.
– Если хочешь начать сейчас, то езжай, а я приеду следующей весной. Просто... Это то, чего ты хочешь?
Качаю головой, но вижу в его глазах, что он правильно понял мое, я не знаю.
Первые несколько недель чувствовала себя совершенно свободной, и еще чуть-чуть пиявкой. Но Ансель не пригласил меня сюда только для того, чтобы показать какой он роскошный или не для того, чтобы спасти меня от лета в собственном доме, и не для помощи мне разобраться в себе, чтобы начать школу. Он решил так по этим причинам, но еще также он хочет меня.
– Миа?
– Ммм?
– Ты нравишься мне, - говорит он, шепча, его голос подрагивает, и мне кажется, я понимаю, что на самом деле он говорит. Эти слова словно теплое дыхание на моей шее, но он не рядом со мной. Он даже не касается меня. Его руки упираются за его спиной в стойку на уровне бедер. Это откровенное признание намного интимнее, когда мы в нескольких шагах друг от друга не целуемся и не зарываемся в шеи друг друга.
– Я не хочу оставлять тебя. Жена принадлежит мужу, а он принадлежит ей. Я был полным эгоистом, умоляя тебя приехать сюда, уговаривая подождать, пока это хорошо сказывается на моей карьере, до того, как ты уйдешь, но да, это так.
Это так.
Отвожу взгляд от него и смотрю на свои босые ноги, позволяя тяжелому стуку сердца перебить мои ощущения на секунду. Я рада, я в ужасе... но по большему счету я в эйфории. Он сказал мне, что не сможет играть в ту ночь, если я произнесу это вслух, и возможно, это тот же самый страх, что мы не сможем сохранить это светлым чувством, не сможем отпустить это через недели, если кто-то из нас признается в любви.