Сладостное отступление

Коултер Кэтрин

Алекс смотрел на портрет Джианы, где она была изображена с наивными, широко распахнутыми от удивления глазами, правда, художник не совсем точно передал их цвет. На ней был синий костюм для верховой езды, стояла Джиана рядом с великолепным скакуном, положив руку ему на холку. Позади в тумане виднелись сиреневые горы и лес. Девушка на картине была очень похожа на ту Джиану, что Алекс видел в Риме.

— Когда была написана картина?

— На Рождество 1846 года.

«Значит, за шесть месяцев до поездки в Рим, — подумал Алекс. — Тогда

ее глаза еще излучали невинность и доверие». И внезапно Алекс понял, что сделает все возможное, чтобы вернуть ее лицу это ангельское выражение.

— Мне прислали картину из Лондона пароходом, — объяснила Джиана, приплясывая от возбуждения. — Я не знала, что тебе подарить на Рождество, — ведь у тебя все есть. И я подумала…

— Я не ожидал такого роскошного подарка, — перебил ее Алекс. — Можно, я повешу твой портрет в моей библиотеке?

Джиана облегченно вздохнула:

— Он… она тебе нравится?

— Мне нравится любая Джорджиана ван Клив — и юная, и постарше. Пойдем, Джиана, я уверен, что Лия уже вытащила из постели и миссис Карутерс, и беднягу Делани.

Так оно и было. Лия сидела на постели Делани, поджав под себя ноги, и торопливо развертывала один из свертков, что он ей приготовил

— Надеюсь, вы спасете меня, — простонал Делани, взглянув на часы через монокль, который в шутку подарил ему Алекс. — Господи, только половина восьмого, и это после ночной пирушки с грогом. Алекс, неужели мы были такими же в детстве?

— Боюсь, что еще хуже, — с усмешкой заметил Алекс. — Помнишь, Санта-Клаус принес нам топорик?

— Да, и у обеденного стола бедной мамы осталось только три ножки! Но тебе было лет восемь тогда, а я еще был сущим младенцем, этаким невинным рождественским ангелочком!

Лия вскрикнула от восторга, увидев среди подарков золотой кулон в форме цветка. Кулон висел на тонкой цепочке. Девочка бросилась обнимать Делани, и дурацкий монокль выпал у него из глаза. Но Делани вернул его назад и посмотрел на Лию, состроив страшную физиономию Девочка закатилась от смеха.

Брат Алекса приехал всего два дна назад — весь увешанный подарками. Джиана очень беспокоилась, не зная, как примет ее младший из Сакстонов, но, когда Джнана посмотрела в его глаза, вся ее тревога мгновенно улетучилась. Делани был очень вежлив, мягок, с ним было легко.

— Так, значит, я скоро стану дважды дядей?

— Если ты в конце концов женишься, то я тоже не откажу себе в удовольствия побаловать нескольких племянников и племянниц, — заметил Алекс. — Ты завалил Лию подарками.

— Дорогой брат, — промолвил Делани, — женщин так много! Я просто не могу решиться. А тебе удалось поймать на крючок самую красивую из них.

— Я не рыба, сэр! — воскликнула Джиана. — И надеюсь, что ты не уговоришь Алекса отрастить такую же бороду, как у тебя. У него такие черные волосы, что он будет похож на разбойника.

Делани потрогал свои русые бакенбарды.

— Алекс — слишком важная персона, чтобы закрывать

собственную физиономию, — насмешливо сказал он. — А у меня, Джиана, безвольный подбородок.

— Джиана! Посмотри! — закричала Лня, вытаскивая из кучи подарков бледно-зеленого нефритового барашка размером с яблоко. — Ой, да у него в голове дырка!

— Это для твоих карандашей, малышка, — сказал Делани. — Ну, а теперь, Лия, позволь мне встать, да отвернитесь, вы, женщины, а то я смущаюсь. — И Делани опустил на пол из-под одеяла волосатые загорелые ноги.

Алекс со смехом взял своих дам под руки и увел из спальни.

— Калифорния очень далеко отсюда, Делани, и пройдут годы, прежде чем туда проведут железную дорогу.

Отпив кофе, Делани заговорщически подмигнул Джиане и произнес:

— Ну вот! Теперь он будет уговаривать меня заняться бизнесом вместе с ним.

После суетливого дня Джиане очень хотелось спать. Было уже совсем поздно, но Лия, взбудораженная рождественскими приготовлениями, никак не хотела ложиться. Наконец ее уложили, а Джиана, Алекс и Делани уютно устроились перед елкой.

— Четыре года — срок немалый, — заговорил Алекс. — Ты уехал из дому совсем другим человеком и очень переменился.

— Я был счастлив, — задумчиво проговорил Делани. — Очень счастлив… Знаешь, как это ни странно, но в детстве я ненавидел отцовскую верфь, запах опилок… Я даже не хотел ехать в Сан-Франциско пароходом. — Делани улыбнулся брату. — Алекс, я купил пароходную линию. Нефритовый барашек — из Китая, его привезли на одном из моих судов.

— Похоже, — промолвила Джиана, — ты занялся нужным делом. Золото. В этом слове есть какая-то волшебная притягательность, своеобразная магия. — Она взглянула на золотой браслет, подарок Делани.

— Такие вещицы, — объяснил младший Сакстон, — делают ремесленники. Этим людям не повезло с разработкой золотых жил, вот они и промышляют изготовлением украшений.

Допив свою чашку, Джиана поняла, что пояс стал ей узок.

— Я совсем забыл, — продолжал Делана, — что значит жить среди людей. Еще каких-нибудь семь лет назад население Сан-Франциско составляло меньше пятидесяти человек. А сейчас, когда золото стало притягивать туда людей, в этом городе живет уже больше пятидесяти тысяч! Правда, в Сан-Франциско еще нет комфортабельных домов, но жизнь кипит вовсю.

— Ты говоришь так, братец, словно собираешься остаться в Калифорнии.

— Так оно и есть.

— Ох! — чуть не подпрыгнула Джиана, взглянув на Алекса.

— Что, снова?

— Да, и очень сильно. — Джиана снова подскочила. — Думаю, ему не по нраву мое платье.

— Нет, — заметил Делани. — Просто он истинный сын своего отца и уже сейчас хочет сообщить вам, кто будет хозяином в этом доме.

— Пока хозяин я, — потягиваясь, произнес Алекс, — а когда он родится — посмотрим. Джиана, тебе пора в постель. — Он предложил ей руку.