Славянские древности
Шрифт:
Пока существовала задруга, вопрос, кто и как должен заботиться о несовершеннолетних детях, оставшихся без родителей, не возникал. Вся семья, в частности ее старейшина, выполняла эту обязанность. Лишь когда задруга начала распадаться, возникла необходимость установлений, которые предусматривали бы, кто должен заботиться о детях после смерти их отца. Такая обязанность падала либо на вдову умершего, то есть на мать детей, либо на кого-нибудь из ближайших родственников [1090] .
1090
K. Kadlec, I, стр. 107.
С древним существованием задружных семейств связано также и отсутствие в тот период права наследственности. Семья как юридическое лицо не умирала, и семейной собственностью пользовалось одно поколение за другим. Лишь когда появилось личное имущество, сначала движимое, а затем и недвижимое, мог возникнуть вопрос о наследниках. Вполне естественно, что движимое имущество переходило к ближайшим родственникам, особенно в тех случаях, когда такое пожелание выразил перед смертью сам умирающий. Позднее после смерти отца семейное имущество делилось и между братьями, которые еще при жизни умершего
1091
K. Kadlec, I, стр. 108.
Уголовное право. Суд
Первоначально уголовное право осуществляли кровнородственные организации (род, задруга). Обычно кровная родовая месть носила общественный характер, но позднее, когда возникла политическая организация, кровная месть стала на защиту общества от несправедливостей, чинимых народу юстицией.
История застает славян в тот период, когда кровная родовая месть была еще в полной силе. Существование ее подтверждает Маврикий в случаях, когда гостю наносилась обида. Наглядные доказательства кровной мести, относящиеся к первому периоду христианства, дает нам история чешских Вршовиц и их борьбы с княжеской властью в Праге [1092] . Первоначально и здесь, как повсюду, был в силе принцип — око за око, зуб за зуб, — однако позднее одновременно с этой формой уголовного наказания установилась и более мягкая, когда виновный должен был выплатить материальное возмещение, обычно в гривнах, и наряду с ним требовалась еще и моральная фикция возмездия, сопровождавшаяся специальной церемонией [1093] . Эту систему компенсаций славяне знали, как об этом свидетельствуют постановления договора Олега (по закону русскому) от 911 года [1094] , уже в X веке; но, по мнению Кадлеца, в тот период это еще было исключение и система компенсаций на основе новых государственно-правовых норм только еще возникала. Позднее она, разумеется, распространилась повсюду, но прошло еще много времени, пока княжеской власти удалось полностью искоренить древний обычай кровной мести [1095] . О какой-либо определенной таксе штрафов-выкупов до X века, разумеется, не могло быть и речи.
1092
См. Maurik., XI, 5; Vita Scti Adalberti auct. Canapario, 12, 19; Kosmas, 1, 34, 42, 11, 13, 23. В тексте „Жития Войтеха“ имеется упоминание о праве убежища, которое засвидетельствовано и у балтийских славян (см. „Ziv. st. Slov.“, II, 236).
1093
K. Kadlec, I, стр. 115–117.
1094
Лаврентьевская летопись.
1095
K. Kadlec, I, стр. 119–120.
Славянскому праву широко была известна взаимопомощь при поимке преступника на месте преступления, например вора при краже или прелюбодея в объятиях чужой жены [1096] . Наказание следовало немедленно и не влекло за собой кровной мести, так как рассматривалось как само собой разумеющееся. Но княжеская власть позднее стремилась и здесь эту взаимопомощь ликвидировать и заменить ее обычным княжеским судом.
Значительным явлением в славянском уголовном праве была коллективная ответственность (круговая порука) кровнородственных союзов в случае совершения преступления членами этих союзов, причем такая ответственность сохранилась и после того, как кровная родовая месть начала исчезать. За уголовное действие отвечал весь род, община и даже еще более широкие союзы, например целые группы поселений (русск. вервь, сербск. околина, польск. opole, чешск., вероятно, honitva), и целый такой союз обязан был преследовать преступника, а в случае, если он его не задерживал, но следы его вели в какую-то из общин, вся община обязана была либо выдать преступника, либо платить возмещение. В Чехии такая обязательная коллективная ответственность существовала до конца XII века, в Польше она засвидетельствована в XIII веке в книге законов земли крестоносцев, в России — в «Русской Правде», а на Балканском полуострове — в «Законнике Душана» от XIV века [1097] .
1096
Первые упоминания о наказании за воровство мы находим в цитированных постановлениях договора Олега от 911 г.
1097
Подробности см. у Кадлеца, I, стр. 122–127.
В основе судебной организации первоначально также был родовой союз, и уже в тот период, в ходе постепенного развития традиций, сложилось определенное судоустройство, следы которого мы находим и в позднейших судоустройствах. Первоначально судьями были старейшины родов и семей. Для разрешения споров между различными родами суда и судей первоначально не было, поскольку, как мы видели выше, используя институт кровной мести, роды добивались непосредственного возмездия за нарушенное право. Но уже и тогда для прекращения споров избирались и высылались посредники, являвшиеся чем-то вроде первых судей в спорных делах. Помимо этого, все участники спора, все члены родового союза, чувствуя коллективную ответственность, принимали участие в споре о том, как поступить в случае несправедливости, нанесенной кому-либо из членов их союза или, наоборот, кем-либо из них совершенной. Таким образом, это был суд коллективный, но и в нем, поскольку речь шла о приговоре, главное слово, естественно, принадлежало нескольким самым старшим и самым мудрым членам союза.
Так постепенно возник постоянный корпус судей и знатоков правовых традиций в родовых распрях,
О том, что у славян еще до X века существовали органы судебной власти, свидетельствуют такие общеславянские и древние термины, как sdь — indicium, sdij — index, snditi — indicare [1099] . Древние источники знают также «хороших» или «наилучших» людей (boni homines), являвшихся не чем иным, как судьями, избранными из народа [1100] .
1098
Первые суды, представлявшие собой большие сходки, происходили в открытых местностях, на городищах, в местах жертвоприношений и т. п.
1099
Miclosich, Etymologisches W"orterbuch, 315; Срезневский, Материалы, III, 603 (судъ).
1100
Подробности см. у Кадлеца, I, стр. 128–132.
Более подробно о развитии судоустройства и связанного с этим обращения к суду (citatio), о самом судопроизводстве, о формах жалобы, о присягах и о позднейших ордалиях или судах божьих [1101] , о судебных поединках и судебных приговорах см. подробнее в статье Кадлеца в польской энциклопедии на стр. 133–148 и в его работе «Introduction `a l’histoire du droit slave» [1102] .
Политический строй славян
1101
Такие ордалии у балтийских славян-язычников упоминает уже Гельмольд, I, 83; у чехов в 1039 году — Козьма Пражский, II, 4; у восточных славян „Русская Правда“, затем в XIII в. — Варадский региструм (registrum V'aradsk'e) (Kadlec, I, стр. 141) и др. Здесь же упоминается и их славянское название — „правда“.
1102
Примечание чешской редакции. Книга вышла под названием „Introduction `a l’'etude comparative de l’histoire du droit public des peuples slaves“, Paris, 1933.
Основу политического строя древних славян составляли отдельные роды и племена. Род жил возле рода, возможно, и племя возле племени, и каждый род и племя жили по своим обычаям, сложившимся на основании вековых традиций. «Имяху бо обычаи свои, и законъ отецъ своих и преданья, кождо свой нравъ», — так характеризовал это положение древнейший русский летописец [1103] . Другие древние известия также характеризуют политическое устройство славян как конгломерат мелких племенных единиц, не имевших единого правителя, единой власти и твердой связи между собой. Об этом свидетельствует Прокопий, говоря, что „ “ [1104] ; об этом же, очевидно, свидетельствуют и упоминания Маврикия: „ “ и далее еще: „ … “ [1105] .
1103
Лаврентьевская летопись (ПВЛ, I, 14).
1104
Procop., В. G., III, 14.
1105
Maurik., XI, 5. Ср. также „Тактику“ (XVIII) Льва Диакона.
Все эти сообщения означают одно: в древнейшие времена, пока славяне обитали к северу за Дунаем, они не образовывали больших монархий, а племя возле племени, род возле рода жили самостоятельно. Экономическими, правовыми, религиозными и политическими единицами были кланы и племена, а кое-где, вероятно, и еще меньшие объединения. Это следует понимать под „ “ Прокопия и „ “ Маврикия. И еще в XI веке на такое же положение у восточных славян указывает нам автор древнейшей части Киевской летописи [1106] , а в отношении Балкан о нем говорит Константин Багрянородный, указывающий, что еще в IX веке хорваты и сербы не имели никакого другого правителя, кроме своих старейшин, называвшихся жупанами [1107] . С этим племенным строем связано также постепенное и медленное распространение славян, не носившее характера больших завоеваний и внезапной оккупации, которые лишь отчасти имели место на Балканском полуострове.
1106
Лаврентьевская летопись („Поляне живяху кождо съ своимъ родомъ“ (ПВЛ, I, 12).
1107
Const. Porph., De adm. imp., 29 и Vita Basilii, 52: „ “. Ibr^ah^im ibn Ja'k^ub (ed. Westberg, 56) также сообщает о поморских славянах, что у них нет короля, что они не подчиняются одному человеку, а правят ими старейшие мужи.
Правда, попытки образовать более крупные объединения под властью одного начальника делались задолго до IX века. Таким объединением был возникший еще до VI века Антский союз племен, таким был и союз, образовавшийся в VII веке в Чехии и соседней Сербии [1108] . Однако эти объединения не были долговечны, и древнее славянское несогласие, на которое указывает Маврикий и Киевская летопись [1109] , долго препятствовало объединению славян в более крупные общности и племенные союзы.
1108
В Чехии это было государство франка Само (623–658/9).
1109
Лаврентьевская летопись под 862 годом (ПВЛ, I, 18–19).