Славянские древности
Шрифт:
Из предметов вооружения из Франкской империи ввозили прежде всего мечи и панцири, что подтверждают арабские авторы [1229] и капитулярий 805 года Карла Великого, в котором запрещается продавать славянам arma et brunias (оружие и броню) [1230] . Кроме того, по археологическим данным видно, что восточным славянам доставлялось много мечей из скандинавских земель; на юге России встречаются предметы восточного вооружения, либо захваченные в бою, либо доставленные путем торговли. Это главным образом изогнутые сабли и остроконечные шлемы, о которых более подробно говорится в следующей главе. Из Азербайджана ввозились через русские земли также гарпуны.
1229
Гаркави, указ. соч., 93; Jacob, Handelsartikel, 65, 76; Вестберг (Известия Академии наук, СПБ, V сер. т. IX, 4, 286). Однако имеются также сообщения о вывозе мечей из Киева и Уртабу (Гаркави), 49,1, с.; Marquart, Streifz"uge, 350; неизвестный Персидский географ (ed. Туманского), 136 и о мечах из Салмана в Хорасане (Гаркави, 268). Мукадесси упоминает о вывозе мечей из Болгарии в Туркестан (Гаркави, 282).
1230
См. выше, стр. 347.
Поставщиками дорогих тканей или готовой одежды были опять-таки византийские и восточные мастерские. Остатки этих тканей найдены в большом количестве в России [1231] , кроме того, эта торговля засвидетельствована Ибрагимом Ибн-Якубом, Ибн-Фадланом, а также
1231
См. выше, стр. 224 и „Ziv. st. Slov.“, I, 411–416; III, 331. О продаже одежды болгарам в Царьграде см. ниже, стр. 354; это была постоянная монополия.
1232
Ибрагим Ибн-Якуб (изд. Вестберга), 53; Ибн-Фадлан (Гаркави, указ. соч., 87, 97); Лаврентьевская летопись под 969 годом. Слово mithk^al обозначает у Ибрагима как дорогую ткань, так и золотые деньги (арабск. misk^al).
1233
См. Westberg, Beitrage, 286 (Известия Импер. Акад. наук, 1889, III, 331); Theoph. (ed. Boor), 278; Priskos, 8.
Основную часть славянского импорта составляли металлические и стеклянные украшения. Много украшений — золотых и серебряных — поставляли византийские мастерские, однако наибольшее число серебряных, украшенных зернью серег, височных колец, подвесок экспортировал в IX и X веках Восток, главным образом, вероятно, Самарканд, Бухара и Персия, что подтверждают бесчисленные клады, содержащие арабские и персидские диргемы, о чем я уже говорил выше [1234] . На реках Каме и Вятке в результате торговли было сосредоточено множество серебряной посуды иранского происхождения, откуда она расходилась дальше по Восточной Европе [1235] . Из украшений с Востока привозили еще морские раковины каури (Сургеа), стеклянные бусы, главным образом из Сирии, старославянск. бисеръ от араб. busra, браслеты и различные подвески; из последних наиболее характерны лунницы [1236] . Однако в конце XI века подобные вещи стали производить и в Киеве, что подтверждает мастерская, открытая В. В. Хвойко под старым городом.
1234
См. выше, стр. 348 и рис. 100.
1235
См. публикацию коллекции этой посуды в большом труде Я.И. Смирнова „Восточное серебро“, СПБ, 1909.
1236
См. выше, стр. 246.
Ввоз фруктов и вина засвидетельствован уже во времена Демосфена и Страбона, а впоследствии снова и Киевской летописью под 969 годом [1237] . С Востока ввозили иногда также ослов и верблюдов, домашний рогатый скот от печенегов на Донце и Дону [1238] , а из Туркестана [1239] охотничьих соколов и ястребов.
Из предметов экспорта первое место занимали меха и мед. Вывозили мех бобра, горностая, белки, куницы, соболя, лисицы, выдры и медведя; славянские названия куницы и белки проникли еще до нашей эры в латинский и греческий языки (viverra, ). Эта торговля засвидетельствована целым рядом восточных сообщений X и XI веков. Самым дорогим мехом Масуди считал мех чернобурой лисицы из лесов Заволжья, однако горностаевые и бобровые меха ценились также очень высоко [1240] .
1237
Strabo, 1, 2, 3; Demosth., , 35; Лаврентьевская летопись.
1238
См. выше, стр. 322.
1239
Const. Porph., De adm. imp., 2.
1240
Гаркави, указ. соч., 49, 219, 221, 251, 263, 264, 276; Гардизи (ed. Bartold), 123. См. главным образом Jacob, Handelsartikel, 25–33, 40–46; Waare, 7.
Я уже имел возможность сообщить выше, что славянские земли издавна изобиловали пчелами (Геродот, V, 10), а следовательно, и пчелиным медом, который был для славян одним из главных яств и напитков и основным предметом при выплате дани своим и чужеземным князьям [1241] и, кроме того, наряду с воском, — одним из главных предметов экспорта. Уже в древности в Грецию ввозили наилучший мед из земли алазонов на верхнем Днестре; эту торговлю подтверждают также ряд арабских авторов, Киевская летопись и византийский источник « » [1242] . Кроме того, экспорт воска на Дунае засвидетельствован также грамотой Людовика IV от 903–906 годов [1243] .
1241
См. выше, стр. 321.
1242
Jacob, Waare, 10 и Handelsartikel, 58; Лаврентьевская летопись под 969 годом. Об источнике „ “, см. статью И. Саказова (с. 198–200), которая указана ниже, на стр. 357.
1243
Friedrich, Codex dipl. Boh., I, 35.
Славянский хлеб и сушеная, копченая и соленая рыба также были на юге желанным товаром. В случае неурожая у восточных славян хлеб ввозили из земли болгар на средней Волге [1244] . Торговля рыбой из русских рек была вообще древней [1245] , но и из Прибалтики сельдь вывозилась еще в языческий период [1246] .
Вывоз металлов был, по-видимому, незначительным, поскольку до XI века интенсивной разработки рудников у славян не было [1247] . Зато балтийский янтарь оставался предметом экспорта; хотя в славянскую эпоху его старая слава уже миновала [1248] , все же иногда он встречается в славянских могилах среди подвесок для ожерелий; таким образом, ясно, что янтарь, отправляемый для торговли на Восток, всегда провозился через славянские земли [1249] . Однако следует упомянуть, что янтарь встречается и в некоторых местах славянской области, а именно на реках Нареве и Днепре, около Киева и Борислава. Тождественны ли эти местонахождения тем, которые были известны Плинию в Скифии, мы не знаем [1250] .
1244
Лаврентьевская летопись под 1024 годом.
1245
Herod., IV, 53; „Anon. periplus“, 88; Демосфен, Речь против Лакрита, 31; Athenaios, „“, VI, 109; VII, 21.
1246
Saxo (ed. Holder), 869, 870; Helmold, II, 12; Arnold, III, 5; Herbord, II, 41. См. „Ziv. st. Slov.“, III, 185.
1247
Только из Чехии уже вывозили
1248
О современном состоянии науки о древнем янтаре см. статью W. Antoniewicze в журнале „Wiadomo'sci archeologiczne“, VI (1921), 199.
1249
Jacob, Zeitschrift morgenland. Ges., 1889, 353; Handelsartikel, 63.
1250
Plin., XXXVII, 33, 40.
Одним из важнейших предметов торговли как импортной, так и экспортной — в зависимости от наличия ее в той или иной славянской области — была соль. Существовали области, заселенные славянами, где соли не было, однако были области, богатые этим минералом, где, естественно, и развивалась соляная торговля. Соль была известна еще индоевропейцам, у которых для нее было общее название [1251] , а отсюда вытекает, что и славяне знали и употребляли соль уже в доисторическую эпоху. Каким путем добывали ее в те времена, нам неизвестно, так как об этом нет никаких сообщений; возможно, ее получали, как и у других северных народов, путем заливания соленой водой горящих дров, с которых собирали затем пепел, перемешанный с солью [1252] . Первые сообщения об употреблении славянами соли в пище и в качестве предмета торговли появляются лишь в IX веке н. э.; в то время славяне, как нам известно, применяли уже несколько способов добывания соли в зависимости от условий ее местонахождения. На побережье Адриатического, Эгейского и Черного морей преобладали древние солеварни, где вода выпаривалась на солнце, в других же местах славяне выпаривали воду из соляных источников или из соляных пластов на больших железных сковородках, называемых в латинских источниках sartago, в славянских — чрен, черенъ. До настоящего времени так вырабатывается соль, например, в Боснии или в Галиции, где соленосное сырье выкапывается из ям, называемых ba'na, ранее также — zupa [1253] . Со сковородок снимали куски соли наподобие караваев хлеба, затем делили эти куски на части, для которых сохранилось несколько древних терминов, например голважня, krusz, груда.
1251
См. греч. , лат. sal, готск. salt, иранск. salann, кимр. halan, слав. соль, древнепрусск. sal, латышск, s^als, арм. al.
1252
Plin., XXXI, 82; Varro, De re rust., I, 7, 8.
1253
См. подробно в цитируемой ниже книге Цижевского, 16 и сл.
Этот способ засвидетельствован у славян Казвини, а кроме того, рядом документов XI–XIII веков [1254] . Областями, где больше всего добывалось соли, были Балтийское побережье (в частности, Кольберг — Kolobrzeg), потом Галиция и северная Венгрия, снабжавшие солью не только Польшу, но также Чехию, Моравию [1255] и даже всю Киевскую Русь, куда перестала доходить столь развитая прежде черноморская торговля, вероятно, вследствие опасности, связанной с доставкой товара через степи, захваченные в IX веке мадьярами, а в X и последующие века печенегами, половцами и татарами [1256] .
1254
Kazv^in^i и Charmoy, Relation de Mas’^ud^i (M'emoires de l’Acad'emie de Saint-P'etersbourg, 1834), 344; Ибрагим Ибн-Якуб (ed. Westberg), 54 упоминает только „солеварни евреев“ на реке Сале. Доказательства, которые я смог найти в документах, собраны в соответствующей главе X „Ziv. st. Slov.“, III.
1255
См. Ann. Fuld., 892 (ed. Kurze, 121) и грамоту Людовика IV, 903–906 гг. (Friedrich, Cod. boh., I, 35). В Чехию соль поступала также по Лабе (см. грамоту Спитигнева, II, 1057 года у Фридриха, Codex, I, 55). О солеварнях в северной Венгрии см. новый труд V. Chaloupeck'eho, Dve studie k dejin'am Podkarpatska (Bratislava, 1925).
1256
О распространении торговли солью существует обширная литература, из которой приводим лишь наряду с сочинением W. Hehn, Das Salz (Berlin, II, 1901) наиболее интересную для славян статью St. Ciszewsk'eho, Studja etnologiczne, I, S'ol (Varsava, 1922), хотя и эти труды не исчерпывают весь материал.
Рабы
Торговля невольниками занимала особое положение среди статей славянского экспорта. Отдельные славянские племена торговали между собой рабами местного и иноземного происхождения, иноземные купцы, в свою очередь, продавали и покупали на славянских и других рынках славянских рабов. При общинном строе у славян вначале не было несвободных членов общества. Затем, хотя и появились элементы имущественного неравенства, выделились группы зажиточных и неимущих членов общины, но все они имели одинаковые права и все были свободны. И лишь позднее, с разложением общинного строя, у славян появились невольники-славяне.
Тем не менее мы видим у славян уже с самого начала их истории слой несвободных людей — рабов, — которые, как и повсюду, первоначально были людьми иноземного происхождения. Эти рабы рекрутировались, во-первых, из остатков автохтонного населения, которое славяне застали при своем расселении и себе подчинили, во-вторых, из захваченных в войнах пленников — римлян, германцев, печенегов, — а также пленников-славян, захваченных во время постоянных войн, которые вели друг с другом разные славянские народы [1257] ; рабы попадали в хозяйство и дом славянина путем простой покупки их на рынке у чужеземных купцов, главным образом евреев. Имеется достаточное количество данных, преимущественно в восточных источниках, о покупке и продаже на рынках Праги, Карху (Керчи?), Херсона, Киева [1258] , свидетельствующих о том, что торговля славянскими рабами шла прежде всего с Востоком и с югом Европы. Славянские рабы упоминаются всюду — от Испании, где читаем о sclavi cubicularii в «Житии аббата Иоанна» [1259] , вплоть до Египта и Багдада, где их было много и где они использовались в качестве переводчиков, а также до Итиля и Булгара, где их было не меньше. При продаже магометанам невольников часто кастрировали и использовали их как евнухов.
1257
Об этом имеется много сообщений; так, например, о войне с римлянами у Прокопия (В. G., III, 14, 29; IV, 25), Маврикия (Strat., XI, 5), Леона (Tact. XVIII, 104), Менандра (63), о балтийских славянах — у Гельмольда (I, 34.63; II, 5.13), Герборда (II, 2.4; III, 2.5), о польских славянах — у Галла (III, 24), о чешских — в Фульдских анналах 869 года (Mon. Germ., 380) и в грамоте 800 года (Erben, Regesta, I, 6), затем у Козьмы Пражского (I, 40; II, 7), о русах — Лаврентьевская летопись под 912, 945 годами; кроме того, см. также Гардизи (ed. Bartold), 120, 123.
1258
О России см. кроме других документов, также Киевскую летопись под 969 годом и Константина Багрянородного (De adm. imp., 9); о чехах — „Vita Sti Adalberti auct. Canapario“, XII, славянскую легенду о св. Вацлаве (ed. Pastrnek), 60, Житие Кирилла и Мефодия (Fontes rer. boh., I, 31, 52, 90), Kosmas, III, 57 и грамоту Людовика IV 903 года (Friedrich, Codex dipl. Boh. I, 35–36); о южных славянах — „Zivot sv. Nauma“, ed. Lavrov, 4, 42 и хорватские документы (Racki, Documenta, VII, 104, 127, 134); о поляках и полабских славянах — Gallus (I, 19; II, 35), Helmold, II, 5 и Detmar, VI, 54 (36), а также „Vita Sti Anskarii“, XV и др. Соответствующие сообщения о восточных источниках см.: Jacob, Handelsartikel, 4, 6–13, 46 и Гаркави, указ. соч., 48, 52, 126, 222, 234, 282; Marquarta, Streifz"uge, 467; Westberg, Ibr^ah^im, 20. В русских источниках имеются сообщения XI в. о том, что родители продавали своих детей из-за нищеты (Charmoy, Relation, 342). См. Голубинский, История русской церкви, I, 2, 545, II изд. — Прим. чешск. ред. В рукописи упоминается также в качестве рынка сбыта рабов Булгар.
1259
Mon. Germ., „Series Scriptorum“, IV, 371.