Славянские древности
Шрифт:
Приведенная выше, в главе VII, грамота Лаутенбергского монастыря от 1181 года упоминает о наличии у сербского племени далеминцев нескольких социальных слоев [1352] , и среди них слой, называемый withasii, что является латинской транскрипцией полабского vi'caz, чешск. vitez, польск. zwyciezca, русского витязь, церковнославянск. витезъ, то есть все формы произошли от праславянского витeгь. Это был слой конных воинов, ибо в грамоте говорится определенно: «in equis servientes, id est withasii». Толкование слова витязь встретилось со многими трудностями, и еще в настоящее время нельзя определенно сказать, является ли оно преобразованием германского племенного названия vitung или скандинавского viking [1353] или же оно имеет другое происхождение, и неясно, как это название попало к сербам в качестве наименования общественного слоя [1354] . Не исключено, что viting служило наименованием тех воинов, которые приходили на войну вооруженными и призывались условным знаком — поджиганием вороха прутьев, называемых viti [1355] .
1352
См.
1353
См. Adam Brem., IV, 6: „piratae quos illi wichingos (withingos) appellant“.
1354
См. об этом подробнее в „Ziv. st. Slov.“, III, 486. Шафарик и Миклошич полагали, что оно произошло от vithungy (о последних см. у Zeusse, Deutschen, 312), Уленбек и Янко объяснили его происхождение от Vikingy. Я. Пейскер усматривает в них просто остатки викингов, славянизированных сербами („Beziehungen“ 302, 302, 320). См. также статью Е. Шварца в „Zeitschrift ftir slav. Philologie“, II, 104–116.
1355
См. Schwerin, Reallex. germ, alt., I, 140, „Zeitschrift f. deut. Kulturgesch.“, III, 621.
Так как служба в коннице была дорогостоящей и требовала хорошего вооружения, то естественно, что в коннице стали служить только более богатые люди, и вообще развитие этого рода войска связано с историческим развитием рыцарства у славян.
Пешего войска было по сравнению с конницей гораздо больше, вооружение пеших воинов, как мы увидим ниже, было всегда более легким. Только один раз славяне напали на Царьград в 623 году двумя колоннами (лат. agmen), из них первая была вооружена легко, а вторая — в броне, но это было не обычное славянское войско, а войско, сформированное и предводительствуемое аварами [1356] .
1356
Chronicon paschale ad a. 623.
Как созывалось пешее войско, мы не знаем. Лишь начиная с XI века (а у поляков с XIII века) имеются сообщения, что созыв войска происходил с помощью венка, сделанного из лыка, который князь рассылал по селениям. Это, очевидно, древний обычай. Венок этот назывался вить, польск. wi'c, а профессор А. Брюкнер связывает с этим словом также происхождение загадочного названия vi'caz, о котором мы говорили выше [1357] . Однако это объяснение так же недостоверно, как и другие, в особенности если мы примем во внимание, что в соседней Дании viti было также символом призыва народа на войну, хотя и другого характера.
1357
См. Br"uckner, Rozpravy Akad. Krakow, XXXV, 1908, 308.
Простого воина древние славяне называли ратникъ (от рать — бой) или вой, воинъ, войникъ. Тот, кто вел войско, назывался воевода; это славянское название перешло и к византийским грекам Константина Багрянородного (De adm. imp., 38), и к румынам (vojevod), и к венграм (vajvoda, vajda). Только в войсках, находившихся под римским или византийским влиянием, уже в X и XI веках появились наименования меньших чинов, предводителей небольших отрядов, такие, как десятникъ (от десетъ) и сетник, сотник (от сьто), а позднее и другие [1358] .
1358
Лаврентьевская летопись под 996 годом, а в хорватских документах (Racki, Documenta, VII, 81, 82, 128, 144 и сл.); Jirecek, Staat, I, 76.
Тактика боя
С того времени, как славяне появились на исторической арене, древние сообщения говорят о способе ведения боя, присущем только славянам, а именно: славяне не вступали в открытый бой, а старались в труднодоступных местах неожиданно напасть на неприятеля и уничтожить его или хотя бы нанести ему ущерб, а затем быстро скрыться в лесу и скалах [1359] . Эту тактику внезапных набегов они сохранили кое-где и позднее [1360] , но в сообщениях X–XI веков упоминаются чаще всего уже регулярные бои. Славяне со временем приспособились, видимо, к римской (византийской) или германской тактике. Больше того, это восприятие простиралось так далеко, что уже в VI–IX веках славянам известны были все приемы римской военной тактики (см. ниже).
1359
Это описывает подробно Маврикий в своем Стратегиконе, XI, 5. См. также Procop., II, 26, III, 22, 38, 40; Михаил Сириец, Х.18; Miracula Sti Demetrii, XII, 98, XIII. Ill; Theophyl. (ed. Boor), 236, 247 и др.
1360
Helmold, II, 13; „Vita Hludovici“, 32.
Хотя ни один источник, изображая славянские бои той эпохи, не описывает нам подробно приемы и тактику какого-либо похода и боя, мы можем все-таки восстановить их — хотя бы в общих чертах — по отдельным, разрозненным сведениям и военным терминам.
В военном походе войско шло отдельными группами, которые в древнейших славянских источниках обычно именуются плъкъ, пълкъ [1361] . Древний полк не обозначал еще, однако, большой группы воинов определенной численности; это был обычно небольшой отряд, посылавшийся в бой родом и насчитывавший всего лишь около ста человек [1362] , и только с XI века можно говорить, что численность полка стала большей (1000?), по крайней мере на западе. Когда наступала ночь, командир отыскивал пригодное для лагеря место, а если нужно было разбить лагерь на более длительное время, то место это окружалось окопами, по-видимому, по римско-византийскому образцу [1363] . Наиболее интересным видом лагеря у славян был лагерь, окруженный тяжелыми повозками, которые сопровождали войска, будучи нагруженными продовольствием и другими необходимыми вещами, — то есть это был тот лагерь, которым прославились в XV веке чешские гуситы; он был известен в древности германцам, галлам и тюрко-татарам. У славян он засвидетельствован в VI веке [1364] .
1361
См. Miklosich, Etym. W"orterbuch, 236. Родственно (возможно, даже заимствовано у готов?) немецкому Volk. В латинских
1362
См. Лаврентьевская летопись под 1097 годом. Еще меньшим отрядом была ecta (Berneker, Etym. W"orterb., I, 152). См. Т. Korzon, Dzieje wojen etc. w Polsce, I, 36 (Krakov, 1912).
1363
См., например, Paulus Diacon, IV, 46, VI, 24; Лаврентьевская летопись под 980 годом.
1364
Theophyl. Sim., VII, 1–2, II; Theoph. (ed. Boor), 276; Лаврентьевская летопись под 907 и 1177 гг.
Каждый войсковой отряд, сначала родовой и жупный, имел свою эмблему, или знамя (signum, effigies, vexillum), так же как это было у галльских, германских или тюрко-татарских соседей [1365] . На этих эмблемах имелось изображение либо фигуры животного (на востоке также хвосты лошадей), либо фигуры богов. По крайней мере о лютичах мы имеем несколько сообщений, свидетельствующих о том, что на своих знаменах они помещали изображения богинь [1366] . Первые славянские князья также изображаются со знаменем в руках, например св. Вацлав в Вольфенбюттельском или Вышеградском кодексе (рис. 1 и 14).
1365
Odznak — знак, эмблема — носил славянское название прапоръ (из порпоръ) или издревле чужеземное название chorgy, чешск. kor'uhev, заимствованное либо у готов (hrunga), либо, вероятнее всего, у тюрко-татар (horongo) (Miklosich, Etym. W"orterbuch, 89, 259; Berneker, Etym. W"orterbuch, I, 398). Древним русским термином является еще слово „стяг“ (Miklosich, I, стр. 323), но и он образован от скандинавского stang, st'ong (Schrader, Reallexikon, 209).
1366
Helmold, I, 38; Thietmar, VIII, 64 (VII, 47); VI, 16–18. См. также III, 18 (II). Конский хвост на половецком или русском знамени назывался челка, чолка (Лаврентьевская летопись, 342).
Когда нужно было идти в бой, командир прежде всего выстраивал свои полки в боевом порядке — по древней летописной терминологии нарядити, иставити полки, исполчитися [1367] (у Титмара под 1018 годом мы читаем: acies turmatim ordinata [1368] ); затем он обращался к воинам, призывая их к храбрости, после чего по его приказу поднимались знамена и войско с громкими криками и под звуки труб бросалось на врага. «Zevate signa» — восклицал языческий князь Власлав перед боем с чехами [1369] .
1367
О том, каким был славянский строй, нет достоверных сообщений, но, по всей видимости, сначала он не имел клинообразной формы, которую применяли древние германцы (см. Tac., Germ., 6: acies per cuneos instruitor) и которую Шрадор считает древней индоевропейской формой (Reallexikon, 351); вероятно, это был широкий ровный фронт в один либо два ряда. Только начиная с XII в. мы встречаем намеки и на клинообразную форму строя (cuneus) у славян (Helmold, I, 38; Ebbo, III, 5; Gallus, III, 1; Kosmas, I, 12), хотя они и не безусловны, так как возможно, что здесь слово cuneus употребляется просто вместо agmen.
1368
Thietmar, VIII, 16 (IX, 31).
1369
Kosmas, Chron., I, 10. Другие примеры поднятия знамен см. в „Ziv. st. Slov.“, III, 503.
Со времени венгерских набегов старая тактика изменилась настолько, что, следуя венгерскому примеру (а на Руси также тюрко-татарскому), бой открывали большие отряды лучников (sagittarii, русск. стрельцы), действовавшие рассыпным строем с целью противостоять туче венгерских стрел [1370] . Только после этого построенная в ряды часть войска вступала в бой (борнь, брань, сечь).
1370
Thietmar, VI, 10 (8), VII, 13, 44; Лаврентьевская летопись, 212 (1093). О нападении венгерских стрелков см. Regino под 889 г. (Mon. Germ., SS. I, 600).
Но иногда большой битвы не было, так как предводители вызывали друг друга на поединок либо выставляли для этого вместо себя выбранных из своих войск мужей. Исход поединка решал победу. Этот обычай мы встречаем в обеих частях славянского мира — на западе в боях с германцами, а на востоке в боях с печенегами и касогами [1371] , и трудно установить, заимствован ли он славянами у кого-нибудь из вышеуказанных соседей или же являлся древним местным обычаем.
О том, насколько славяне сумели воспринять военные приемы своих врагов, лучше всего видно по тому, как они научились начиная с VI века совместно с аварами, болгарами или самостоятельно захватывать древние римские города и крепости. При этом они использовали и военную технику византийцев, более того, они употребляли и неизвестные византийцам виды военной техники — всевозможные пращи, черепахи, башни, лестницы и, конечно, устраивали различные валы и подкопы. Об этом имеется ряд сообщений, описывающих бои за Солунь, Топерос, Царьград, а также сообщения из северных областей. Неизвестный автор легенды о св. Димитрии удивляется ухищрениям славян во время нападений на солунские городские стены [1372] .
1371
„Legenda Kristianova“ (ed. Pekai), 167, 193; Wippo, Vita Chounradi, 33 (1034 год), Saxo Gram. (ed. Holder), 83; Лаврентьевская летопись под 993 и 1022 годами (с. 120, 143). О поединках русских см. также сообщение Ибн-Русте (Гаркави, указ. соч., 269).
1372
Procop., III, 38; Пасхальная хроника под 623, 626 годами. Georgios Pisides, Bell. Avar., 220; Nikeph., Brev., 20 (ed. Boor, 17); Theoph. (ed. Boor), 487; Anon. (Mai Nova bibl., VI, 428); Miracula Sti Demetrii, XIV. 125, 138, 139, 141; Const. Porph., De adm. imp., 32; Лаврентьевская летопись под 988 и 1077 гг.; Arnold, Chron., II, 19, 22; Thietmar, VII, 44; Gallus, II, 44,III, 26. Кроме того, см. в „Ziv. st. Slov.“, III, 504. Самое подробное сообщение об этих приспособлениях имеется у неизвестного византийского автора, описывающего бои Крума в 814 г. (Scriptor incertus, ed. Bonn, 347); см. толкование Златарского в его „Истории Болгарии“ (I, 415), а также у неизвестного автора легенды о св. Димитрии в нескольких местах его сочинения (см. Tougard, Histoire profane, Paris, 1874, 103, 105, 11l, 133 и 167–171).