След ангела
Шрифт:
Вернувшись домой, он долго смотрел вроде бы на такую знакомую обстановку — те же обои, старенький стол, его кровать, но все казалось каким-то особенным, чуть иным. Глядя на маму, Санек чувствовал себя вернувшимся после долгого отпуска, сердце переполняла нежность. Как же он все-таки ее любит! Взгляд упал на чистые, чуть-чуть примятые, не отвисевшиеся занавески — и Санька решил, что надо проверить все еще раз.
— Слушай, а когда это мы с тобой уборку и шторы вешали, напомни? — решился он задать мучивший его вопрос. Впрочем, спросил беззаботным тоном, будто ему все равно.
— Как когда? — брови матери выгнулись в дугу,
А у Санька словно камень с души свалился, он отмел последние сомнения. Точно, вчера, перед тем, как он пошел к Сереге в салон! Не было ничего. Ничего не было! И он, счастливый, вскочил со стула, быстро чмокнул ошарашенную мать в макушку и вприпрыжку побежал к себе в комнату, но тотчас вернулся:
— А что бы ты сказала, если бы я себе татуировку сделал? — спросил он вроде со смехом, мол, шутка такая. Но мать неожиданно серьезно посмотрела на него, отставила чашку и чуть не плача принялась выпытывать — откуда ему такая идея в голову пришла? Дружки подбивают? Чуть ли не истерику закатила, требуя, чтобы Санек пообещал никогда больше об этом не упоминать. И бесполезно было говорить, что татуировка сама по себе вреда не делает, главное, какой человек ее носит и что у него в голове. Пришлось полчаса ее убеждать, что он пошутил и ни о какой татуировке не помышляет.
В ту ночь он долго не мог уснуть, вспоминал все, что ему пригрезилось. Особенно любопытным казалось то, что удалось заглянуть не только в собственную жизнь, но и в жизнь других людей. Интересно, неужели Коза и правда тайком в него влюблена? И охранник Марат тайком распространяет по школе наркотики? И Лила познакомилась в Питере с этим дизайнером, как его, Арсением? И еще… Неужели действительно он увидел все события, которые с ним вскоре произойдут? От этого открытия Санька так и сел на постели. Выходит, вскоре, уже через месяц, в январе, Лила погибнет? По сравнению с этим даже мысль о побоище на рынке была не так страшна, а уж предстоящие разборки в школе — тем более. Да нет, глупости, конечно, не может такого быть! Не может. Но проверить все-таки надо.
Идея, что можно сделать и как все проверить, пришла к нему только на другой день, после занятий. И, проводив Лилу на музыку, насладившись ее обществом и с трудом расставшись с ней, он тут же достал мобильный и написал эсэмэску:
«Через час за гаражами».
Без обращения и без подписи. Кому надо — тот поймет.
Санька подозревал, что Гравитейшен не явится. Отмажется как-нибудь, что не получил сообщение или скажет, что был занят и не мог прийти в это время, да мало ли что… Но Мишка пришел. Даже раньше времени, когда Санек вышел на площадку, его высокая складная фигура уже маячила там.
— Бить будешь? — хмуро спросил Гравитейшен. И эта формулировка вдруг разбудила в Санькиной душе невыразимое чувство торжества. Не «драться будем», а «бить будешь»! Значит, изначально признал его, Сазоново, превосходство, значит, боялся и неосознанно заранее сдавался!
Внутренне ликуя, Сашка тем не менее ответил как можно равнодушнее:
— Не боись, бить не буду, делать мне больше нечего. Просто пару вопросов задам.
— Ну? — по напряженной позе Мишки было видно, что расслабляться он пока не собирается.
— Что у тебя за дела с Маратом?
— Ч… чего? — Гравитейшен впал в ступор. Вот уж когда он действительно испугался! Побелел весь, даже губы задрожали. И Санек понял, что угодил в самую точку. Откуда-то он знал, о чем спрашивал Мишку и чем его припугнуть. Словно видел всю эту ситуацию раньше, как в кино.
Мишка наконец опомнился.
— Никаких дел у меня с ним нет, — хмуро пробурчал он, пряча глаза, и сплюнул.
Но у Саньки в рукаве было припасено немало козырей.
— Да не трынди, Миха. Скажешь, «колесами» он тебя не снабжает?
— Откуда ты… — начал было Гравитейшен, но замолчал и побледнел еще больше, просто-таки как бумага сделался. — От отца, да? Менты знают?..
— Нет, — покачал головой Саня. — Менты пока ничего не знают. Уж о тебе — так точно. И, поверь мне — не узнают, если у тебя достаточно ума с этим делом порвать.
Гравитейшен стоял молча, только хватал ртом воздух, как рыба, вытащенная из воды.
— Правда, чел, — уже совсем миролюбиво сказал Санька. — Кончай ты с этим, пока не втянулся. Хватит и того, что тебя из секции единоборств за курево и пьянку поперли. Ладно, бывай, мне пора.
Повернулся и пошел прочь, не оборачиваясь. Оглядываться было совершенно ни к чему — Санек и так знал, что Мишка сломлен и повержен куда круче, чем он сам пару месяцев назад.
По школьным правилам просто так выгнать ученика, пусть и за плохое поведение, пусть даже и отъявленного мерзавца и хулигана, нельзя. Нужно собирать педсовет, приглашать его родителей и так далее и тому подобное. А самое главное — необходимо как-то обосновать перед педсоветом свое решение. Понятно, что он директор, и одного его слова будет достаточно, чтобы все учителя поддержали это исключение — и слова бы не сказали. Вряд ли кто осмелится пойти против, но опять же люди чувствуют, когда творится несправедливость. Можно ли за такие проделки, как жужжание жуком на уроке, исключить из школы? А наркотики… Насчет наркотиков еще надо доказать. Выглядеть в глазах коллег, пусть и подчиненных, совсем уж крючкотвором не хотелось. К тому же Роман Владимирович искренне стремился быть хорошим руководителем, в меру сил стараясь поступать справедливо, честно и беспристрастно. Поэтому вопрос с Сазоновым давался ему тяжело.
Но тут произошло событие, которое безмерно удивило директора и счастливым образом лишило его головной боли и необходимости решать эту проблему.
Роман Владимирович набрал на компьютере объявление о завтрашнем педсовете — такие вещи он делал сам, не доверяя их секретарю. Потом распечатал его на принтере и уже собирался уходить, даже надел пиджак, когда в кабинет тихо постучались, точнее, поскреблись, словно мышь.
— Войдите, — произнес директор, недовольно поморщившись. Он и так на работе задержался, жена расстроится, что совсем дома не бывает.
Дверь тихо отворилась, и на пороге материализовался Миша Гравитц. Роман Владимирович хорошо помнил, что он учится в одном классе с этим Сазоновым. И самого Мишу он хорошо знал, его отец часто помогал школе деньгами. Старший Гравитц был руководителем какой-то фирмы, занимавшейся компьютерами, и охотно шел навстречу, если надо было сделать ремонт или обновить парты в классах.
«Интересно, что ему надо», — промелькнуло в голове у директора.
— Можно? — Миша явно был растерян и сильно смущен.