След Кайова
Шрифт:
— Я поспешу, Кон, — сказал он и скрылся в темноте, оставив меня одного среди растерзанных туш несчастных животных и бойцов, отдавших свои жизни. Мы еще вернемся, чтобы похоронить их. Времени предаваться эмоциям не было, поскольку Хикамор не ждал никакой опасности.
Первым делом я спешился и сменил коня. Оружия около мертвых не нашлось, а их карманы кто-то вывернул. Но на них все же оставались ремни с патронами, которые могли нам пригодиться, и я снял их, перебросив через седло своей лошади. Сев верхом и взяв вторую лошадь под уздцы, я направился в глубь ночи.
Днем по следам я прочел бы то, что произошло на холме, во сейчас ничего не оставалось, как гнать лошадь на запад в надежде на то, что уцелевшие после нападения держали путь в том же направлении. К тому же, только оторвавшись от города на безопасное расстояние, я мог устроиться на ночлег.
Проехав четыре мили на юго-запад, я наткнулся на болото, спешился и привязал лошадь на заросшей травой луговине. Потом спрятался в зарослях высокого камыша, укутался в одеяло и, накрыв лицо сеткой от комаров, погрузился в сон.
С первыми робкими лучами я вновь был в седле. Вокруг меня бушевало зеленое море травы, по просторам которого бродили лишь бизоны да антилопы. Лишь след от саней странствующего индейца напоминал о существовании здесь человека. Я упорно продолжал свой путь к далекой линии горизонта, с тревогой посматривая на остающийся после меня след.
То там, то здесь мне попадались следы бизонов, как обычно парами или тройками животные шли на юг. В полдень я сменил лошадь, сделал пару глотков воды, откусил немного вяленого мяса и, не останавливаясь на отдых, жевал его.
С юга дул легкий ветерок, небо было кристально чистым, только барабанная дробь копыт моего коня нарушала тишину.
Оставив лошадей в ложбинке, я взобрался на холм, чтобы осмотреться.
На сколько мог видеть глаз, простиралась огромная пустыня, и только трава длинными волнами изгибалась под напором негромко посвистывающего ветра.
Если все пойдет как надо, я буду в Хикаморе уже завтра. Макдональду и его шайке с фургонами потребуется гораздо больше времени. Однако я понимал, что, скорее всего, они не станут дожидаться фургонов с припасами, которые понадобятся лишь в случае, если город не удастся взять приступом. Несомненно, вперед пойдет большой отряд всадников и с ходу начнет штурм.
Незадолго до заката я спустился в ложбинку, поросшую ивняком, где ручей образовывал небольшую заводь. Напоив лошадей, я привязал их, наполнил фляжку и вновь перебросил седло. Несмотря на усталость, решил ехать дальше. Но уже поставив ногу в стремя, услышал в кустах шорох и мгновенно оказался на земле с винчестером в руках. Однако все стихло.
Только лошади насторожились и взволнованно раздували ноздри. Вглядевшись в заросли, я заметил оседланную лошадь, щиплющую траву в пятидесяти футах от меня. Я вернулся к своим лошадям и повел их, готовый к встрече с всадником. Но когда мы появились из-за кустов, лошадь быстро подняла голову и рысью побежала к нам.
Передо мной стояла гнедая лошадь с клеймом «Тамблинг Б» из нашего резерва. Седло принадлежало Кэйт Ланди. На передней луке запеклась кровь.
У меня пересохло во рту. Подобрав поводья, я вскочил на свою лошадь и помчался вперед, таща за собой найденную гнедую. Следы вели обратно в прерию.
Светлого времени оставалось мало. Солнце быстро опускалось к горизонту, и вот-вот должны были наступить сумерки. В темноте я уже не смог бы двигаться. Пришлось бы ждать до рассвета, чтобы разобрать следы на траве.
Но лошадь сначала плелась рысью, затем перешла на шаг, потом остановилась и стала щипать траву и, только насытившись, двинулась дальше. Дикому мустангу, пойманному и объезженному нами, было не привыкать к степной вольной жизни.
Смеркалось. Я приподнялся на стременах, скользя взглядом по земле, но ничего не увидел. Никто не шел по траве, не стоял и не лежал на ней.
Вдалеке на горизонте собирались облака… грозовые облака. От духоты становилось тяжело дышать. Я ехал вдоль едва различимого следа, пока не увидел тропу — как длинная серебряная лента она лежала на земле. Пришпорив лошадь, я перешел на галоп.
Облака собирались быстро. Одно из них окрасилось отблесками далекой молнии. Если дождь пойдет до того, как я успею найти ее, он смоет все следы. На бескрайних просторах прерии отыскать Кэйт Ланди не останется никакой надежды.
Неожиданно с юго-востока появился еще один след… след трех неподкованных пони. Это значило одно — индейцы.
Подобрав узду, я осторожно осмотрелся. С тремя лошадьми и тем оружием, которое у меня было, я представлял собой Желанную добычу для любого индейца, а в этой стране, скорее всего, могли встретиться кайова — самые опасные из всех племен южных равнин.
Индейцы тоже останавливались и изучали одинокий след, на который они случайно наткнулись. Они поехали по нему, один вперед, другие в противоположную сторону. Вскоре сообразили, что идут по следу одинокой лошади без всадника.
Крепко выругавшись, я пришпорил своего коня и отчаянно погнал его в ночь, через ложбину по склону холма. Индейцы нашли след около часа назад.
Вдали раздались раскаты грома… сверкнула молния. Сильный порыв ветра прошелся по траве.
Когда я поднялся на вершину холма, передо мной предстала неожиданная картина.
Кэйт Ланди стояла одна посреди большого, ничем не защищенного участка, напротив троих индейцев. Она прямо смотрела им в лицо, а они уставились на нее. Заслышав топот копыт, все повернулись и увидели меня. У одного из индейцев позади седла болталась туша антилопы.
Замедлив шаг, с ружьем в правой руке, я спустился к ним.
Индейцы посмотрели на меня, а потом на оседланную лошадь. Каждый из них тут же понял, что это та самая лошадь, следы которой они недавно видели.
— Хо! — сказал я.